Сборник сказок

– Да чего вы творите! – голос Ильи Муромца вывел меня из задумчивости. – Запугали кота, он сейчас полысеет и как вылизываться забудет.

– Да ладно те, Илюх! – Змей примирительно поднял лапы. – Шутим мы, ты ведь знаешь, что простой народ не трогаем. Понятия имеем. Ща коту соточку валерьянки, и пусть исполняет свою песню. Хорошо получится – деньжат подкинем! Мы же за культуру!

– А если вам не понравится? – после заступничества Муромца у меня хватило смелости задать вопрос. – Что тогда будет?

– Домой пойдешь, что же еще-то? – Тугарин пожал плечами. – Даже аванс обратно не попросим, будет тебе платой за стресс.

– Все, хорош тянуть кота за … – Черномор осекся. – Кхм… Короче, давай свою песню.

Накатив предложенной валерьянки, я почувствовал, как по телу растекается тепло. Это ж на чем он ее настаивает, изверг ящерообразный. Ладно, надо петь, пока окончательно не окосел.

***

– Эх, ты бы слышал, как я спел! Что там Тугарин со Змеем! Сам Илья Муромец заслушался, аж слезу пустил!

– Если ты горланил так же, как с утра, то я понимаю богатыря. Я бы тоже рыдал и ждал, пока ты заткнешься.

– Ты че, фраер! – кот зашипел, шерсть на загривке встала дыбом. – Наврывевышься, нарыввындр, да тьфу! Нарываешься, во!

– Не, не, не котуха-братуха! Я чисто так! – не дай мне Андерсен в такой манере где-то заговорить. – Ты давай по делу базарь, че там дальше было?

– Базарят бабки, – кот икнул, – ну а дальше…

***

Закончив исполнять песню, я зажмурил глаза и приготовился к худшему. В вип-кабинке повисла тишина. Первым заговорил Черномор.

– Ну, что могу сказать, – он задумчиво потер подбородок, – песня хороша, но я тебе денег не дам.

– Почему? – ой, зря я мявкнул, но валерьянка у Змея хороша, прям наделяет храбростью. Так на могиле и напишут: «Пал смертью храбрых и бухих!»

– Потому, что Соловей не из моих будет. Он под Тугариным ходит. Если хан тебе решит денег дать, то его дело. Я за эту песню тебе больше не заплачу, но и аванс назад не потребую.

– Держи! – хан Тугарин выложил на стол пять золотых. – Молодец, кот, порадовал. Что еще такое напишешь – приходи. Денег не пожалеем. А сейчас иди поешь.

Из кабинки меня вывел Змей Горыныч и, прежде чем дверь закрылась, я успел услышать обрывок разговора:

– Ну, так что, Муромец, Соловья выпустят?

– Не получится, Тугарин, Соловей берега совсем потерял. Его на рудники отправят, а там только побег…

После этого я еще год выступал перед братками Тридевятого Царства. Ты бы слышал, как мне аплодировали. А какие хиты я исполнял!

– Что ж, Царевич, сдал назад,

Не по масти я тебе,

Забирай-ка свой клубок,

И вали домой к жене.

Работал по профилю, так сказать. Пел песни, придумывал байки и сказки. Конечно, немного не то, чему меня учили, но, как говорится, «жить захочешь – не так раскорячишься!» Да и платили побольше, чем за детские сказки. Я смог переехать из «Каморки», братки помогли квартиру снять, поближе к бару. В общем, катался, как сыр в масле.

Только страшно было, что зайдет стража гороховская, схватят за шкирку да устроят допрос с пристрастием: «Где Черномор общак держит?», «Как Соловей сбежать смог?», «Откуда у тебя дома два килограмма сушеной валерьянки?» Короче, страшно было жить, а как изменить ситуацию, я не знал.

В один из вечеров, пока я сидел в зале, ел уху и пил сливки, ко мне подсел Черномор.

– Слушай, Баюн. Я тут перетер с ребятами, валить надо с этого царства, – дядька внимательно посмотрел мне в глаза. – Не будет нам здесь нормальной жизни.

Я хотел было ответить, что меня вполне все устраивает. Кормят вкусно, деньги есть не только на жизнь, вон даже откладывать начал. Но Черномор опередил меня.

– Я ж воевода. Не браток, не рэкетир. Да и пацаны мои тоже солдаты. А сейчас что?

– Что?

– Бардак сейчас, – Черномор махнул рукой, подзывая официанта. – Вот скажи мне, что делать, когда зарплату уже полгода не платят? Куда мне с ребятами идти? В коммерсы, как Иван-дурак? Или аттракцион открыть, как Конек-Горбунок?

Официант поставил перед моим собеседником запотевшую бутылку, стопку и блюдо с мясной нарезкой.

– Все, закончилась наша служба царю Гороху.

Черномор кинул на стол мобильное блюдце модели «Яблочный звон». Дорогая штука.

– Ты не смотри на все эти блюдца последней модели, печи шестисотые, – воевода наполнил рюмку, – не к этому надо стремиться. Вон половина пацанов уже в Навье царство попали. Не помогут им там блюдца эти.

Выпив, он задумчиво посмотрел на своих молодцев, что сидели за соседним столом.

– За бугор пойдем. Там вроде царь Салтан себе охрану набирает. Бабки у него есть. Хочешь, и за тебя попрошу. Ты не дурак, сказочником поработаешь, а там вдруг что лучше подвернется.

***

– Вот так я с воеводой и отправился на острова. Мы еще года два на Салтана работали, а потом меня гребаная белка подставила, – Баюн отодвинул пустой стакан. – Подкинула мне своих орехов с изумрудами.

– В итоге-то что было?

– Что было? Да выперли меня со двора. Черномор заступился, он к тому времени уже личную гвардию царя возглавлял. Срок мне не дали, но депортировали обратно в Тридевятое царство. А уже на исторической, так сказать, родине я…

На этом месте пьяный Баюн уснул. Пойду уложу его в кровать. И надо за холодным молочком сходить. Чувствую, котик с утра страдать будет.

Двенадцать часов спустя.

– Человек! Спаси меня! – весь вид Баюна говорил о том, что пьянка – зло. – Кажется, меня отравили.

– Ух, Котяра. Я тебе сейчас еще прочитаю, что ты мне вчера наговорил, – я злорадно улыбался, чувствуя скорую месть за прерванный сон. – Оказывается, Василий Баюнович, вы у нас тот еще криминальный элемент.

– Ты ничего не докажешь! Я буду все отрицать!

Знания – сила, но не против дебила…