Вологжанка. История русской женщины

Райка подросла, и повсюду сопровождала отца. Ехал ли он в большую деревню Замошье, или с поручением в другое село, зная, что отец обязательно купит пряник своей любимой дочурке, похожей на мать, она была тут как тут, быстрая, сметливая, боевая.

Однажды он продал воз сена в Покрове и, вернувшись, потихоньку позвал жену в овчарню. Когда она пришла, он вынул из-за пазухи полуботинки на каблучке.

– Вот примерь, Анютка, должны быть впору, а то давно уж тебе подарков не делал.

Анна расцвела и поблагодарила мужа. Едва она отдела один сапожок, вошла его мать. Она схватила второй сапог и начала бить Николая по спине, приговаривая:

– Ах ты, сатана, чего удумал! Есть что зимой будете? Запасов нет никаких!

Анюта убежала стремглав наверх в овчарню по лестнице в одном сапожке, где обычно сушили лён.

В доме, Александра так и осталась за главную хозяйку и всем заправляла. Долго ещё вспоминали об этой истории Аня и Николай и смеялись вместе над её побегом в одном сапоге.

В памяти Райки осталось много воспоминаний из её детства, однажды она пошла в овчарню, где отец сушил лён. Он должен был всю ночь подбрасывать дрова в печку, что была внизу. А наверху над ней на полатях разложили лён для просушки. Вся крестьянская одежда была льняной. Анна пряла по вечерам, зажигая лучину, которую вставляла в светец, потом на ткацком станке готовила материал, из которого шила одежду. Зимой на снегу материал нужно было выбелить.

Приятно было сидеть Райке и смотреть на огонёк в печке рядом с отцом, и слушать его нехитрые сказки. Он запёк яблоки в печке, большой урожай собрали с восьми деревьев в этом году, хоть яблоки и были мелкие. Предыдущая зима были снежная, но не слишком суровая, вот яблони и одарили, так что Николаю пришлось ветки подпирать палками, чтобы не переломились

Положив ей в подол печёные яблочки, он велел идти в дом.

Наступил вечер.

В это время корова Красуля зашла во двор. Почуяв запах вкусных яблок, корова подхватила рогами Райкин подол платья, девочка повисла головою вниз.

Она закричала. Корова, испугавшись, выбежала на улицу и помчалась по деревне. Райка от испуга замолчала. Красуля потихоньку успокоилась и вернулась во двор, стряхнув ребёнка с рогов на крыльцо дома.

Отец прибежал следом. Он взял плачущую девочку на руки и занёс в дом.

– Что случилось? – Воскликнула Анна.

– Слава богу, обошлось, платье крепкое было. Но, надо забить Красулю, это не дело, что она вытворила.

– А как же мы без молока? Что же есть будем? Корова наша кормилица! Мы за счёт неё и выживаем. От колхоза только палочки-трудодни на бумаге отмечают, иногда дадут немного зерна, чтоб вообще с голода не умерли! Хорошо, хоть огород выручает, за счет картошки и спасаемся, да грибы с ягодами помогают. Забрали в колхоз коров, лошадей и овец. Надо было уже и кур им отдать, да всем в гроб лечь. – Горько причитала Анна.

– Придумаем что-нибудь, главное Рая жива. А что если следующий раз на рога не за платье кого-нибудь поднимет. Нельзя её оставлять. Помнишь, Полю не уберегли, когда мы только поженились? Два годика ей было. Мать оставила со старшей сестрой Александрой на десять минут. Как Полюшка сама во двор вышла? А тут чан с кипятком. Детей беречь нужно, это главное богатство в жизни! Купим другую корову, не тревожься. – Сказал Николай.

Анна взяла на руки дочку, заплакала и села на лавку, поглаживая испуганного ребёнка по спине.

Хороша вологодская осень! Яркими разноцветными пятнами разукрасила лес. Анна шла по просеке и невольно любовалась золотым убранством берёз.

«Необычные среди всех, – подумала она, – красивые, что с наступлением весны в кудрявом, зелёном наряде, словно девушки с серёжками веселят взор. Осенью, в серые, сумрачные дни, как будто дарят ещё солнышко своими золотыми листьями. Да и зимой хороши деревья! Не сливаются с белоснежным покровом. Ярко пестрят их чёрные отметины на стволах. Ветер, как бы не старался, не сломать ему берёзку, сильное дерево. Только гнётся ниже к земле, а стоит. Настоящий символ Руси. Жизнь нас бьёт, а мы держимся»!

Она набрала на болоте клюквы полную корзину и пошла домой. Чем дальше от него, тем гуще он и мощнее деревья. Пройти для неё десять километров обычное дело. Если и болела иногда, лежать было невозможно, привычное к работе тело требовало физической нагрузки.

Анна пришла домой, и следом заехал дед Вася.

– Здорово живёте, – сказал он весело, – дровишек продал, думаю, заеду внуков посмотрю.

Он достал из-за пазухи тряпицу развернул и раздал печенье, подбежавшей детворе, которое испекла бабушка. Хитрая Райка, любимица деда напросилась в гости.

– Поедем, только ненадолго, а то кто матери по хозяйству помогать будет? Опять Васятка?

– А я бабуле грибы чистить буду и за малыми братьями посмотрю, а тятя меня потом обратно заберет, – быстро нашлась, что ответить девочка.

– Ох и шустра! Будет с тебя толк, – улыбнулся дед.

Нравилось Райке гостить у бабушки, добрая, подвижная, она всегда находила минуту, чтобы приласкать внучку. Вечерами на печке с двоюродными младшими братишками, она наблюдала, как бабушка мешала тесто на утро. Готовила рыбную начинку, благо речка Сямжена была недалеко. Все любили её рыбники и пироги с грибами, но особенно ягодники с черникой или с яблоками. Их делали не часто, дорогой был сахар, и баба Шура старалась припрятать его к праздникам или особым случаям.

Закончив дела по хозяйству, она брала спицы, садилась на лавку около печки и начинала рассказывать свои сказки о хозяине леса – медведе или про Ивана-царевича. Райка садилась рядом, и вязала наряды для своей тряпичной куклы. Младшие ребятишки на тёплой русской печке так и засыпали под бабушкин голос.

На смену серым безрадостным дням, постепенно приходит зима с её снегами и метелями. Всё застыло и укрылось белой пушистой шубой.

Любят русские люди снег и прекрасно приспособились к холодам и вьюжной зиме. Умеют тепло и удобно одеваться, валенки, тулуп шапка из меха, а у женщин пуховые платки спасут от любой непогоды. На смену телеге появились сани. Хорошо и уютно домашним животным в овине, обмазанном глиной. А в лютую стужу, подбросит дровишек хозяин в печку, где лён суши да побольше сена и холод не страшен.

Появилось больше времени зимой.

Молодежь всё чаще собиралась в избе на посиделки по вечерам. Девчата прядут лён или шерсть, некоторые вяжут, а ребята играют на тальянке да пляшут. Так подбирались пары. Присматривались мужчины, какая из девушек лучшая мастерица, подходят, вызывают на танец, пританцовывая: «Задушевный мой товарищ выходи на парочку». Если парень девушке нравился, она соглашалась потанцевать.

Хозяин избы выставлял угощение. Обычно овсеники-булки, шанежки, чулпан – пирог из овсяного теста. Квас в глиняных горшках расставляли на столе в изобилии. Уважали вологодские хозяйки толокно из овса, за что в соседних краях их называли толоконниками.

Порой молодёжь приходила на посиделки из близлежащих деревень. Райка увязалась за старшей сестрой и, забравшись на печку с другими детьми, наблюдала за молодыми. Сестра много связала носков за вечер, одни подарила Егору, высокому симпатичному парню, который приехал из деревни Починково. Голосистые девушки затягивали то одну, то другую песню.

Когда наступила поздняя ночь и местные разошлись по своим домам, на полу приезжие девушки и парни расстелили тулупы и улеглись спать. Долго ещё слышался смех да шуточки, но постепенно все засыпали. Хозяйские дети и девчата на огромной печке, где можно было уложить до восьми человек, а сами хозяева за льняной занавеской в углу на кровати.

Всю ночь сильная вьюга металась по деревне. Завалила всех снегом. Утром дед Вася глянул в окно, солнышко светило ласково, и сосульки заплакали редкими морозными слезами.

– Успокоилась непогода, как хорошо, что я вернулся вчера к вечеру. Два дня по лесу бегал на лыжах. Не отказало моё охотничье чутье.

Баба Шура поставила на стол пироги с грибами да овсяный кисель, семья собрались за столом. Взрослые его подсолили, а внучатам насыпали немного сахара и наполнили кружки молоком.

– Вчера на охоте, как я зайцев набил, возвращаясь, наткнулся на берлогу с медведем. – Сказал глава семейства.

Сыновья Василий, Еремей и Павел отложили еду и внимательно на него посмотрели и приготовились слушать дальше. Все мужчины были страстными охотниками

– Бегу я на лыжах, моя лайка что-то странно начала себя вести хвост поджимает и тихо повизгивает, ко мне жмётся. Думаю не дело это. Ружьё приготовил и осматриваюсь. Глядь, вдалеке над снежной горкой, тоненькая струйка пара поднимается. А, думаю, вот в чём дело! Медведь в берлоге спит. Сбегайте – ка сынки за Евлампием и Семёном, ну и кто из мужиков ещё пойдёт, да Миколку Крючкова надо позвать, он на медведя сколько раз ходил. Завалим косолапого зверя. Голодно стало совсем. Советы скоро и охотиться в лесу запретят, лесник должен приехать. А так до весны дотянем.

Вечером мужики собрались, и дед распределил места на охоте:

– Я, Николай и Евлампий – стрелки. Мои два старших сына и Семён – на подмоге с ружьями, в случае чего. Как утром придём, я вас расставлю, чтоб друг друга не перестреляли. Павлушку поставим недалеко с санями, возьму ещё слегу да оглоблю попрочнее, потревожим ими в берлоге медведя. Плохо, что снег не улежался, как следует, рыхлый он, ну да ладно наши короткие и широкие лыжи помогут. Ты Евлампий возьми своего волкодава, я Лыска да лайку. Три собаки думаю, хватит. Давайте решим, чья первая травить, зверя пойдет.

Евлампий сказал:

– Я пошлю мою собаку в берлогу. Мой Карько сильный и злой, я его хорошо учил, не подведёт. А как мишка вылезет, в три пули его уложим. Если что и ребята стрельнут из подмоги.

– Договорились, до утра. Ты, Миколка, оставайся у нас, если хошь, рано пойдём в лес, чего мотаться, – предложил дед Василий

– Нет, я Анютку не предупредил, волноваться будет, мы рядом, четыре километра не проблема, дорогу укатали, вернусь вовремя.

– Добро, – согласился дед.