Сюжет для жизни

– Не смеешь! У меня права! Я тоже могу тебе врезать!

– Ну врежь, – Маня стояла в позе «руки в боки». – Давай, тут же и ляжешь бездыханный. А уйдешь ты, потому что содержать тебя я не намерена. На мне и так долг твой повис. А у меня ещё Кирюшка, я и квартира. Денег на счету – ноль. Всё. Собирайся и выметайся.

– Куда я пойду, идиотка?!

– Куда хочешь. Меня это не интересует.

Он начал звонить кому-то, потом Маня слышала, как он договаривается о встрече. Потом он собирал вещи, попытался что-то вякнуть.

– Брысь! – сказала Маня. Она уже успокаивалась, но решения не изменила. Он еще повозился и ушел, но напоследок так хлопнул дверью, что отвалилась ручка.

Глава 9

Манин второй муж был авантюрист и гешефтмахер, каких поискать. Но при этом он умел так влезть в душу к любому, что перед ним раскрывались, и тогда он бил, но сразу было и не понять, что это больно. Больно становилось потом, когда людям не возвращались деньги, взятые таким милым Сергеем Георгиевичем. В долг, безусловно, в долг, а вам вернется с процентами. Дудки! Ни денег, ни процентов. Когда количество перешло в качество – его начали периодически отлавливать и бить. Мане он врал, что деньги у него украли, что его подставили. «Эти сволочи, Маня, представляешь, сговорились против меня, а я только посредник, я ничего не получаю, кроме жалких процентов, меня кинули». И она верила. Он умел это – без мыла в ж… И очень складно врал. А когда верить хочется – веришь. Нет смысла описывать все его прожекты, идеи, подставные фирмы. Остап Бендер со своими «Рогами и копытами» – простодушное наивное дитя рядом с Маниным мужем. Бывало, денег приносилось немерено, и тогда он говорил, что провернул очередную сделку с недвижимостью или партией товара и это – его процент. Но если таковы проценты, то какие же суммы крутились там в начале сделок? У Мани голова шла кругом и, что греха таить, она не хотела задумываться, пока всё было вроде бы хорошо. Но расплата всегда наступала. А Маня, собрав, что осталось, вытерев сопли и слёзы, в очередной раз верила. Особенно жалостливо звучали его рассказы о несправедливых расправах. Он ведь хотел для всех, как лучше, а эти жулики его же и подставили. Потом, уже в Израиле, куда он так стремился, потому что у него горели подошвы (за ним шли по пятам бандиты и менты), он немного попритих. Он всю их еврейскую семью взвинтил ехать в страну исхода. Будучи наполовину русским, наполовину немцем, он с истинно еврейской смекалкой быстренько обстряпал и устроил все дела с отъездом; и вот – они все здесь. И этот «деловар» – куда ж без него! Он в Маню, как клещ, вцепился. Еще там он умудрился продать её квартиру и вложить все деньги в какой-то концерн, которых расплодилось в 90-х, как блох. Потом концерн благополучно лопнул и, соответственно, никто не собирался возвращать никакие деньги. С Маниным мужем сыграли в его игру, только в масштабе страны, и не такие мелкие сошки, как он. Но муженек не унывал, находя всё новые источники дохода. Он торговал всем – от шампуня до деревообрабатывающих станков. Тянул, где мог, а где не удавалось – там его били. В общем, муторно всё это было и противно Мане вспоминать, но она и с себя не снимала вины. Вера и надежда – девушки, безусловно, хорошие, но только если зрячие. А Манины были инвалидки по всем пунктам – глухие, слепые и немые. Так она с ними и жила, с болезными. Маня переезжала с квартиры на квартиру, а это охвостье таскалось за ней, как Птибурдуков за Варварой, и ныло, ныло… Она просто отупела от этого.

В тот день, когда она его выгнала, – это был первый, но не последний раз. И, оставшись одна в квартире, она, первым делом, открыла все окна, чтоб им и не воняло здесь. Ей было хорошо, даже имея в виду то, что ничего хорошего, в общем-то, и не было. Не было денег и настоящей работы, зато был непомерный долг, который надо было возвращать банку. Срочно надо было искать работу…

Из школы пришел Кирюшка, и она его покормила.

– Сыночек, – спросила она, когда он разбирал свой ранец, – как ты думаешь, мы могли бы прожить без папы?

Сын, не задумываясь, ответил:

– Легко! Все равно он только пьет. Тебе от этого еще тяжелей, я знаю. А без него будет легче, да, мам?

Маня улыбнулась:

– Да, Кирюша. Он ушёл, и я очень надеюсь, что уже не вернется.

Как же она ошибалась.

Глава 10

Сева уехал на свою лодку, а Маня осталась одна в огромной квартире. Она ещё не привыкла здесь, и они с квартирой присматривались друг к другу, примерялись. Маня не хотела ничего здесь менять – ни сейчас, ни потом. Почти всё было на месте. Может, только чуть подреставрировать жардиньерку на гнутых львиных лапах и одну из консолей в гостиной. Да, вот ещё бронзовой Нике, чтоб не опиралась крыльями о стену, надо приварить ступни, а в инкрустацию на дверцах шкафа орехового дерева доклеить недостающие пластинки перламутра. Но это не сейчас. Сейчас надо обживать новое место и найти себя здесь. Ей всё нравилось, и она надеялась, что дом её тоже примет. Она работала, встречалась с друзьями, ходила к родителям, приглашала гостей к себе. Эту новую роль жены надо было подогнать под себя.

Она писала Севе длинные, очень живые и интересные письма. Они с трудом помещались в конверты. От него приходили такие же. А еще были радиограммы – туда и обратно. Она жила в режиме ожидания. Всё-таки восемь месяцев в походе, под водой, с редкими всплытиями для получения воды и почты. Она просто с ума сойдёт – столько не видеться!

Как-то Маня пришла к родителям и сразу почувствовала напряжение в воздухе. Эти флюиды надвигающейся грозы в родительском доме ей были хорошо знакомы. И гроза не замедлила… Мама что-то разбирала в стенном шкафу в прихожей – какие-то бумаги, свертки, пакеты, а папа ходил с опущенным лицом и даже не спросил, как ей, Мане, там одной живется «в замуже». Откуда Мане было знать, что первый гром уже прогремел здесь буквально перед её приходом, и между отцом и матерью проискрила первая молния?

– Ты не видел здесь тот коричневый пакет? – спросила Майя Михайловна.

– Нет, – как-то очень быстро ответил папа.

– Да я только что положила его вот сюда. Не мог же он испариться.

Папа не ответил и ушел в спальню. Маня пошла за ним.

– Пап, что у вас тут, инвентаризация барахла? – спросила она.

– Что-то в этом роде. Я бы вообще все это выбросил к чертовой бабушке. А мама все перебирает, и снова туда же складывает. Зачем это? Там одни какие-то старые бумажки.

– А что за пакет она ищет?

– Понятия не имею, – сказал папа.

Но что-то Маня в его голосе почуяла и подумала, что этот пакет очень важен для мамы, а папа, конечно, его видел и, скорее всего, знает, где он. Папа сидел на своей кровати и щелкал пультом от телевизора. Тут вошла мама, стала в дверях, очень пристально посмотрела на папу и спросила:

– Боря, где коричневый пакет?

– Отстань, пожалуйста, со своим пакетом, мало тебе было этой дурацкой стычки, ты теперь мне допрос устраиваешь с пристрастием! – папа пошел красными пятнами, но маму не так-то просто было сбить с толку.

– Я спрашиваю, где пакет?

– Послушай Майя, я его не брал.

– У него что, ноги выросли? Боря, я знаю, что ты хочешь, как лучше, но поверь мне – правда важнее.

– Какая тебе правда нужна? Два года прошло! У всякого поступка есть последствия, а то, что ты собираешься сделать, может такое за собой потянуть, что… Честное слово, отступись ты от своей затеи.

– Так, мой дорогой, ну-ка, встань с кровати. Нечего тут сидеть. Вон твое кресло. С чего это ты вдруг взгромоздился на кровать средь бела дня?

– Мне здесь удобнее, – огрызнулся папа.

– А я тебя прошу, – чеканным голосом сказала мама, – встать с кровати и не мять покрывало!

– Я не мну! – папа уже почти кричал. – Что тебе надо, что ты всё время расставляешь точки над и? Правдолюбка! Что ж ты два года молчала? Как смела это утаивать? Это не твоё! Не твоё! А теперь тебе вдруг правды захотелось. Сегодня эта твоя правда может убить!

– Встань с кровати немедленно! – закричала мама.– Никого я убивать не собираюсь! Это уже в прошлом!

Маня стояла между ними и не знала, как эту ситуацию разрулить, чтоб ей самой не попало под горячую руку.

– Ребята, – сказала она самым мирным своим голосом, – чего вы, как с цепи сорвались? Что за детективная история с коричневым пакетом? Мне тоже интересно!

– А это как раз тебя и касается, – загадочно сказала мама.

– Господи! Какой же я дурак, – папа обхватил голову руками. – Какой идиот! Пошел у тебя на поводу тогда. А теперь, когда можно спустить всю эту историю на тормозах, ты мне опять диктуешь, что делать.

Мама шагнула к папе:

– Если ты не встанешь с кровати, я тебя сама оттуда стащу.

– Ну, так, – Маня потеряла терпение, – колитесь, что происходит, иначе я обижусь и уйду.

– Ты уйдешь и так, если этот пакет найдется. Только боюсь, что потом уже вряд ли вернешься, – сказал папа.

– Боря, – мама начала тянуть папу за руку, – встань по-хорошему, пока я тебя не стащила. Мне будет очень трудно и тяжело, но я это сделаю. А потом ты будешь себя корить, если мне станет плохо.

– Не станет… И не стащишь. – папа уперся ногами в пол.