Вологжанка. История русской женщины

И последнее. Здесь строго, учтите ремонтная военно-морская база, тоже тут, не только торговые корабли заходят, должна быть дисциплина и серьезное отношение к делу, так что осваивайте профессию, работы много.

Да будьте поосторожней, заключенные работают на ручной разгрузке у кораблей, близко к ним не подходить и одеваться по-рабочему, понятно? Есть вопросы?

– Всё ясно, спасибо! – Ответила довольная Рая.

Девушки вышли на улицу. Белые кудряшки облаков проплывали в чистом сероватом небе. Казалось, судьба улыбалась им.

– Что ты решила? – Спросила Рая у подруги.

Клара задумалась, затем ответила:

– Не знаю ещё, секретарём тоже хорошо, спокойнее, хоть и платить будут меньше. Пойдём, познакомимся с Анатолием, поговорим с этими женщинами, что он сказал, а там и решу.

Девушки подошли к проходной порта и увидели на вахте пожилую женщину, обмотанную платком на пояснице. Рая, показав ей пропуск, с нескрываемой радостью объявила, что завтра она выйдет на работу оператором на телефонную станцию, а затем, через три месяца приёмопередатчиком.

Тётя Паша грустно глянула на неё и спросила:

– А лет – то тебе сколько?

– Будет пятнадцать скоро! – Гордо ответила Рая.

Вахтёрша сочувственно посмотрела, вздохнув, пропустила девушек.

Они прошли на территорию и увидели огромный корабль более ста метров, вокруг которого как муравьи сновали люди. Длинная цепочка грузчиков, человек двести с тачками тянулась к складу и грузовикам. Одни тачки были огромные, впереди их тянуло двое мужчин, третий толкал сзади, были тачки и чуть меньше, тогда её вёз один человек.

Слева от кормы, работала широкая транспортная лента, на неё женщины заключённые грузили апатит, который попадал в трюм. Рая немного оробела, а Клара вообще чувствовала страх. Они отошли на безопасное расстояние от женщин на ленте, но те увидели их и начали насмехаться:

– Что испугались, да мы зэчки из Одессы! А ну подойдите поближе, мокрощёлки наряженные!

Девушки быстро пробежали к кораблю и дежурному возле него, предъявили записку начальника отдела кадров, рассказав, что хотят познакомиться с будущей работой, они спросили Марину Кокорину и Анатолия.

Дежурный пропустил их на палубу. Марина выбралась из трюма и познакомилась с девушками.

– Вот хорошо, а то несколько суток здесь нахожусь, у меня двое малолетних детей одни дома брошены, хорошо соседка присматривает. Выходи поскорее, но три месяца больно долго, если конечно дадут сменщицу, я подожду!

– А где предыдущая сменщица? – Спросила девушка

– Так посадили! Нина, звали её, платья и часы стащила. Муж туберкулёзник при смерти, да двое маленьких детей. Нуждалась очень. Обыск дома сделали и нашли всё. Теперь на лесозаготовке в лагере будет горбить лет пять, а ребятишек в детский дом.

Рая погрустнела.

– А вот и Анатолий! – Сказала Марина.

– Здорово, малышка, так с тобой в паре будем работать? Сколько же лет тебе, что-то уж ты мала ростом! – Произнёс он, глядя на неё с доброй улыбкой.

Высокий, светловолосый, худой паренёк лет семнадцати смотрел покровительственно.

– Будет пятнадцать, скоро! Я не малышка, если что, так двину, мало не покажется, – смело воскликнула Рая.

– Ты что с Вологды? Там боевые девчата! Значит сработаемся! Рая вернулась домой и гордо закричала матери с порога

– Мама! Меня взяли оператором на телефонную станцию, и буду учить английский язык, потом приёмосдатчиком, завтра на работу!

Анна всплакнула, обняла дочку и сказала:

– Милый ты мой воробушек, вот и твоя пора настала улетать, да в жизнь эту страшную впрягаться! Ты смотри, ничего не бери! Будь осторожна. Слышала я, что приёмосдатчики часто меняются, ловят на воровстве, за тряпку или пачку масла в лагерь отправляют, а это всю жизнь поломает!

Три первые месяца промчались стремительно, Рая упорно учила английский язык и мечтала поскорее начать работать на кораблях.

Наконец этот день настал, и потекли тяжёлые трудовые будни. После первой недели по двенадцать часов в день, Рая еле доходила до дома и падала замертво от усталости. Ночью она видела в тревожном, коротком сне опять бесконечные ящики и мешки с яичным порошком, мукой, маслом, огромные трубы, какие-то моторы и механизмы. Всё это бесконечно крутилось в уставшей голове.

Вскоре семье выделили комнату на улице Беломорской недалеко от Шуры. Жизнь налаживалась, младшие пошли в школу, с едой стало лучше и уже не голодали, как раньше.

За хорошую работу, Рая тоже получила крохотную комнату в маленьком бараке для работников порта. Там стояла кровать, тумбочка, стол, печка-буржуйка.

Маленькие дети её сменщицы часто болели, иногда ей приходилось ночевать в конторке на пристани. Прошагать два километра до города к своему бараку, не было физической возможности от усталости, если смену нужно было принять через два или три часа. Поспав немного, она снова выходила на работу.

Часть 4. Война

    

Пришел июнь 1941 года. Война смешала все планы. Мирная жизнь рухнула, и город оказался без продовольственного снабжения совершенно. Магазины были пусты и даже детям перестали выделять хлеб, оставили карточки только для работающих людей. Все ближе подходила северная осень с колючими ветрами, заморозками и холодными дождями.

Николай сказал жене:

– Давай, Анютка, возвращаться в деревню, Молотовск в продовольственной блокаде и будет только хуже, пока детей не лишились, уезжать надо! Даже мобилизованным грузчикам в порту стали выдавать четыреста грамм хлеба. А им строем шесть километров до порта дойти надо, двенадцать часов отработать, у них норма пять тон на человека за смену и снова шесть километров обратно. Райкa рассказала – сначала пригнали заключённых уголовников в порт, что называют себя «друзья народа», кинули на разгрузку оставшихся продуктов со склада, так они начали коробки вскрывать и есть, разбили что могли, пришлось внутренние войска вызывать. Вот теперь только мобилизованные грузчики в порту и остались работать. Василий на пароходе устроился у него бронь от демобилизации, а я уже старый, как-нибудь в деревне переживём войну проклятую. Я тоже попробую к ним на пароход устроиться.

Анна заплакала и обняла мужа:

– Нету нам счастья, всё мы в дороге, словно цыгане! Когда уж прибьемся к какому-нибудь берегу?

– Эх ты глупая! Главное, мы все живы и не в лагере! Пол страны сидит. Старшие вон работают помаленьку, жизнь ломают. Не печалься, это ещё не горе, вместе преодолеем невзгоды. А немчуру проклятую мы победим, не впервой нам их колошматить, вот увидишь, и будет у нас много радости впереди, надо верить, а иначе, как жить?

– Как подумаю о Рае, сердце сжимается, тяжёлая доля ей выпала, работает по двенадцать часов, а бывает и сутками в порту, в конторке поспит несколько часов и опять на работу, одно её на подмену ставят, она безотказная! Сколько так выдержит? Ей пятнадцать годков всего! – Горестно сказала Анна.