Ключи от моего сердца

«Интересно, а я буду сожалеть о своем поступке? – Лиса поковыряла пальцем снежный узор, кружевом расползшийся по углам окна. – Лучше бы не помнить, чтобы не мучиться угрызениями совести».

Алисия представила, как крадется в ночи со связкой ключей, передает их братьям, а те открывают Белые врата.

– Хранитель, наверное, рассердится, – вздохнула она.

Ела в одиночестве, не чувствуя вкуса еды. Умывшись, забралась в постель и, натянув одеяло до носа, произнесла вслух самый веский аргумент, оправдывающий ее неблаговидный поступок по отношению к человеку, который так к ней добр и щедр:

– Юлек не ослепнет.

Глава 5. Кого ценит Хранитель

Провожали леди Виру в пансион всем семейством. По такому случаю съехались ее двоюродные сестры с мужьями и многочисленными детьми. Всем хотелось посмотреть на невесту Хранителя, а прежде всего, на него самого. Но в конце прощального вечера большинство разодетых дам испытало разочарование: хотя жениху заранее соколиной почтой отправили приглашение, он явиться не изволил.

К величайшему облегчению Алисии.

– Нет, ну в самом деле! – возмущалась тетушка, в последний раз перед отправкой инспектируя сундуки, в которые уложили Лисины обновки. – Негоже прятаться от тех, кто вскоре сделается родственниками. И потом, мне хотелось получить одобрение за свои труды. Снарядить девочку в двухнедельный срок сродни подвигу. Нет, я понимаю, если бы требовалось одеть ее кое-как, я же расстаралась, организовала все наилучшим образом. Столько сил, столько нервов!

– Милая, Хранитель знал, кому довериться.

– Ах, Пусик, только ты меня ценишь! Ханна! – Эдита нервно обернулась на служанку, возящуюся со шляпной картонкой – та никак не хотела закрываться: то перо вываливалось наружу, то лента. – Неужели никто не слышит, что в дверь стучат? Где все?

– Малгуся и Вада повели барышень с детьми в конюшни: туда сегодня пригнали аруйских жеребцов. Кавела и Сига вы еще с утра на ярмарку за провизией отправили. Данута возится с тестом, да и не ее это дело до двери ходить. А у садовника выходной, он, наверное, в своем сарайчике пьяный спит, – Ханна монотонно перечисляла, кто из слуг куда делся, не замечая, что Эдита ее прожигает взглядом.

– Что, мне самой теперь двери открывать, раз все такие занятые?

Ханна, наконец, заметила недовольство госпожи, бросила картонку, из которой тут же вывалилась шляпка, и скрылась за дверью.

– Пусик, распустил ты слуг, пока я была занята Алисией!

Дядя вытаращил глаза и густо покраснел, но предусмотрительно смолчал. Он попытался выбраться из подушек, коими обложился, сидя на диване, но ни с первого, ни со второго раза не справился. Он барахтался в шелковых думочках и еще больше багровел.

Лиса прикрыла рот ладошкой, чтобы не заметили ее улыбку. Настроение ей теперь ничто не испортит. Хватит того, что вчера издергалась в ожидании Хранителя, но слава Великому, жених не пришел. Остался от силы час, и она отправится в новую жизнь, где не будет пригорелых каш, тесного платья и сношенной обуви. Кузины за ужином рассказали про королевский пансион – сами провели в нем четыре года

– Да что за упорный дятел? Стучит и стучит! – Хенрич в сердцах расшвырял подушки.

– Велено вам передать, – в комнату влетела Ханна. В ее руке находилась небольшая коробка с вложенной под бант карточкой.

– Мне? – тетушка недоверчиво повертела протянутый сверток, похожий по размеру на шкатулку, обернутую серебряной бумагой.

– Посыльный так и сказал: «Велено передать леди Эдите Пилли».

– Кем велено? – тетушка, развязав бант, извлекла атласную карточку, на которой не было ни слова. – Что это? Шутка какая-то? – она в недоумении повертела визитку, но с той вдруг посыпались снежинки.

Дядя через плечо Эдиты заглянул в дрожащую в пальцах супруги записку. Снежинки, слетая одна за другой, обнажили витиеватую надпись, прячущуюся под ними.

«Благодарю за помощь. Хранитель», – вслух прочел дядя.

– Боже, как мило! – тетя глупо улыбалась, забыв о посылке, которую вытащил из ее рук Хенрич. – Я совсем запамятовала, что Хранитель маг.

Только Лиса открыла рот, чтобы расспросить, что за маг ее жених, поскольку о многих из владеющих магией ходили страшные истории, вмешался дядя Хенрич.

– Смотри, Эдита, – завороженно произнес он. В шкатулочке на бархатной подстилке лежали серьги из зеленых камней, которые как нельзя лучше подходили к огненным волосам миниатюрной женщины.

– О, Хенрич! Это же изумруды! Надо бы показать подарок Хранителя моим девочкам! – тетя взяла коробку и заторопилась к выходу. Уже у двери обернулась на Алисию: – Забудь все, что я тебе говорила. Никакого флирта, никакого пыла с безусыми юнцами! Для такого мужа стоит себя поберечь.

***

– Ну что ты, точно медведь-шатун, ходишь из одной комнаты в другую? – на меховом вороте Вайги висели бусины растаявших снежинок. Хранитель, только что затворивший за собой дверь, растерянно хлопал глазами, привыкая к яркому свету лампы в ее руках. – Совсем одичал!

– Память тревожит, – произнес он и, пряча ключи в карман, зашел за спину ведьмы, чтобы помочь снять шубу. – Ты почему не разделась внизу?

– Так нет никого, даже наружной охраны. Попрятались, должно быть. Да и какой дурак, кроме меня, высунет нос из дома в такой день? – Вайга тряхнула головой, расправляя примятые огромным воротом волосы. На них так же, как жемчуг, нанизанный на нити, блестели капельки воды. – Ты когда в последний раз спускался? На дворе такая вьюга! Чудо, что я вообще не сбилась с пути.

– Выходит, Винд вернулся? – Хранитель поспешил вниз, бросив шубу Вайги появившемуся слуге. Распахнув двери и шагнув за порог, загородил локтем лицо – сильный ветер бил мелкими снежинками, которые резали как стекло. Волосы взметнулись и стеганули по плечам, будто пойманная за крыло птица.

– Так вот в чем дело! – Вайга пряталась за широкой спиной Хранителя. Ей приходилось кричать, чтобы перебить вой ветра. – Я-то думаю, откуда вьюга? Еще час назад ничего не предвещало! А, оказывается, Винд нерастраченную силу сбрасывает! Надолго уходил-то?

– На полмесяца, – Свеярид развернулся и, подпихнув ведьму, переступил порог. Дверь с ревом захлопнулась. Огромный светильник, висящий по центру круглого холла, ответил перезвоном хрустальных подвесок.

– А! Ну, значит, пару дней еще пометет! А куда посылал-то? – Вайга семенила, подстраиваясь под широкий шаг Хранителя. Тот вошел в просторную кухню с добела выскобленным столом, снял с очага, предварительно обмотав руку полотенцем, большой котел.

– А ты сама посмотри, – бухнув его на стол, забрался на скамью, показывая тем, что ведьма должна сесть напротив.

– Так и знала, что ворожить заставишь, – она извлекла из кармана мешочек с сосновыми иголками и кусочками янтарной смолы, из другого еловую шишку. Бросив все в кипяток, понаблюдала, как распаренная шишка раскрывается, как меняются запахи на кухне: только что витал аромат жаренного с розмарином мяса, что сейчас «отдыхало» на огромном блюде, накрытое чистой тряпицей, и вдруг остро запахло лесом, морозной свежестью. Старуха проковыляла к окну, с трудом сняла огромный крюк и с еще большим напряжением распахнула створки – ветер тужился захлопнуть их назад. Собрав с подоконника снег, ведьма слепила плотный снежок и поспешила к котлу, оставив окно на волю вьюги – та застучала крюком, требуя ее впустить в дом, где прыгало в очаге ненавистное пламя. Снежок, сопровождаемый быстрым шепотом, в которым слова сливались в единый звук, не оставляя места паузе, в котле не растаял, а тонкой ледяной корочкой заволок всю поверхность только что исходящей паром воды.

Ведьма, вооружившись деревянной ложкой, разбила корочку и, помешивая, заставила лед встать дыбом. Вскоре в его очертаниях появились узнаваемые здания.

– Ух ты ж! Королевский дворец! – восхитилась ведьма.

– Верти, верти дальше!

Ложка разбила прозрачный дворец, и на его месте выросло другое здание: о два крыла полукругом, с веерной лестницей, с кованной оградой, опоясывающей застывшие корявыми льдинками деревья и пруд с лебедями.

– Никак твоя зазноба перебралась в королевский пансион? Проторенными дорожками ходишь? – Вайга пытливо посмотрела на Хранителя.

Тот оторвал довольный взгляд от ледяного строения, где остроконечные шпили уже начали подтаивать. Горящее в очаге пламя хоть и трепетало под напором пробующего пролезть в трубу ветра, со своим предназначением справлялось. На кухне среди высоких шкафов, где поблескивала чистотой посуда, а в горшках росли анис да розмарин, было тепло и уютно. Хранитель любил здесь засиживаться, думать о будущем и о былом, отхлебывая из чашки чай, размешанный для большей пахучести с каплей меда.

– Так всем проще: и мне, и ей. Я возвращаю ей все то, чего она была по вине братьев лишена: теплый дом, девичьи радости, подруг, – Хранитель поводил пальцем по лужице, растекшейся по столу. Ведьма почувствовала, что Ярид хочет что-то сказать, но не решается. Помолчала, давая ему возможность оборвать затянувшуюся паузу. – Вайга, знаешь, а я видел ее. Вот так же близко как тебя.

– Да ну! Все-таки не утерпел! Не напугал девчонку?

– Она и не догадывалась, что я был рядом. Кинула в меня огрызком яблока, – против воли его губы растянулись в улыбке. – Смышленая, подвижная.

– Красивая?

– Красивая. Но ты же знаешь, я за этим не гонюсь. Алисией зовут, – произнес и прислушался к звуку имени. Повторил еще раз. – Алисия.

– Так вот куда Винд мотался!