Полюби во мне тьму

И ведь даваемый им наказ жить и любить не был нами внушен! Анхель только намеревался воздействовать на мысли демона, боясь, что тот исполнит просьбу о смерти, как ель, в гуще которой скрывался мой сотоварищ, вспыхнула! На силу бедняга успел выбраться!

Позже, желая разгадать, как демону удалось выдать себя за ангела, мы испробовали тот же фокус: поставили Анхеля против ели и подожгли ее.

Ваше Пресветлое Светлейшество! Как же точно демон все рассчитал! Глазу, ослепленному ярким пламенем, невозможно было догадаться, что оперение на крыльях вовсе не белое. Оно даже у настоящего ангела кажется черным!

Правда, теперь я мучаюсь осознанием вины: пока мы с Анхелем, желая удостовериться в обмане зрения, менялись местами у полыхающей ели, лес полностью выгорел.

Скорблю и плачу.

За сим прощаюсь.

Преданный вам С.Фим.

Дописано: Боюсь показаться вам на глаза, пока не вычищу оперение. Ибо смердит гарью зело».

Глава 10. Ненависть

Кразимион лежал под яблоней, сунув руку под голову, и щурил глаза. Солнечные лучи, пробивающиеся меж листвы, слепили. В пальцах демона вертелась травинка, кончик которой он время от времени покусывал. Рядом с ухом басисто гудел шмель, заглушая взволнованное чириканье ссорящихся пичуг. Из трапезной доносился лишенный окраса голос, терпеливо назидающий живущих при монастыре сироток. Из-за монотонности речи старой настоятельницы глаза демона непроизвольно закрывались.

Одурманивающе пахло перезревшими плодами и свежескошенным сеном. Двенадцатое лето пребывания демона на Той Стороне было на исходе.

За все прошедшие годы, кроме тех, что он провел в заморских далях, Краз ни разу не жил так вольготно, как ему повезло пожить в замке у Пхулия. Ему попадались разные люди, но среди них не оказывалось тех, возле которых хотелось бы задержаться надолго. Если бы не помощь засланных демонов, которые ненароком или по велению Темного Владыки встречались на его пути, он давно бы взвыл и, плюнув на проклятую деву, вернулся на Обратную Сторону. Там даже летучие мыши, пугающиеся воплей демона и кружащиеся под сводом пещеры, казались родными. Кразимион скучал по друзьям, жаркому воздуху и огненной лаве. Все на Той Стороне казалось скучным и пресным. Холодным.

Лишь однажды, проснувшись среди ночи и гадая, что его могло разбудить, обнаружил, что где-то далеко взорвался мощный вулкан. Сердце защемило от тоски и желания искупаться в лаве или, на худой конец, побегать среди внезапно выстреливающих гейзеров. Кразимион счастливо рассмеялся, словно наяву увидев, как на Обратной Стороне он однажды заблудился и забрел в долину грязевых гейзеров, не зная об их коварной начинке. А потом неделю не мог вычесать глину из волос, и никакое купание в лаве не помогало.

Распластавшись на полу, Краз каждой частичкой своего тела впитывал знакомое сотрясение земли, пусть совсем слабое из-за огромного расстояния, отделяющего демона от извергающегося где-то вулкана. Вспомнились руки матери, укладывающие его маленького на склоне огнедышащей горы, чтобы та своими подземными колебаниями усыпила беспокойного младенца.

Дорогие сердцу памятные моменты разбередили душу и заставили завыть в ночи, что вызвало переполох на постоялом дворе. Люди, боясь вернуться в прибежище нечистой силы, не нашли ничего лучшего, чем подпалить его.

Спасибо, порадовали.

Правда, постояльцы, увидев, как нечто, не боящееся огня, расправляет свои огромные крылья, с криками разбежались. А демон всего лишь хотел погреться и просто забыл, что может быть видимым в пламени.

Именно в этот момент Кразу как никогда захотелось увидеть незнакомый вулкан, и он отправился в дорогу, не подозревая, что нужно перелететь море. Если бы не подвернувшийся на полпути корабль, измученный холодом и ветрами демон, скорее всего, не добрался бы до земли, где обитают краснолицые люди.

С каким наслаждением он вошел в лаву! Кразимион даже не попытался узнать, смертельна ли она, так сильно ему хотелось почувствовать вкус родины.

Много позже, столкнувшись с демоном по имени Всевидящий, Краз получил небольшое письмо от Темного Владыки, в котором тот признался, что мощнейшее землетрясение на Той Стороне, произошедшее на исходе очередной холодной зимы, устроил именно он.

Владыка почувствовал, что дух скитальца пал, а потому послал ему такую своеобразную, очень даже в стиле демонов, весточку.

И вообще, после извержения старого вулкана на Той Стороне заметно потеплело, на что обратили внимание не только засланцы из-за Порога. За зиму реки до дна уже не промерзали, лето увеличило теплые дни, а народ, успевая собрать урожай, перестал голодать. Время, проведенное у жерла вулкана, где быстро собралась пестрая компания демонов, Краз считал одним из самых счастливых. Если бы вулкан вновь не уснул, вечный странник ни за что не покинул бы жаркий «кусочек Родины».

Устав прятать глаза от солнца, демон повернулся на бок.

Воспоминания вызвали на лице Краза тонкую улыбку. Жаль, что его жаркая любовница Галайя не смогла уйти с ним, а он не захотел жить среди краснолицых людей – строителей ступенчатых пирамид. Уж слишком много крови текло по их стенам. Кразимион рядом с рьяно выполняющей свои обязанности демоницей чувствовал себя лишним, а помогать ей во внушении людям, что они должны приносить человеческие жертвы, не желал. И здесь вовсе не было той жалости, что он испытывал в замке Пхулия. Краз знал: если за дело возьмутся два Высших демона, то на земле пирамид не останется ни одной живой души, а на Пороге вырастет такая огромная очередь, что ангелы-пограничники захлебнутся работой. Ну и Темный Владыка не останется в стороне – придушит Кразимиона при первой же встрече. Во всем должно соблюдаться равновесие.

В женский монастырь его привел холодный ветер, который все больше остужал землю, готовя ее к осени. Присмотрев очаг в трапезной и заполненные работящими прислужницами кладовые, демон посчитал, что вполне может перегодить здесь какое-то время, тем более, что Непотребником в монастыре и не пахло. То ли тот еще не добрался до далеких от столицы мест, то ли по какой-то причине обходил их стороной. Кразимиону меньше всего хотелось разбираться с подобными загадками, а потому, ему ничего не мешало пребывать в умиротворенном состоянии.

Отогнав наглого шмеля огоньком пламени, вырвавшимся при сытой отрыжке, демон с удовольствием потянулся. И получил удар в лоб. Переспевшее яблоко, стукнувшись о крепкий череп, разлетелось на куски.

«Неужели я какое-то яблоко не заметил? – подумал Краз, недовольно вглядываясь в колышущуюся под дуновениями ветра листву, ведь, выбирая уголок для отдыха, он взмахом крыльев сшиб с дерева те плоды, что могли потревожить его царственный сон. – Что за черт?»

И тут же получил еще один удар: в то самое незащищенное место на шее – под подбородком, где от неожиданности нервно дернулся кадык. Брезгливо смахнув с себя коричневую мякоть, демон поднялся. Он ни на минуту не сомневался, что стрелял в него человек, засевший на соседнем дереве, поскольку траектория полета «снаряда» четко указывала туда. Еще не видя того, кто осмелился закидывать его гнилыми яблоками, Кразимион почувствовал дивный запах розы.

Память услужливо подсказала, при каких обстоятельствах он не раз улавливал столь запоминающийся аромат.

Впервые демон заметил его в замке Пхулия. И хоть на клумбах развратного лендлорда в изобилии росли цветы, именно эту сладковатую ноту Кразимион различил в опочивальне лорда Рондвилла.

«А ведь вазы, украшающие комнату, стояли совершенно пустые», – демон помнил, как он оглядывался в незнакомом помещении.

Второй раз он почувствовал аромат раскрывшейся розы вообще в странном месте и в странное время: зимой на площади, где казнили Пхулия Невоздержанного. Громкий процесс разоблачения заговорщика – служителя дьявола, закончился отсечением головы. За казнью наблюдали прибывшие не по своей воле вассалы Пхулия – король знал, как следует усмирить мятежную знать. Тогда, учуяв знакомый аромат, Кразимион внимательно огляделся, и выделил из толпы чету Рондвилл. Леди Евсения была бледнее обычного, но по-прежнему оставалась прекрасной.

А в третий раз сладкий аромат демон уловил в порту, когда намеревался перелететь через море, чтобы увидеть проснувшийся вулкан. Среди карет, стоящих на пристани, он приметил одну, чью дверцу украшал герб лорда Рондвилла.

«После таких совпадений невольно поверишь, что дивный запах сопровождает высокородную леди Рондвилл. Неужели это она прячется в ветвях?»

Предположение заставило улыбнуться. Демон мысленно представил, как леди набирает полную запазуху яблок и лезет на дерево.

Получив очередную порцию гнилых плодов, чьи ошметки застряли в ремнях на груди и плечах, Краз встал в полный рост. Ему достаточно было стукнуть крылом по воздуху, чтобы стрелок, а вместе с ним и оставшиеся на дереве яблоки, слетели вниз.

Человек в серых одеждах, вовсе не похожий на леди Рондвилл, ойкнул от неожиданности и, ударившись о землю, зашипел, словно змееныш. Демон поднял его за шкирку, и теперь тот болтался в воздухе, возмущенно дрыгая ногами.

– Да ты кто тако… – начал допрос демон, но увидев нежный овал лица, залитые румянцем щеки и сверкающие от слез глаза, поправился: – Кто ты такая?

Девчонка-подросток насупилась и, не смотря на унизительное положение, так как ее покачивало, словно тряпку на ветру, сложила руки на груди и отвернула лицо.

– Молчим, значит? – вздохнул демон, заметив, что гордячка все-таки косит на него глазом.

Тряхнув для верности еще раз, отчего тесемки на фартуке развязались, и к ногам демона посыпались остальные «снаряды», он поставил девчонку на ноги и, лапищей стащив с ее головы туго повязанный платок, нахмурил брови.

«Волосики золотые, глазки васильковые…», – припомнились ему слова поварихи, описывающие дочь лорда Рондвилла. Наклонившись, Кразмион, втянул в себя ее запах – приятный, но вовсе не пахнущий розами.

«Что за загадка?» – только и успел подумать, как отхватил крепкую пощечину.

– Ты чего? – опешил Кразимион, пораженный враждебностью девочки.

– А ты? – зло выкрикнула она, и, выхватывая из пальцев демона косынку, прошипела: – Ненавижу тебя! Если бы могла – убила бы!

– За что? – Кразу уже стало интересно, в чем он провинился. Чтобы не смотреть на девочку свысока, присел на корточки, и, цепко ухватив ее дрожащий подбородок, развернул к себе лицом. По обветренным щекам неудержимо катились слезы. – Что я такое сделал, чтобы ты желала мне смерти?

– В том то и дело, что ничего! – поймав удивление в его глазах, закричала: – Где был ты, назвавшийся ангелом-защитником, когда я тебя звала? Где был ты, обещающий, что все будет хорошо, когда я пряталась в грязном подвале, кишащем крысами, и рыдала, ведь только что на моих глазах убили родителей? Где был ты, обманщик доверчивых детей, когда я брела по темным улицам и умирала от голода? Где был ты? Где? Ненавижу тебя! Ненавижу!

– Лючия! Почему кричишь? – из-за деревьев показалась обеспокоенная монашка. Оглядевшись и не найдя собеседника послушницы, удивленно спросила: – И с кем ты разговариваешь?

Девочка, прежде чем повернуться к настоятельнице, быстро вытерла фартуком заплаканное лицо.

– Ни с кем, – и, в последний раз обернувшись на Кразимиона, добавила: – Я думала, что у меня над головой распустил крылья ангел, а оказалось, там лишь черная пустота. А я так на него молилась!