Страх. Мистика и фэнтези

Страх. Мистика и фэнтези
Татьяна Васса

Сборник рассказов о необычных, захватывающих событиях, как в прошлом времени, так и в наши дни.Здесь есть место не только страху, но и размышлениям.

Страх

Мистика и фэнтези

Татьяна Васса

© Татьяна Васса, 2025

ISBN 978-5-0065-4501-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Страх

Глава 1

Лес был как лес. На лысом пригорке повырастала всякая мелкотня из осинок. А за ними начинало темнеть елками вперемежку с белой вертикальной строчкой берёз.

Одно только казалось странным – та простирающаяся темнота не издавала ни звука. Ни одна птица, ни один звериный шорох не нарушали этой странной тишины. Даже не слышалось шевеления ветвей. Впрочем, и движения воздуха тоже не было никакого. Тишина крайней опасности притаилась за этой лысой опушкой, установив себе границу наподобие той, что бывает между светом и тьмой.

Дорога в обход леса занимала более суток пути. А через лес можно было пройти за пару часов. И этот короткий путь казался таким соблазнительным…

Вздохнув и отогнав этим вздохом опасливые мысли, Маша погрузила свои сапожки в придорожную траву и двинулась к опушке. Но чем ближе она подходила к ней, тем зловещей и плотнее делался воздух, труднее становилось дышать. Сердце, казалось, выпрыгнет из груди, поддаваясь цепенеющему страху. Девочка подошла уже к самой границе и тут очень ясно поняла, что никакая сила не заставит её сделать следующего шага. Громадный лес стоял перед ней как поглотитель всего живого, всего доброго и светлого, что только может находиться в душе человека.

Укорив себя за безрассудную храбрость, Маша повернулась к лесу спиной и ускорила шаг, чтобы побыстрее добраться до спасительной дороги. Эта дорога была как островок безопасности, куда никакая злая сила не может проникнуть. Но было поздно. Лес заметил её.

Уже перейдя почти на бег, девочка чувствовала спиной чей-то невыразимо жуткий взгляд. Взгляд, в котором не было пощады, а одна только сила – догнать и поглотить. Не выдержав, девочка обернулась, но тут, Нечто преследовавшее её разлетелось на тысячи мелких игольчатых осколков и исчезло. Теперь девочка не решалась повернуться к лесу спиной и медленно, настороженно пятилась в сторону дороги. Как только ноги её коснулись твердой, укатанной поверхности, страх исчез. И она ускорила шаг, чтобы скорее миновать эту опушку и этот лес и выйти дальше, к полям, которые расстилались впереди.

Вскоре за спиной она услышала скрип телеги и голоса. Её догоняла неказистая однолошадная деревянная повозка.

– Но! Но! – сдерживал возница разволновавшуюся вдруг лошадь. В глазах лошади девочка прочитала страх. Ездоками были, как показалось девочке, отец и сын. А судя по мешкам с мукой, ехали они со старой мельницы.

– И не страшно тебе в таких краях одной-то идти? – серьёзно спросил её тот, что постарше, притормозив лошадь.

– Страшно, честно говоря. Здравствуйте, дяденька.

– Здравствуй, здравствуй. Садись-ка давай, подвезем до нашей деревни. Она тут первая по пути.

Маша обрадовалась, поспешно кивнула головой и забралась в телегу, прислонясь к пыльному мешку. Телега тронулась. Но девочка чувствовала спиной, как это нечто невыразимо жуткое продолжает смотреть ей вслед из леса.

– Куда, девка, направляешься? – спросил старик, слегка огрев лошадь вожжами, не смотря на то, что она и так ускорила шаг, прижав уши к крупной голове.

– Тётю родную схоронила, теперь нужно к другой переезжать в город.

– Ты Терешиных, что ль?

– Их, дяденька.

– Через лес, вот, хотела, напрямки… Карту у тётеньки видела.

– Сдурела, девка! По карте она ходить желаит, ётить. Да у нас через этот лес испокон веку не ходит никто. Даже в голодные годы ни за ягодой, ни за грибами ни ногой. Глянь, Сашок, через лес она пожелала. Прямиком…

Мужчина помоложе, к которому было адресовано это возмущение, согласно кивнул и с опаской посмотрел в сторону леса.

– Был тут один, Еремеем звали. Горько ему пришлось. Сирота. Сызмальства в людях. Вся судьба на тычках, ётить. Да зашел как-то раз к бабке Аграфене. Бабка та тайну держала, что, мол, лес этот, хотя и грозен и страшен, но счастье держит, вечное счастье. Да не для каждого держит, а только для одного кого-то. А для кого – неведомо. Уж если кто не тот в лес-то зайдёт, тот и пропадает. Безвозвратно. Вот и до того Еремей-то от горюшка намыкался, что, говорит, была не была, чем так жить, так лучче рискнуть судьбинушкой. Ну и пошёл в лес тот под воскресенье. Так уж почти пятый годок и нет его. Сгинул паренёк. Как есть сгинул. Мы-то вечерней иль ночной порой и дорогой этой не ездим, не то что в лес-то… Тут старик бросил из-под бровей взгляд в сторону леса и перекрестился: «Сохрани, Господь, нас от всякого зла».

А дорога тем временем вывела повозку на поля. В воздухе стало светлее. А вскоре за горушкой открылась и сама деревня – с два десятка крепких дворов. За деревней была поскотина, где мирно бродило деревенское стадо. Ничего не напоминало о том страшном происшествии, тревога из сердца Машеньки ушла. Однако день катился к вечеру, и нужно было подумать о ночлеге.

Старик как будто прочёл её мысли: «Слышь, девка. У нас тут теснота по домам-то, семьи многолюдные. А вот бабка Аграфена одна проживает. Стала она, правда, глазами слабовата, да и вообще одряхлела. Из наших-то, деревенских, почитай, никто не знает, сколько лет она на свете белом живёт. Ну, дровец ей наносишь, водицы. Приберешь в избе по надобности, пустит она тебя на ночлег. А уж поутру отправляйся куда тебе надо. Видишь домишко скошенный у оврага? Вот и топай туда.

Старик остановил лошадь. Девочка слезла с телеги, поискала в заплечном мешке кулёк с сахаром: «Возьмите, дяденька. Благодарствую за проезд».

– Да не возьму ничего, ётить. Взяли моду по каждому пустяку совать. Иди, давай, миллионщица… Сказал старик ворчливо и, улыбнувшись в бороду, тронул повозку.

Маша, поклонилась вслед и, отряхнув рукав от пыли и муки, направилась к домику, который ей указал старик.

Домишко был ветхий, видимо, как и сама хозяйка. Старое крыльцо разваливалось, нижние ступеньки прогнили. Тропинка к крыльцу по обе стороны заросла многолетними сорняками. Вокруг царил дух старости и запустения.

Маша аккуратно поднялась по ступенькам и робко постучала в дверь. Изнутри не донеслось ни звука.

«Может, она плохо слышит?» – И Машенька постучала ещё раз.

– Ну, входи, входи. Не толкись там, – донёсся почему-то очень молодой женский голос.

Машенька открыла двери и переступила порог. У окна на лавке сидела маленькая сухонькая старушка в белом платочке. На тонком, морщинистом лице удивительно выделялись молодые синие глаза.

– Пометил тебя лес… Пометил, девка, – вместо приветствия задумчиво произнесла старушка. Лицо её было серьёзным – Ну, да делать нечего. Судьба придёт и с печки стащит. Иди-ко, сядь за стол. – Старушка кивнула головой на большой стол и придвинутую к ней лавку в красном углу избы под образами – Мешок-то свой у двери поставь, никто его не утащит, – добавила она, снова зыркнув синими глазами.

Маша поставила мешок и села за стол. Стол был абсолютно чист, столешница натерта добела, обнажая красивый срез дерева.

– Оставлю тебя на ночку. Сейчас посиди чуток, передохни. Потом с колодца воды наносишь, вёдра справа у крыльца найдёшь. Дрова за домом в сарае. Принесть надобно охапки три. Да печь затопишь опосля, да ужин сготовь. Продукты в подполье найдёшь. А мне тут, девка, сходить кое-куда надобно. Ну, хозяйствуй.

Тут старушка неожиданно ловко соскочила с лавки и исчезла в дверях.

Девочка огляделась. Всё казалось ей странным в этом доме. Выглядел он так, будто бы в нём никто не жил. Нет, не было запустения или пыли, но не было того жилого духа, какой-нибудь одежды на вешалке, обуви, утвари… Всё было, как бы это сказать, просторно и пусто, что ли. Но у печки на полке она заметила чугунок, чайник и пару чашек. Там же стоял ухват, прислонённый к стене.

Маша долго сидеть не стала. Наносила в бадью воды из старого колодца, принесла дров, растопила печь и спустилась в подполье. Там она нашла кочан капусты, несколько картошин, бутыль с маслом и луковицу. Было такое ощущение, что всё это оставлено кем-то только на один раз приготовить.

– Странно. Лук-то кто в подполье хранит. Да и масло… И вообще, странно всё это, – подумала Маша. Потом поставила в протопленную печь чугунок готовить пустые щи, стала поджидать хозяйку.

За окном темнело, а хозяйки всё не было. Поужинав без неё, Маша незаметно для себя так и задремала на лавке.

Утро наступило внезапно, будто Маша только-только закрыла глаза. Первое, что она увидела – на лавке под образами лежала старушка. Лежала как-то неестественно прямо, и было в ней что-то неживое.

– Бабушка, – тихонько позвала Маша. Но ответа не было. Девочка тихо, на цыпочках подошла к старушке, и ей показалось, что та не дышит вовсе. Девочка тронула старушку за кисть руки, та оказалась почти ледяной. Отдёрнув руку, она стремглав выбежала из избы, надеясь отыскать в деревне своих вчерашних попутчиков, чтобы сообщить им страшную новость. Тут ей повезло, на пригорке она заметила того самого старика.