Зеркало души

Я не знал, что ответить. Оказалось, мы были куда ближе друг к другу, чем я мог себе представить. Каждый из нас нёс в себе груз ошибок, которые, казалось, невозможно исправить.

Но в тот момент между нами возникла какая-то хрупкая связь. Она не требовала слов, не требовала оправданий. Просто факт того, что мы оба знали: за этой внешней холодностью скрывается что-то настоящее.

– Может, – тихо сказал я, – в этом есть какой-то смысл?

Она улыбнулась, но её улыбка была печальной.

– Может быть.

И именно в этот момент в комнату вошёл мужчина лет тридцати, с энергичным взглядом и каким-то странным блеском в глазах. Его белый халат говорил о том, что он врач, но выражение лица напоминало скорее изобретателя или исследователя.

– Алексей. Виктория, – начал он, явно радуясь, что застал нас вместе. – Меня зовут Артём Евдокимов, и я хочу предложить вам кое-что, что изменит всё.

Его слова повисли в воздухе, словно предвещая что-то большее. Мы переглянулись, и я понял: наши истории только начинаются.

Виктория

Доктор Евдокимов стоял перед нами, скрестив руки на груди, словно актер, готовый к долгому монологу. Он выглядел слишком молодо для человека, который обещает чудо. Чуть взъерошенные каштановые волосы, быстрые движения, глаза, горящие одержимостью.

– Я изучал поведение человеческого подсознания десять лет, – начал он, обводя нас взглядом. – За это время мы с командой пришли к выводу, что исцеление тела возможно только через исцеление разума.

– Интересная теория, – хмыкнул Алексей, откидываясь на спинку кресла. – Но как это связано с нами?

Доктор едва заметно улыбнулся. Он явно привык, что ему приходится объяснять свою идею скептикам.

– Прямо связано. Суть моего эксперимента – погружение в подсознание. Представьте себе, что ваше тело – это дом, который обрушился из-за трещин в фундаменте. Мы пытаемся лечить стены, укреплять крышу, но проблема всегда глубже. Если восстановить фундамент – сознание, – дом начнет восстанавливаться сам.

Я взглянула на Алексея, который выглядел так, будто этот монолог был для него плохим рекламным роликом.

– И как вы предлагаете это сделать? – спросила я, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё сжалось.

Доктор оживился.

– С помощью вибраций, звуковых частот, которые проникают глубже, чем слова. Мы создали специальную среду – зеркальную комнату. Без внешних раздражителей. Только вы, ваши мысли и направленные сигналы, которые заставляют подсознание работать.

– Это звучит как фантастика, – Алексей фыркнул, скрестив руки на груди. – Честно говоря, я бы поверил скорее в таблетку от бессмертия.

– Это не фантастика, – с нажимом сказал доктор. – Это наука. Но я должен быть честен: эксперимент рискованный.

Мы с Алексеем одновременно переглянулись. Вот она, загвоздка.

– Насколько рискованный? – спросила я, пытаясь сохранить равнодушный тон.

Доктор замялся, на мгновение опустив взгляд.

– Возможно всё: успех, провал… или смерть.

– Вот это поворот, – Алексей саркастично хлопнул в ладоши. – И вы думаете, мы подпишемся на что-то подобное?

– А у вас есть что-то, что вы боитесь потерять? – тихо спросил доктор.

Его слова ударили прямо в сердце. Он был прав. У нас не осталось ничего, что можно было бы держать в руках. Даже время с каждым днём ускользало, оставляя пустоту.

– Что будет, если это сработает? – наконец спросила я.

– Если всё пойдет по плану, – голос доктора стал мягче, – ваше тело начнет самоисцеление. Мы зафиксировали случаи регенерации тканей, исчезновения опухолей, восстановления иммунной системы. Ваши шансы увеличатся.

– И если не по плану? – Алексей смотрел на него с прищуром.

Доктор сделал паузу.

– Тогда вы погрузитесь в глубокую кому, возможно, навсегда.

Тишина в комнате стала ощутимой, как гулкий удар гонга. Я смотрела на Алексея, чувствуя, как нарастает паника. Но на его лице не было ни страха, ни сомнений. Только усталость.

– Звучит лучше, чем просто медленно умирать, – сказал он и повернулся ко мне. – А ты что думаешь?

Мой мозг метался между страхом и странным, почти безумным желанием попробовать. Я вспомнила все те дни, когда цеплялась за жизнь, хотя от неё уже ничего не осталось. Может, пришло время рискнуть?

– Я согласна, – сказала я, удивляясь сама себе.

Доктор кивнул.

– Хорошо. Мы начнем завтра.

Алексей усмехнулся.

– Замечательно. Ещё один день жизни перед тем, как стать частью научного эксперимента.

Я не знала, куда нас заведет этот выбор. Но впервые за долгое время внутри что-то шевельнулось – надежда. Или, может быть, просто желание верить, что всё это имеет смысл.

Алексей

Доктор Евдокимов аккуратно положил перед нами два листа бумаги. Контракты. Чёткие строки, мелкий шрифт, внизу место для подписи. Это был не просто документ – это был билет в один конец. Или вверх, или вниз.

– Вы должны понимать, – начал он, глядя на нас с явной тревогой, – это не магия. Я не обещаю, что всё получится. У вас есть право отказаться.

– У нас есть право умереть, – поправил я его, беря листок. – Разве не это вы хотите сказать?

Я скользнул глазами по тексту. Много слов о рисках, немного о возможных результатах, ещё меньше о том, что нам гарантируют. “Программа экспериментального лечения. Ответственность сторон”. Последнее звучало как издёвка. Какая ответственность, если на кону твоя жизнь?

Виктория взяла второй контракт, медленно пробегая его глазами. Её лицо оставалось бесстрастным, но я заметил, как она прикусила губу. У неё всегда был этот жест, когда она пыталась скрыть, что нервничает.

– Почему вы это делаете? – спросила она вдруг, не отрывая глаз от бумаги.

Доктор на мгновение растерялся, словно не ожидал вопроса.

– Потому что я верю, что у вас есть шанс. И я верю в свою работу, – ответил он, и в его голосе не было лжи.