Без названия. Книга 2

Ритус молчал.

– Дверь почему-то не открывалась.

– Я приказал Сану запереть тебя, – жестко сказал Ритус.

– Что!

Ритус взял ее за руку и, совсем неучтиво впихнув в спальню, толкнул к кровати.

– Надо поговорить.

Ася потерла покрасневшую руку – железная хватка, но промолчала.

– Итак! Первое. Кого ты любишь больше: себя или Рихарда? Если себя – вот пистолет, можешь застрелиться. Если же Рихарда – живи, черт тебя дери, и дай жить другим.

– Не понимаю.

– Она, видите ли, не понимает. Слушай, крошка, к твоему сведению, ребенка потеряла не только ты, но и Рихард тоже. К тому же, он чуть тебя не потерял. Он за тобой ходил туда, куда смертному вход запрещен, так как плата несоизмерима ни с чем – плата душой. Ладно, он наплевал на себя – вытащил тебя. И? Что произошло сегодня между вами?

– Ничего, – прошептала Ася.

– Настолько ничего, что он пустил себе пулю?

Он что, смеется или хочет убить ее.

– Нет! – Ритус зло перебил ее мысли. – Ни то и ни другое. Я констатирую факт. Итак, какие слова за сегодняшний день произносились при Рихарде?

Ошеломленная, Ася вспомнила все до мельчайших подробностей.

– Значит, не захотела отдать свою боль? – подытожил Ритус, – Замечательно! Он тоже! Когда случился приступ, он не позвал тебя. Когда боль не стало сил терпеть, он выстрелил! Ну, что ж, не смею дольше вас задерживать наслаждаться болью. Можете упиваться ей!

Ритус развернулся и направился к двери. Он не повернул головы, даже услышав шелест опавшего тела.

Первое, что увидела Ася, придя в себя, – маму, устало улыбавшуюся дочери.

– Здравствуй, моя хорошая. Я все жду, когда же ты проснешься. Уже беспокоиться начала, но Сан сказал, что ты не в обмороке, а просто спишь.

– Рихард! – еле слышно прошептала Ася.

– Он в больнице. Рана не опасная. Через несколько дней вернется домой.

Ася закрыла глаза.

– Асечка, девочка моя! Знаю, тебе больно. Ничего, это пройдет. Вот увидишь, все будет хорошо. И у Рихарда тоже…

– Он не сказал мне…

– Не хотел беспокоить, ведь ты бы…

– Он не отдал мне свою боль, как я ему…

– Понятно. Ничего. Все будет хорошо.

Мать гладила руку дочери: что она могла сказать. Потерять первенца, такого желанного, любимого еще до появления, – страшно. Для эмоциональной Аси – страшнее в разы. Одному Богу известно, почему Ася, не посмотрела по сторонам, переходя по пешеходному переходу. Разбираться теперь поздно: ребенка не вернешь, как и спокойствие молодой женщины.

С Саном Ася не разговаривала – предатель, не мог сказать. С родителями, которые проводили теперь с ней большую часть времени, она старалась выглядеть веселой, насколько это было возможно. Даже братец нарисовался. Взглянув на сестру, сказал:

– В гроб кладут краше, но я все равно рад, что ты не там, а с нами, – и, схватив в охапку, прижал к себе.

– Егор, силы рассчитывай, – забеспокоилась мама.

– Ничего, не растает.

Он отстранил, наконец, от себя еле живую сестренку, маленькую, по его меркам, и как-то подозрительно закашлялся.

Через несколько дней вернулся Рихард. Осунувшийся, он выглядел старше себя лет на десять. Ася ждала его каждый день, но не знала, как пройдет их первая встреча. Она сидела на ступеньках лестницы, когда входная дверь осторожно впустила его в дом.

– Привет!

Рихард поднял голову и увидел Асю.

– Привет!

Он подошел и сел рядом.

– Ты напугал меня.

– Я не хотел.

– Я тоже.

– Почему ты босая?

– Не знаю.

– Чем занимаешься?

– Жду тебя.

– Давно?

– Всю жизнь.

– Я опоздал?

– Нисколечко.

– Уверена?