Автостопщица

Загораются огни отелей «Hilton» и «Apsheron». Но мне они не нужны. Хочу встретить рассвет на морском побережье! Гулять – так гулять до утра! На высотных «пламенных башнях» Газпрома, по виду напоминающих три лепестка, одна за другой мелькают огромные картинки: шахматные фигуры, кони, флаг Азербайджана. На море горит огнями прогулочный корабль. И там тоже звучит музыка, развлекая отдыхающих. Набережная не пустеет до самого рассвета. Ко мне подходят горячие бакинские парни.

– Почему вы одна?

– Друга жду.

– В другой раз вы приедете, а вас буду ждать я. Запишите мой номер.

Один молодой человек на пальцах выясняет, сколько мне лет, говорит, красивая, других русских слов не знает, зовет в кафе, приносит цветы с клумбы, долго сидит со мной на скамейке, чего-то ждет. Приходится спеть ему: «Месяц спрятался за рощу, спят речные берега. Хороши июльской ночью сенокосные луга» и далее всю песню до конца.

Мимо постоянно проезжают полицейские на малюсеньких авто. Не покидает чувство защищенности.

В душе не замолкает мелодия «Эльфийской ночи». Ведутся споры: Антонио Вивальди или Дмитрий Шостакович автор этого гениального произведения. Считаю, что это Прелюдия № 5 для фортепьяно и скрипки Дмитрия Шостаковича. Но главное, эта волшебная мелодия моря и тишины существует, как и моя ночь в Баку!

Говорят, что в мире эльфов время течёт иначе, и, протанцевав с ними одну ночь, человек наутро возвращается в мир, спустя многие годы.

Море, музыка, танец – это всепоглощающая, страстная, обжигающая, манящая, непознанная, захватывающая, неумолкающая и вечная стихия.

Наблюдаю, как зарождается новый день.

Так же величественно и торжественно, как поёт в песне Руджеро Леонкавалло про наступление рассвета Муслим Магомаев, покидаю набережную и бодро шагаю к метро.

«Море вернулось говором чаек, песней прибоя рассвет пробудив», когда в пять утра на метро, а потом автобусом за смешные двадцать азербайджанских копеек еду на пляж Шихов. В основном все пляжи в Баку платные (пять манат), потому что проходят через частную территорию санаториев и пансионатов.

Пока мы купаемся, наслаждаясь прохладой морской волны, бесплатный вход забивают досками строители.

Прошлым летом я впервые отправилась в путешествие автостопом и жила пять дней у Чёрного моря в Кабардинке. В этом году состоялось моё первое короткое свидание с Каспийским морем и Баку, волшебным, сказочным, великолепным, гостеприимным, прекраснейшим городом мира.

Это незабываемое свидание подходит к концу. По пути к вокзалу думаю о том, что не побывала в курортном пригороде Баку поселке Мардакяны в музее Сергея Есенина и вообще, мало что успела увидеть за сутки.

Глава 3. «Кто на дорогу смотреть надо?! Я?!»

В шестнадцать часов на автостанции жду автобус на Москву. Билетов на руки не выдают, всех записывают в тетрадь. Водители большой группой сидят в кафешке за сдвинутыми столами, обедают, мирно беседуют и смеются. Вдруг вскакивают со своих мест, кричат друг на друга. Крупная женщина, сидящая со мной за одним столиком, говорит: «Тиха будит». Так мы познакомились с грузинкой Мусой, которая всю жизнь живёт в Азербайджане и едет торговать на рынок в Москву. Она отвлекает меня от начинающейся драки и спрашивает:

– Ты на бульвар ходил?

– Да! Масса впечатлений!

– А я один раз не был на бульвар, – говорит она.

Можно подумать, что она ежедневно выходила на прогулку, а один раз пропустила. А оказывается, этим летом ни разу не была. «Я варенье варил», – объясняет.

Водителям удалось унять свой южный темперамент и разрулить нарастающий конфликт, тем более, подошёл автобус с задержкой на час. Началась суетливая погрузка.

Без вещей я легко прохожу в салон. Новая знакомая уже заняла мне место. Она громко сообщает всем, что с ней будет сидеть русская женщина, и убегает за оставленными вещами, ругая водителя, что тот далеко отъехал. Ей помогают мужчины. Не всем повезло уместиться в наш «комфортабельный» автобус, многих высадили дожидаться следующий рейс.

После стрессовой загрузки, когда последней в салон по ступенькам тяжело поднимается Муса, все начинают облегченно хохотать, обсуждая детали и нюансы, подшучивая, что она успела-таки и вещи устроить, и сама запрыгнуть.

Она говорит по-азербайджански с большим грузинским акцентом, быстро-быстро, громко, на одних согласных и в конце фразы протягивает «а-а», словно осуждая нерадивых водителей и неугомонных парней. За окном видна мечеть. Муса красиво называет её мечтой, путая слова. «Мечта» в значении «предмет желаний» в её лексиконе отсутствует. Когда ей предаваться грёзам, ведь дел и забот невпроворот.

Сидя у окна, размышляю, что для меня это лучший вариант – пересечь границу через круглосуточную таможню. Спасибо таксисту, к которому обратилась на автовокзале:

– За двенадцать манат довезёте до Филя?

– Нет, за пятнадцать.

– Придётся звонить водителю, который меня сюда вёз. Понимаю, всем хочется заработать.

– Ладно, садись в машину, я ещё народ наберу.

Желающих ехать не оказалось. Ему не выгодно везти меня одну, он звонит на станцию, выясняет, что отправляется автобус из Баку до Москвы, есть место.

– Сколько стоит билет?

– Три тысячи пятьсот рублей.

– У меня только три тысячи.

– Заплати, сколько есть, всё равно возьмет.

Вспоминаю, как таможенник на границе в селе Филя, листая загранпаспорт, пропустил меня, доброжелательно задав несколько вопросов:

– В гости едем или по делам?

– По делам.

– Что делали в Европе?

– Путешествовала.

– На какой адрес зарегистрирован паспорт?

При выезде из Азербайджана на круглосуточной таможне со мной разговаривают по-другому:

– Вас мы депортировать не можем, так как вы гражданка России, а вот груз придётся вернуть назад.

А дело вот в чём.

Моя соседка проходит через пограничный пункт с тяжеленными сумищами. Остальные вещи ей перетаскивают пассажиры автобуса. Я подхожу с кожаным рюкзачком и вижу, как Муса машет мне рукой из-за кордона, подтаскивай – подтаскивай! И мужчины ставят передо мной бидон двадцатилитровый с натуральным продуктом. Таможенник спрашивает:

– Это чьё?

– Моё, – вынуждена признать я.

– А что там?

– Замоченные виноградные листья, – вспоминается мне, что Муса наготовила их, чтобы заворачивать мясо и продавать долму на рынке.

– Но ведь это не ваше? Возьму и отправлю всё назад.