Коричневая тетрадь

– Я там два года была. Но мне в историческом интереснее. У меня нет таланта актрисы. А ты хороший актёр.

Ина сказала это и испугалась. Вдруг Радик подумает, что она ему понравиться хочет? Его ведь за эти два месяца все уже захвалили, особенно девчонки.

– Спасибо. – Он ответил спокойно, мягко. И искренне. Но Ина почему-то почувствовала лёгкий укол. Словно нечаянно задела тонюсенькую, невидимую глазом колючку кактуса. Колючка не впилась, но было неприятно. Почему? И сразу же это ощущение прошло.

– Ты раньше в театральном занимался? – спросила Ина, чтобы отвлечь внимание Радика от невольного комплимента.

– Нет. У нас его не было. Я в музыкалку ходил, на домбру и вокал. Гитары там не оказалось, только домбра. А вокал – предки настояли. Пока голос не стал ломаться. Тогда бросил. И домбру. Гитара лучше.

– А что такое домбра?

– Что-то вроде… Ну, лютни, например. Только звучит иначе. Народный инструмент.

– Значит, и на лютне смог бы сыграть? Для спектакля?

– Нет, там сложнее. По-другому звучит, надо переучиваться… Ну всё, пока. Вон остановка, моя маршрутка едет.

Ина снова, как в прошлый раз, проводила его взглядом и пошла к дому. Что-то было странно. Но что? Радик говорил искренне, легко, не пытался понравиться. Но почему появилось ощущение лёгкого укола?

И всё-таки на душе Ины было тепло и светло.

Глава 2. Спектакль

– Ина, привет! – помахал ей Никос. – Иди к нам, мы тебе место заняли. Или насмотрелась уже на репетициях?

– Спасибо!

Ина села рядом с друзьями, поймав колючий взгляд обеих классных королев. За эти два с половиной года они так и не простили ей выдуманного ими «увода» Никоса. И Ира, и Катя были уверены, что если бы не Ина, Никос выбрал бы одну из них. Разумеется, каждая думала о себе. Никос об этих выдумках знал и иногда намеренно дразнил королев, правда, следя, чтобы они снова не начали вредить Ине.

Ина отлично знала, что Никос и Дон никогда не обращали внимания на королев класса. Знала она и то, какие девочки им на самом деле нравятся. Сначала они говорили ей это по секрету, теперь же встречались с ними открыто. И сейчас заняли места и для них тоже. Ине их подруги нравились. На год младше, спокойные, добрые, заботливые. Никосу это было особенно важно.

– Вы когда в санаторий? – тихо спросила она у Никоса.

– Завтра. Вернёмся в мае, после праздников.

– Значит, в школе уже не увидимся?

– Нет, завтра вечером на поезд.

– Тогда удачи тебе! И Дону!

Никос нашёл её ладонь и сжал, безмолвно благодаря за поддержку.

Весёлые и вроде бы компанейские братья пришли в класс всего за год до Ины и тоже не особо близко сходились с одноклассниками. На то была серьёзная причина. Ина единственная из класса знала, что крепкий и весёлый Никос серьёзно болел. Из-за этого он каждый год ездил в санаторий. Ему разрешили ходить на физкультуру, поэтому о секрете парня никто не подозревал. Многие даже завидовали, что он постоянно на курортах бывает. И Дон вместе с ним. Но Никосу требовался сопровождающий, а взрослые часто брать отпуска не могли. Поэтому уже три года отправляли братьев вдвоём. Учителя о болезни Никоса, разумеется, тоже знали, но ничего не говорили. А если что и проскальзывало, то в классе не обращали внимания. У каждого свои дела, свои интересы и друзья.

– Тихо вы! – шикнул кто-то за спиной. – Спектакль начинается!

Ина несколько раз была на репетициях, но не всего спектакля и в обычном классе, а не на сцене актового зала. Поэтому теперь с интересом стала следить за вроде бы хорошо знакомым сюжетом.

Ребята играли великолепно, так, словно они настоящие актёры, а не школьники из кружка. И король с королевой, и капризная принцесса, и канцлер с женой. Когда же появился принц Патри?к – Радик – Ина забыла, что это только спектакль. Немой принц, легко и пластично двигаясь, выражал самые сложные оттенки чувств, мысли, словно самим собой читая стихи. Громадные синие глаза говорили всё лучше любых слов.

Потом Ина смеялась неуклюжести другого принца, которого играла девушка из выпускного. И радовалась за бродячих комедиантов. Но когда появлялся Радик – забывала, как дышать. И не только она. Все зрители на премьере были поражены талантом Радика.

Ина хотела после спектакля зайти к артистам, чтобы поздравить их, может, даже посидеть с ними, ведь была там своей. Но когда затихли аплодисменты, поняла, что у неё не хватит сил даже просто улыбаться. Хорошо ещё, что не разревелась в самом конце, смогла сдержаться.

Она протолкалась к Юлии Максимовне.

– Спасибо вам! И всем! Поздравьте их от меня. Я не смогу. Голова сильно разболелась.

Юлия Максимовна поняла её состояние:

– Хорошо, Ина. И тебе спасибо за помощь. Мы тридцать первого снова играть будем, приходи.

Ина молча кивнула и выскользнула из зала, делая вид, что никого не замечает.

Она смогла прийти в себя только на улице, вдохнув влажный холодный воздух. Конец марта, а погода почти зимняя. Хорошо, что светлеет теперь раньше, на улице вечерние сумерки и можно спокойно дойти до дома.

Она шла по заледенелым тротуарам и вспоминала только что увиденную пьесу. Не похожую ни на оригинальную, ни на фильм, который Ина специально посмотрела. В фильме ей больше нравились комедианты и, как это ни удивительно, король. А в спектакле Юлии Максимовны главным был принц Патрик. Нет, Радик. Всё держалось именно на нём. На его таланте и искренности. Бледное лицо с огромными синими глазами, тёмные вьющиеся волосы, которые он специально не подстригал три месяца. И мягкий глубокий голос в конце пьесы, когда немота принца прошла. Радик жил на сцене.

В то же время Ину не покидало странное чувство. Когда он играл без слов, она верила ему полностью. Когда же говорил… Вроде всё было точно так же, как и в предыдущих сценах. Но Ину иногда снова словно бы легко кололи тоненькие иголочки. Не вонзались, но раздражали. Это не было неискренностью Радика. Это было что-то другое. Непонятное.

***

Весенние каникулы оказались настолько насыщенными, что Ина совсем забыла о следующем спектакле. Уже на утро после премьеры в гости приехал дедушка Гриша. А вечером позвонил Кирилл и сказал, что приехал Ромка и можно потренироваться вместе.

Теперь у Кирилла имелось очень удобное место для тренировок: он расчистил старый кирпичный сарай и поставил там два обогревателя. Конечно, тепло там не было, но даже в самые холодные дни зимы в сарае температура не опускалась ниже нуля. Если тренироваться в полной защите, то в самый раз.

Дедушка Гриша очень хотел посмотреть на тренировки и даже попросил разрешения немного позаниматься с Кириллом. Но быстро устал, ведь ему уже семьдесят исполнилось. Зато Ина с Ромкой помахали мечами от души. А потом ещё и борьбой позанимались. Не спортивной, а боевой. Кирилл показал, как уходить от удара на неровной или скользкой земле. В спортзале этому не научат.

Дедушка Гриша и в мастерскую, где работал Кирилл, съездил. Как консультант. Он был не только хорошим преподавателем, но и отличным слесарем и токарем. И очень жалел, что пришлось уйти на пенсию.

***

Разговаривая с дедом или Кириллом, Ина почему-то чувствовала себя маленькой. Никогда у неё не было такого ощущения, тем более в общении с Кириллом. Но теперь оно появилось, неожиданно для неё самой. Только в последний день каникул, проводив дедушку и Ромку, она поняла, в чём дело. Она не стала маленькой, а, наоборот, хотела поскорее повзрослеть. Быть не пострелёнком, как её до сих пор называл дедушка, и не другом, сестрой, какой была для Кирилла и Ромки. Она хотела нравиться и слышать комплименты. Видеть горящие восторгом глаза ребят. Пусть даже одноклассников, которых всё равно не считала интересными для себя.

Но этого не было. Никогда. Была теплота дружбы, которую Ина ценила как одно из самых больших сокровищ в мире. Но не тот восторг, который вызывает в глазах ребят красивая и привлекательная девочка… девушка.

Ина видела этот восторг в глазах парней, когда они смотрели на её одноклассниц. Особенно на модных и симпатичных Иру и Катю. Ира была лучше одета, умело и незаметно пользовалась косметикой. Так, чтобы учителя не придирались. А Катя была более привлекательной. Высокая, стройная, с не очень правильным лицом, напоминающим слегка рябенькое от веснушек яичко, с пышными пшеничными волосами. За ней с седьмого класса бегали многие мальчишки, даже из старших классов. Она вела себя сдержанно, никого вроде бы не выделяла. Но поклонники около неё вились всегда. Почему?

Почему одни девочки, не особо красивые и умные, привлекают ребят, а другие – нет? Что в них такого? Может, потому что они более современные?

Ина сначала подумала об этом. Она современной не была. Носила в свободное от уроков время старенькие джинсы и простую футболку, не интересовалась косметикой – на её и так ярком лице даже простенькая помада выглядела клоунским гримом – и не фанатела по модным группам и певцам. Не любила иногда устраиваемые в школе дискотеки и тем более клубы, куда изредка пускали школьников. Она была несовременная.

Но это ведь очень простое объяснение. И неправильное. Ина вспомнила книги, которые читала. Разные, написанные в совсем разные годы и даже в разных странах. В этих книгах часто говорилось о хороших героях, которые старомодные и поэтому честные. Даже в школе на литературе это проходили. У Фонвизина в «Недоросле» правильный герой говорит, что вот, раньше было лучше, люди были честнее, чувства чище. Два с половиной века прошло, как пьеса написана, и ничего не изменилось. Всегда модники смеялись над прошлым, а взрослые или тем более старые люди говорили, что старомодность лучше, чище. Когда была маленькой баба Риса, приличные девочки носили юбки, а модные – джинсы. Теперь наоборот, джинсы носят скромные, конечно, если эти джинсы не дорогущие рваные. А вот поведение мало меняется. Всегда есть модные и нравящиеся ребятам. А есть… И вот что делать последним?

Ина сидела в своей комнате и думала о том, что с ней происходит. Да, взрослеют все. И все хотят нравиться. Но ведь не на пустом месте у неё возникли такие мысли. В секциях всё без изменений, в классе тоже. Может быть только одна причина – Радик. Высокий и красивый, за которым бегает теперь полшколы. А после спектаклей наверняка полгорода бегать будет.

Нравился ли он ей? И спрашивать нечего. Хотела ли она нравиться ему? Она не знала. Ей было приятно, когда он обращал на неё внимание. Ей было приятно, когда он хвалил её доклады в кружке. Но хотелось другого. Чего?