13 Миров Даниэлы

– Так, ничего, яичницу жарила и перестаралась. – Даниэла улыбнулась, как ей показалось, удачной шутке, и выбрала карандаш с маркировкой ТМ. Но Хелена не унималась:

– А царапины на щеке?

Даниэла пожала плечами. Они с Хеленой были приятельницами по кружку, и рассказывать ей более чем странную историю о Томасе не хотелось, а придумывать ложь – тем более. Кое-как приладив карандаш между указательным и большим пальцем руки, Даниэла принялась за набросок. Вскоре она увлеклась, забыв о боли в ладони, и до конца занятия практически закончила натюрморт. После занятий они прогулялись до остановки автобуса – Хелена жила в пригороде и ходила в другую школу. Даниэла помахала вслед отъезжающему автобусу, лицо Хелены на секунду мелькнуло за стеклом.

* * *

Даниэла ненадолго замерла перед воротами, взяла себя в руки и потянула железную калитку. Опаздывающие дети стайками заходили в распахнутые двери школы, не обращая на неё никакого внимания. Даниэла поднялась по ступенькам и прошла длинным коридором до класса. Там стоял гомон, дети спорили, кидались бумажками. Она села на самый краешек парты, подальше от окна и, стараясь не смотреть в сторону Томаса, раскрыла учебник. Вошла фрау Хельга, как всегда, строго осмотрела класс. Моментально установилась тишина.

– Записываем дату. Сегодня 17 октября 2013 года. Четверг.

Михаэль, обернувшись, показал Даниэле крупный кулак, похожий на надутую боксёрскую перчатку:

– Вовремя ты вчера сбежала, Даниэлка! Хотя… Смотрю, кто-то тебя хорошенечко отделал… Так тебе и надо! Чокнутая! – Наклонившись, он издевательски хихикнул ей в лицо. Вид его раскрасневшегося лица, усыпанного подростковыми угрями, выдавленными и оставшимися зреть, заставил Даниэлу отшатнуться. Она собралась ядовито ответить Михаэлю, но наткнулась на внимательный взгляд фрау Хельги.

Во время перемены Даниэла, отвернувшись, делала пометки на полях книги. На уроке немецкого писали изложение, сюжет которого увлек её. В какой-то момент, уже на уроке истории, девочка, забывшись посмотрела в окно и замерла. «Этого просто не может быть! Потому что быть этого не может!» Дотянувшись самой тоненькой веточкой, на запотевшем стекле Томас изобразил овал, а в нём – цветок гортензии. Даниэла вытаращила глаза на рисунок. «ПРИХОДИ». Это слово прозвучало у неё в голове – на этот раз чётче, чем там, у дерева. Похоже, Томас сумел настроиться на её волну. Даниэла что есть силы сжала учебник, не обращая внимания на боль в ладони. «Этого не может быть! Этого просто не может быть!» Одноклассники, занятые составлением карты наполеоновских сражений, шептались друг с другом. Никто ничего не замечал. «ПРИХОДИ, НЕ БОЙСЯ». Даниэла резко отвернулась и уставилась на доску. Томас рушил привычную картину её мира. Обычно девочка всё выдумывала сама – её фантазии не знали границ. А тут… Этому просто не было никакого здравого объяснения. В одном она была твёрдо уверена: так просто Томасу её не достать! Рисунок на стекле медленно исчезал, и к концу занятия о нём не осталось никакого напоминания.

* * *

После школы Даниэла созвонилась со своим давним другом Питером и договорилась о встрече. Шагая к маленькому кафе в центре, она старалась не поскользнуться. Озябшие руки держала в карманах куртки – температура на улице упала ниже нуля. Прохожие, попадающиеся ей навстречу, прятали лица в шарфы и воротники пальто. Все спешили по своим делам – по реальным делам. С ними не случилось того, что с ней! Рассказать родителям или хоть кому-нибудь о своем вчерашнем приключении – это как минимум попасть на сеанс к психологу или даже чего похуже. Питер был единственным, кто мог её выслушать и, возможно, дать дельный совет. Даниэла неожиданно вспомнила, как они с Питером познакомились.

…В тот день, много лет назад, палило жгучее солнце. Даниэла еле успевала за мамой, держась за прутья продуктовой тележки, наполненной доверху, которую мама с трудом толкала к выходу. Даниэле очень хотелось пить, и она ныла от самой кассы всю дорогу до машины.

– Пить! Я хочу пить!

– Ну подожди минутку, у меня руки заняты! – Складывая покупки в их старенький «мерседес», мама нервничала – пакеты не умещались в багажнике. Неожиданно к ним подкатил худенький, высокий мальчик на железном самокате. Даниэле хорошо запомнилась торчащая из кармана его джинсовых шорт голова динозавра – зелёная, резиновая, на длинной изогнутой шее, она покачивалась, словно живая. Заметив её взгляд, мальчик улыбнулся и протянул Даниэле бутылочку воды. Жадно припав к ней, она услышала:

– Меня зовут Питер. – Белокурые волосы, вьющиеся у висков, делали его похожим на девчонку, но голубые, пронзительные глаза и расцарапанные коленки опровергали это предположение.

– Приятно познакомиться, Питер! Спасибо за воду. – Мама, щурясь на солнце, разглядывала мальчика. – Меня зовут Элена, а это моя дочь, – мама обняла её за плечи, прижав к себе, – Даниэла. – Распечатав упаковку, она протянула ей и Питеру по банке пепси-колы.

– А ты, наверное, пират? Капитан корабля? – Мама смотрела на Питера и улыбалась – на его чёрной футболке красовалось изображение пиратского корабля и черепа с костями. Питер одёрнул футболку и, сморщив обгоревший на солнце нос, ответил:

– Пока нет! Но обязательно стану капитаном.

– Конечно станешь! – Мама потрепала мальчика по волнистым волосам. – Хозяином рек и морей! Вот мою дочку ты уже спас от жажды, капитан! – Питер отчего-то смутился.

Когда они выезжали с парковки, Даниэла наблюдала за ним в зеркало заднего вида. Питер, затолкав голову динозавра в карман, резко оттолкнулся ногой от асфальта и, набирая скорость, скрылся из её поля зрения. Даниэла откинулась на спинку сиденья и поставила так и не открытую баночку пепси в дверцу машины. Пить ей уже совсем расхотелось.

Давно это было – сейчас ей почти четырнадцать лет, а Питеру пятнадцать, они уже взрослые. Звонят друг другу по телефону и ходят в гости. Питер живёт в трёх кварталах выше по улице. Если идти прямо вдоль дороги, пересечь железнодорожные пути возле продуктового магазинчика «Пенни», свернуть влево, то через четыре дома будет дом Питера.

Даниэла заправила выбившуюся прядь рыжих волос за ухо и набрала его номер. «Питер, я жду, поторопись. Да, да, там, где договаривались». На кассе она заказала витую булочку с изюмом, щедро политую белой глазурью, и большой стакан капучино. Заняла свободный столик у окна, морщась, стянула куртку. Боль в ладони становилась совершенно нестерпимой, и Даниэла подумывала показать ожог родителям. Минут через десять, ловко лавируя между людьми, явился Питер.

– Привет! Я с тренировки, ненадолго, извини. А что с лицом, с рукой? С войны, Даниэла? – Кинув спортивный рюкзак на диванчик, он уселся на стул, закинув ногу на ногу. Из-под чёрных джинсов торчали голые щиколотки. На мешковатый свитер крупной вязки ближе к левому плечу был приколот значок местного футбольного клуба – зелёный кружок с крупными чёрными цифрами «96». Даниэла, сделав последний глоток остывшего кофе, прокашлялась в салфетку.

– Да! Расскажу – не поверишь! На меня напало дерево! Фантазии берут верх над действительностью! Я вот думаю, не привиделось ли мне? – Она театрально продемонстрировала Питеру синяк на щеке. Синий на скуле, он красной отечностью спускался к шее. Ближе к правому виску виднелись две отчётливые царапины, наползающие одна на другую. Питер, взяв её за запястье, недоверчиво рассматривал намотанный на ладонь бинт.

– Не твоего ли одноклассника рук дело, этого здоровяка Михаэля? Признавайся!

Аккуратно высвободив обожжённую ладонь, Даниэла отрицательно мотнула головой:

– Нет. Это и вправду дерево… Э… Как бы тебе это рассказать… Знаешь древний дуб – Томас, на заднем дворе школы?

Питер кивнул, приготовившись внимательно её выслушать.

– Так вот, о нём ходят разные слухи. Нехорошие слухи. Я решила проверить. Ну, на предмет загадочности, – а он меня прогнал… В смысле, дерево меня прогнало. Представляешь? И оно говорило со мной! Говорило! Я знаю, это звучит странно, но ты должен мне поверить! И я очень испугалась… Очень! Вот, видишь? Доказательство! – Даниэла еще раз продемонстрировала Питеру синяк. – А сегодня Томас решил помириться, потому что я нашла веточку, застрявшую в колготках. Ну, такой маленький сучок, я его пожалела и воткнула в горшок с гортензией. Думаю, дело в этом. Потому что Томас сегодня утром нарисовал гортензию тоненькой веткой на запотевшем стекле в классе. Это ли не странно? Он что, читает мои мысли? Как он вообще узнал об этом? Как?!

Питер внимательно выслушал её. Хотя в его глазах читалось неподдельное беспокойство и участие, рассказанная в подробностях история явно не нравилась ему.

– Я – реалист, Даниэлка! Гоняю мяч, хожу в школу – всё как обычно. Но твои фантазии просто… иногда пугают. Даже меня. Особенно в свете твоих боевых ранений. Хорошо, хорошо, – отмахиваясь от её оправданий, продолжил он. – Решила всё проверить, ещё раз посетить Томаса, не так ли? Я, конечно, пойду с тобой, только не сегодня. Вымотался, и мама просила прийти пораньше. Созвонимся? Ну же, Даниэла, не дуйся! Я тебе обещаю! – Он поднялся, закинул на плечо рюкзак. – А сейчас мне пора.

Даниэла устало кивнула, скомкала бумажную салфетку и бросила её на поднос. Питер не поверил ни единому её словечку, решила она. Ни единому! Но в том, что он ей обязательно поможет, она не сомневалась.

* * *

Питер сдержал обещание – позвонил в среду вечером. Голос его звучал бодро, ей даже показалось, что он весел.

– Даниэлка, выходи! Жду внизу!

Она выглянула в кухонное окно. Питер сидел на лавочке, болтал ногами в прикрывающих голые коленки гетрах и футбольных бутсах. Его легкая голубая ветровка была небрежно наброшена на плечи. Даниэла хорошо помнила свою первую встречу с Томасом, поэтому натянула джинсы и толстый свитер. Туго завязывая шнурки на кроссовках, подумала: «Теперь просто так меня не достать, Томас!»

По дороге они с Питером болтали о всяких пустяках. В основном рассказывал он – о своих друзьях и всяких шалостях. Показывал фотки с соревнований – на них он открыто улыбался в камеру, прижимая к себе мяч, – голубоглазый и белобрысый мальчишка. Даниэла одобрительно кивала, не желая показаться невежливой, хотя все её мысли были заняты только Томасом. Когда они подошли к школе, заметили сторожа – он вешал замок на ворота.

– Пустите нас ненадолго, я заколку под деревом потеряла! – Даниэла старалась говорить как можно убедительнее. Однако сторож, не слушая её, вытащил ключ из увесистого замка и спрятал в карман.

– Нет, дети, всё завтра, всё завтра! Утром приходите заколку искать, никуда она за ночь не денется. – Не обращая на них внимания, он, прихрамывая, зашагал по своим делам. Ребята дождались, когда сторож скрылся за углом здания, и переглянулись.

– Ничего, – сказал Питер и похлопал Даниэлу по плечу, – здесь есть лазейка в ограждении. Пойдём я тебе покажу? – Даниэла не раздумывая кивнула. Отогнутый железный прут они обнаружили довольно быстро – Питер вначале пропихнул Даниэлу, а следом пролез сам. Вскоре они шагали по совершенно пустой школьной территории.

Издали Томас выглядел обычным деревом, но Даниэла всё же взяла Питера за руку и, преодолев дрожь в ногах, зашла вместе с ним под крону. Девочка старалась справиться с волнением, но получалось это у неё плохо.

– Привет, Томас. Познакомься, это мой давний друг Питер. – Она наблюдала, как мальчик обошел дерево, погладил ладонью могучий ствол.

– Привет! Да тебя и четверым не обхватить! Ты настоящий здоровяк, Томас! Приятно познакомиться!

Задрав головы, они посмотрели ввысь, потом Питер спокойно пожал плечами и сел под кроной, облокотившись о ствол.

– Знаешь, Даниэла, удивительная вещь – я учусь в девятом классе, но ни разу не подходил близко к этому дереву. Представляешь? Никогда! Думаю: почему? – Питер подтянул к себе колени, поправил гетры. – Знаешь, у меня сейчас странное ощущение какой-то пустоты, и в то же время будто вокруг меня витают электрические разряды. Высоковольтное напряжение! Даже волосы шевелятся! Вот сейчас щёлкну пальцами – и всё загорится! – Питер хихикнул. – Кажется, вокруг меня горит огонь, невидимый глазу! И это все из-за твоих страшных рассказов, Даниэлка! Присаживайся рядом, тут мягко. – Он похлопал ладонью по траве, приглашая её сесть.

Даниэла ещё с минуту рассматривала дерево – в такую безветренную погоду под ним было тихо и ничего не происходило. Тогда она обратилась к Томасу, старательно подбирая слова:

– О чём ты хотел рассказать мне, Томас, – о своем мире?

Питер ободряюще улыбнулся ей и махнул рукой, чтобы продолжала.

– Томас, ответь мне, пожалуйста. Ты звал меня, и я пришла. – Она нагнулась и набрала пригоршню осыпавшихся листьев. Влажные, наполовину сгнившие, перемешанные с землей, на ощупь будто после дождя. Запоздало подумала: «Не стоило Питеру садиться, он испачкается». Даниэла отряхнула ладони от прилипших листьев и обернулась к Питеру. Он замер, обхватив руками голые коленки, и, не мигая, смотрел в пустоту. Даниэла силилась понять, что с ним происходит, но мысль ускользала от неё. Тишина стала такой глубокой, такой оглушающе ненастоящей, что страх наполнил липкой слюной её рот. Она нервно сглотнула, наконец поняв, в чём дело. «Исчез цвет!» Даниэла вцепилась дрожащими пальцами в ещё совсем недавно голубую ветровку мальчика. В истерике она крикнула:

– Питер! Мне страшно, Питер! – Но мальчик не обернулся, продолжая безучастно смотреть в пустоту. И тут Даниэла услышала голос, тот самый, что так напугал её в прошлый раз: