Последний Рим, или Конец лжепророка

Символ сети был хорошо знаком посвященным в таинства религии зверей. В Текстах Пирамид, например, существовали специальные главы "О невхождении в сеть", "О невпадении в сеть", обучавшие жрецов религии зверей различным способам уклонения от сети, что позволяло им избегать участи быть поглощенными сетью и таким образом претендовать на роль избранных. Иной была судьба массовых жертв войн и репрессий, чинимых системами произвола, порождаемыми незаконной небесной властью. Все они попадали в сеть. Энергия убитых беспощадно откачивалась и разносилась по космосу межпланетными разбойниками, противящимися богу.

Известно, что Иисус особо относился к ловле рыбы. Как и все, что он творил, этот улов был глубоко символичным и глубоко продуманным актом. Уча апостолов, Иисус предрекал:

"Я сделаю вас ловцами человеков" (Матф., 4).

Иисус оказывается обладателем сети, претендующим на большой улов. И этот улов, по его же словам – люди, "человеки".

Ранние ипостаси Иисуса – Гермес и Харон – и вовсе предстают поводырями, а точнее стражниками человеческих душ, на цепи тянущих своих пленников в преисподнюю.

"Эрмий тем временем, бог килленийский, мужей умерщвленных
Души из трупов бесчувственных вызвал, имея в руке, своей жезл золотой…
Им он махнул, и, столпясь, полетели за Эрмием тени
С визгом; как мыши летучие, в недра глубокой пещеры,
Цепью к стенам прилепленные, если одна, оторвавшись
Свалится наземь с утеса, визжат, в беспорядке порхая, —
Так, завизжав, полетели за Эрмием тени, и вел их
Эрмий, в бедах покровитель, к пределам тумана и тленья".

    (Hom. Od. XXIV 1-10).
С поразительной точностью древний текст повествует об условиях содержания пленных. Эти условия – тюрьма без прикрас. А тюремщик, как и полагается по этикету системы произвола, – добрый, чуткий пастырь-стражник, обеспокоенный всеобщим благом «возлюбленных» чад. "Плен и смерть", "туман и тленье", предлагаемые заключенным в условиях небесного произвола божественным душам, отозвались эхом нечеловеческого страданья в острогах и колониях живых, вновь и вновь проливающих безвинную кровь приговоренных к смерти тысяч жертв бога-карателя. Однако запасники умерших и страдания заключенных – ничто по сравнению с участью тех душ, что были предназначены для топок беззаконных космических кораблей Иерархии, душ, не вошедших в число избранных чад, душ большинства. Вот почему звучит угроза в словах лжепророка: "Да внушит вырывающимся из паутины сетей, что для них уготованы более крепкие сети, путы, цепи, кандалы, что по приказу вечного и священного Закона более сильные будут сильнее скручены и связаны, если не в этой одежде и не в этом обиталище, то в других, более худших" (Д. Бруно. О бесконечности, вселенной и мирах. С. 78–79.)

Лжепророк частично проливает свет на участь поддавшихся провокации религии добра землян. Запасники Иерархии, где предполагалось хранить захваченные души, кладовые, особые морозильные структуры Царствия божьего (разбойничьего небесного формирования), были последним прибежищем тех, кто стал уловом грабителей, их добычей, и извлечение из подобного запасника означало бы лишь одно: горение в топке космического корабля. Такова пресловутая любовь «доброго» пастыря к пожираемым "чадам".

Процедура незаконного задержания на Земле, захваченной грабителями, прошедших земную эволюцию душ и служила превращению Земли в тюрьму для скапливаемых на ней человеческих душ. При этом вся Иерархия в целом представляла собою систему стражей. Души соответственного уровня, прожив должное количество жизней, не могли покинуть Землю и искусственно осаждались на Земле. Вот почему Иов пишет:

"И к могиле ставят стражу" (Иов, 21).

Иезекииль, также посвященный в тайну осаждения, вторит Иову:

"Долина… будет задерживать прохожих" (Иез., 39).

Возмущение пророков сопряжено с горечью страданья:

"Разве я море или морское чудовище, что ты поставил надо мной стражу?" (Иов, 8).

Существовала особая траектория искривления пространства, позволявшая изменять естественный путь эволюционировавшей души. Эта траектория представляла собою петлю магнитного свойства, миновать которую душа не могла. Вот почему мы читаем:

"Ибо он попадет в сеть своими ногами, и по тенетам ходить будет. Петля зацепит за ногу его, и грабитель уловит его. Скрытно разложены по Земле силки для него и западни на дороге" (Иов, 18:8–9).

О той же петле пишет пророк Исайя:

"Ужас и яма и петля для тебя, житель Земли!" (Ис., 24).

Посвященные в тайны эзотерики масоны также имели представление о мистической петле, в которую должна попасть человеческая душа. Они, быть может, толком не представляя себе, что же они делают, в своих обрядах описывали ту же самую петлю. Возможно, масоны высших степеней знали о способе невпадения в сеть, непопадания в петлю. Но профаны репетировали именно процедуру уловления. Вот как описан один из загробных путей:

"От запада через север, восток и полдень вновь на запад".

В другом варианте находим:

"Через полдень, восток и север".

(Масонство в его прошлом и настоящем. Ред. С.П. Мельгунова и Н.И. Сидорова. Т. 2. С. 91.).

Хорошо известны были масонам и имена двух лжесвятых, занятых осаждением душ. Иначе говоря, им была известна тайна инициалов J и В (Иахин и Боаз, Jahin и Boaz). Эти буквы можно найти на масонских рисунках, коврах, гербах и т. д. Эти инициалы изображались почти всегда на столбах или колоннах – символика уловления душ инстанцией, поместившей себя между человечеством и свободным космосом. Иерархия в целом была зарвавшимся, самозванным посредником между человеком и Вселенной. Только конечный пункт этой связи был грубо искажен. Связь человек – Бог, человек – Космос была нарушена преступниками, подменившими самого бога самозванцами, а космические законы полным беззаконием.

В самых первых памятниках античной литературы находим символический образ чудовищ, поглощающих странников, – Сцилла (Скилла) и Харибда. Вот как описывает их Гомер:

"Камень скалы; и на самой ее середине пещера,
Темным жерлом обращенная к мраку Эреба на запад;
Мимо ее ты пройдешь с кораблем, Одиссей многославный;
Даже и сильный стрелок не достигнет направленной с моря
Быстролетящей стрелою до входа высокой пещеры;
Страшная Скилла живет искони там. Без умолку лая,
Визгом пронзительным, визгу щенка молодого подобным,
Всю оглашает окрестность чудовище. К ней приближаться
Страшно не людям одним, но и самым бессмертным. Двенадцать
Движется спереди лап у нее; на плечах же косматых
Шесть подымается длинных, изгибистых шей; и на каждой
Шее торчит голова, а на челюстях в три ряда зубы,
Частные, острые, полные черною смертью, сверкают;
Вдвинувшись задом в пещеру и выдвинув грудь из пещеры,
Всеми глядит головами из лога ужасная Скилла.
Лапами шаря кругом по скале, обливаемой морем,
Ловит дельфинов она, тюленей и могучих подводных
Чуд, без числа населяющих хладную зыбь Амфитриты.
Мимо ее ни один мореходец не мог невредимо
С легким пройти кораблем: все зубастые пасти разинув,
Разом она по шести человек с корабля похищает.
Близко увидишь другую скалу, Одиссей многославный,
Ниже она; отстоит же от первой на выстрел из лука.
Дико растет на скале той смоковница с сенью широкой.
Страшно все море под тою скалой тревожит Харибда,
Три раза в день поглощая и три раза в день извергая
Черную влагу. Не смей приближаться, когда поглощает:
Сам Посейдон от гибели верной тогда не избавит".

    (Hom. Od. 80-107).
В этом отрывке «Одиссеи» Сцилла и Харибда – пасти чудовищной ловушки душ, океан – космос, а Одиссей – божество с особыми полномочиями жреца религии зверей, "проходящий сквозь эфира поле" (выражение Д.Бруно: "Изгнание торжествующего зверя"). Он хитер и смел, по-своему справедлив в разделе добычи, весьма скромен, как и подобает жрецу религии зверей. Он – воплощение Гермеса, без конца его напутствующего. Скромность Одиссея обеспечивает вечность его инкогнито, сохраняет нераскрытыми его деяния-преступления. В результате феноменальных его качеств погибают практически все спутники Одиссея, а сородичи с Итаки, претендующие на власть, убиваются Одиссеем собственноручно. И все это скромно именуется подвигами Одиссея, подобными подвигам Геракла.

Итак, земные души, достигшие полного земного возраста, стремятся покинуть Землю в соответствии с законами Вселенной, запечатленными в их субстанции самим богом. Стремление покинуть Землю и оказаться на новой родине, созвучное выросшей душе, естественно и законно, однако, в новых условиях, созданных Иерархией стражей, это становится неосуществимым. Об этих двух вариантах развития событий – законного покидания планеты и беззаконного удержания на планете (препятствие движению) и пишет Платон, повествуя о творимых на Земле преступлениях и чинимом произволе как о само собою разумеющемся факте:

"Либо они, вконец теснимые и разрушаемые, спасутся бегством к тому, что им сродно, либо, уступив в борьбе, начнут сплачиваться воедино, уподобляясь возобладавшему роду и останутся вместе с ним" (Платон, "Тимей").

Итак, мы являемся очевидцами того, как нарушается закон Вселенной "Каждому свое". Не в силах преодолеть магнитную петлю, человеческие души не получают возможности воссоединиться с семьей нового космического уровня, новыми «своими», становящимися таковыми в силу эволюционных законов. Подвергаемые насилию, находясь практически в тюрьме, эти человеческие души вынуждены вновь и вновь рождаться на Земле. Однако, общность, образуемая ими, не составляет естественной общности жителей одной планеты. Наоборот, совокупность людей разных энергетических уровней, удерживаемых насильно на одном, начальном человеческом уровне, представляет собою несчастную, плохо совместимую массу человеческих особей, третья часть которой оторвана от родного дома, живет по чужим, неприемлемым для нее законам и даже не имеет собственной адекватной душе судьбы. Таковы результаты деяний губителя. Сближение несовпадающих по интересам и потребностям людей, которое можно квалифицировать лишь как космическое преступление, стало кровным делом лжепророка и всей губительской Иерархии, во все горло завопившей о всеобщем равенстве, братстве и единстве, которые невозможны даже в нормальных условиях планетарной жизни и вовсе недопустимы в сложившихся обстоятельствах. Прежде всего, Гермес пожелал сблизить членов высшей общины, жреческой касты, живущей в привилегированных условиях сносных судеб. Конечно, подобного рода услуги не были подарком. Это было платой за работу, направленную на губительство планеты, план которого был разработан до мельчайших подробностей.

"Я вас любовью взаимной проникну, вселю в вас взаимную жажду,
Чтобы для участи лучшей сойтись вы друг с другом желали".

    (Страсбургский папирус. Страсбург, 1911).