Сказки Освии. Магия в разрезе

Недолго думая, он вылез через окно с другой стороны и побежал обратно в лес. Он нашел ту самую осину, упал перед ней на колени и попросил, если дереву так угодно, оставить себе его козла, но самого его расколдовать. Он просил так долго и воодушевленно, что не заметил, как стемнело. Взошла луна, наш бедолага снова оброс шерстью и стал вытворять такое, что человек сможет сделать, только перепив очередки.

Следующим утром он проснулся там же, под осиной, совсем голым. Все деревья вокруг были погрызены, ветки обломаны. На тех, до которых можно было дотянуться, не было ни одного листа. Земля вокруг была вытоптана и перерыта, с нее исчезла вся трава, какая была. Лесу был нанесен непоправимый ущерб.

Наш козел-оборотень поплелся домой, мучимый невероятной тяжестью в животе. Люди сперва хотели было поднять его на вилы, но когда он отдал им того самого черного козла и все остальное свое нехитрое имущество – немного подобрели. К тому же он, в каком-то смысле, помог им собрать урожай. Он вернул овощи обратно соседям, попросил прощения и еще несколько лет отрабатывал на чужих огородах за то, что натворил. Больше он не превращался в зверя и никогда не ходил ни в один лес. Он вообще стал обходить деревья стороной. Такое его странное отношение к растительности окрестили деревобоязнью и ввели в учебники термин этой редкой болезни.

Лес сам пострадал от своих злых шуток над человеком, и похоже, решил перестать быть волшебным раз и навсегда. Больше из него никто не возвращался с золотом, но и козлом тоже никто не приходил.

Освальд смеялся, вытирая слезы.

– И кого из этой истории я тебе напомнил? Козлоборотня? Или человека-огурца?

– Человека-завистепорождателя! Ты все умеешь, ничего не делая при этом. Это очень обидно.

– Я все умею только потому, что учился долго и упорно. Мои руки были такого же цвета, как и твои, когда я только начал держать меч. Может, даже хуже. Где ты вообще эту историю взяла? – поинтересовался он, все еще смеясь.

– Это наша городская сказка. Мне ее мама в детстве рассказывала.

– Ты уверена, что не сама ее выдумала?

Я промолчала. Конечно, я была уверена.

Мы разошлись по своим комнатам. А на следующий день я нашла под своей дверью долгожданное письмо от Рональда, как всегда, без подписи. Но оно оказалось с сюрпризом…

Ошибка Комира

На этот раз Комир подготовился и проявил изобретательность. Едва я прикоснулась к письму, лежавшему под моей дверью, – меня отбросило ударной волной обратно в комнату. Падая, я сильно ударилась плечом и виском. Белый конверт почернел, внутри него образовалась темная воронка, из которой во все стороны стали расползаться щупальца. Воронка перекрыла мне выход. Я попробовала поставить щит, как учил Освальд. Щит получился отличным. Только против щупалец, как оказалось, не защищал.

Щупальца вытянулись в подобие костлявых, слишком тонких рук с пиявками-пальцами. Они шарили по полу, хватали то, до чего могли дотянуться, и медленно утаскивали в свою «нору». Одно из них, не встретив никакой преграды, прошло через мой щит и схватило меня за ногу. Ощущения от его прикосновения мне не понравились. Я закричала, сама не понимая, от чего больше – от ужаса или от боли. Мой крик наверняка был слышен далеко. Думаю, Комир торжествовал у себя в комнате.

Я с силой пнула руку-щупальце. Она никак не отреагировала. Похоже, ей было все равно, она боли не чувствовала, в отличие от меня. Между тем вторая и третья руки тоже схватились за мою ногу и стали помогать первой потихоньку подтягивать к черной дыре, образовавшейся на месте письма.

Из-за угла выглянуло испуганное лицо Комира. Если бы не страх, который тек от него во все стороны, можно было бы подумать, что негодяй пришел позлорадствовать. Он был в панике и едва не терял сознание. Пара рук-щупалец сразу же потянулись к нему.