В пути

Припарковав машину у набережной, я решила прогуляться и спрятаться от подступающего холода в одной из уютных прибрежных кафешек. Раньше я мечтала поселиться на берегу, но Макс не поддерживал мое желание, мы сошлись на том, что из окна нашей спальни будет видно реку.

Я забыла в машине пиджак, у реки дул довольно холодный ветер, но возвращаться не хотелось, потому я ускорила шаг, руки и плечи покрылись мурашками от холода. Невдалеке я заметила маленькую кофейню. Проголодаться я еще не успела, а вот кофе хотела уже несколько часов. Улыбчивая бариста приготовила мне большой стакан латте и я попросила ее добавить кокосовый сироп. Иногда я изменяла натуральному кофе с вкусными и калорийными искусственными добавками. Я оставила чаевые и, хватаясь обеими руками за ароматный кусочек тепла, вышла из кофейни – свободных месть внутри не было, все заняли парочки и студенты, погруженные в ноутбуки и планшеты.

Небо затянули серо-желтые тучки, набережная была пустынна и я смотрела на окружающий меня мир, словно увидела впервые, ни о чем не думая, а только созерцая. Завитки старинного каменного парапета повторяли завитки волн, вода была насыщенного синего цвета, небо еще не успело заразить ее своей серостью. На противоположном берегу реки дома стеснительно выглядывали из-за крон деревьев, глядя на меня глазами окон. Холод почти не досаждал – я так увлеклась пейзажем, что не чувствовала собственное тело. Работа, домашние хлопоты загрузили мою жизнь настолько, что я не гуляла вот так уже очень долгое время. Примерно, со смерти Макса.

Я помотала головой, сейчас мне не хотелось думать о том, как я его потеряла. Пусть мысли будут о том, какое счастье он мне подарил.

Плеск воды успокаивал. Шум машин был почти не слышен тут, набережная лежала параллельно оживленному проспекту и находилась в нескольких кварталах. Утром переживала, что начнется дождь, но сейчас я этого даже хотела. Хотела бокал красного вина, плед и террасу любимого кафе. Ветер швырнул волосы мне в лицо, они едва не попали в стакан, и я засунула их за отворот платья на спине. Все казалось мне неторопливым. Река, поглощающая мою усталость, город, запах кофе. Кожа покрылась мурашками уже не от холода, а от острого чувства удовольствия и умиротворения. В воздухе витал запах ранней осени – пахло листьями, специями и корицей, река пахла остро и пряно – илом, водорослями, яхтами, пришвартованными у причала. Я присела на лавочку, но тут же подскочила – лавочка была холодной. Натянув платье как можно ниже, я все же села и закрыла глаза. Под веками начали скапливаться слезы, чувство было мягким и тянучим, как шоколадная паста. Я могла вдыхать только резкими маленькими глоточками от чувства грустного счастья. Когда стакан опустел, я выбросила его, собираясь встать и найти, где же мне все-таки перекусить, но минуты тянулись, а я все сидела с закрытыми глазами, не смотря на то, что холод становился все назойливее.

Неожиданное тепло меня напугало, прервав связь с рекой, осенью и холодным ветром. Я открыла глаза. Алекс плотнее запахнул на мне свой пиджак. Вишневая рубашка идеально подчеркивала широкие плечи и узкую талию. Меня окутал запах его парфюма с нотками кожи салона машины. От Макса часто пахло так же, и мысль об этом немного отрезвила меня. На скамейке рядом стояла картонная подставка с двумя стаканчиками кофе.

– Девушка в той кофейне любезно подсказала мне, какой кофе ты брала. Я решил взять тебе его снова, чтобы не прогадать. Но если хочешь, можешь взять флет – вайт. Он протянул мне подставку.

Я чувствовала себя как героиня дурацкого сериала о любви.

– Ты какого черта тут делаешь?

***

Она выглядела шокированной. Еще бы. Мы столько времени прожили в этом городе, наши дочери были лучшими подругами, но мы даже не подозревали о том, что находимся так близко. А теперь судьба сталкивает нас вот так, лицом к лицу, словно смеется над годами разлуки.

–Не ругайся, тебе это не идет, – я улыбнулся совершенно против воли, а она взвилась.

– Ал, ты…

– Тшшш, – я ее перебил и указал на реку. Рядом с этой женщиной мне хотелось тишины. Внутри все бурлило, мысли путались, я не знал, как стоит вести себя. Фро, наконец, взяла свой кофе, я поморщился. Как и раньше, я не понимал, как можно пить эту химозную гадость, она полностью перебивает вкус кофе. Флет – вайт был довольно неплохим и я не пожалел, что оставил щедрые чаевые. Нужно будет запомнить эту кофейню.

Когда я подошел, она выглядела такой умиротворенной, я даже решил, что она уснула. Додумалась же, гулять в одном платье в такую погоду.

– Мой пиджак остался в машине, я решила не возвращаться за ним.

Я выругался про себя. Думать вслух стало дурной привычкой. Я наслаждался ее присутвием и запахом, не хотел ни о чем думать, ничего вспоминать, но Фро была как на иголках. Я не хотел нарушать молчание. Мы молчали, пили кофе и смотрели на реку. Ее стаканчик опустел первым, она выкинула его и встала.

– Спасибо за пиджак, мне пора.

Я одним глотком допил свой кофе и тоже поднялся. Как и раньше, макушкой она едва доставала мне до подбородка. Когда Фро попыталась скинуть пиджак, я перехватил его и снова ее укутал.

– Не торопись. Я звонил Эмили, когда вышел из кофейни, они там еще часа на три, не меньше. Мы вполне можем найти уютный ресторанчик и перекусить. Если ты, конечно, не хочешь избавиться от моей назойливой компании, – я знал, как бурно она реагирует на мои подначки.

Фро задумалась, прикусила губу. Как много привычек осталось у нее с тех пор, она так же хмуриться, закусывает губу и отводит глаза. Ее руки совсем не постарели, а вот глаза стали усталыми. Мой взгляд невольно упал на ее тонкие ключицы – и от удивления мои брови поползли вверх – она носила сову. Ту самую… Странное чувство, я не сразу понял, что это нежность, осветило меня, как солнце освещает цветной витраж.

***

О чем с ним говорить? О детях – как будто мы пара скучных стариков? О политике, литературе, биржевом рынке? О чем, черт возьми?

Все внутри свернулось пушистым комком, как котенок. Я не хотела нарушать тишину, он очень правильно меня прервал – сейчас не время и не место обсуждать прошлое и наши эмоции, мы сами еще их не понимаем. От неба и до низа живота по одной зажигались лампочки, привлекая первых бабочек, они уже зашевелились, просыпаясь и подергивая крылышками. Во мне возникало странное чувство, давно забытое.

– Раз уж нам все равно так долго ждать, я не против перекусить, все равно собиралась где-то пообедать.

Макс выбрал уютный ресторанчик в паре кварталов от набережной. Чтобы не мерзнуть, мы поехали на его машине. На парковке ресторана Алекс поспешно вышел из машины и открыл мне дверцу, я удивленно посмотрела на него, но руку все же подала. Ал ее не выпустил – переплетая наши пальцы, он повел меня к ресторану. Я все меньше понимала, что происходит. Он обернулся, чтобы поставить машину на сигнализацию и только тут я заметила, что вместо прежнего Nissan он приехал на темно-красной BMW.

– Одолжил машину жены?– я надеялась, что мой голос звучал достаточно колко. Но уколоть я хотела не его, а себя. Конечно же, у него есть жена, Фро, о чем ты только думала. Я попыталась забрать руку из его крепко теплой ладони, но он не позволил. Даже не ответил на мой вопрос.

Мы сделали заказ и продолжали сидеть, по-прежнему, молча. Я разглядывала обстановку. Внутри ресторанчик показался мне душным и помпезным, но балкон был красиво обставлен. Кованые столики с дубовыми столешницами и кованые стулья с бархатной обивкой. По просьбе Макса мне принесли плед. Не отрывая от меня внимательного взгляда, он вытащил позолоченный портсигар и закурил.

– Такой же Зверь, как и раньше, – я ухмыльнулась и потянулась за его сигаретой. Он позволил.

– Все еще чувствуешь себя загнанной жертвой? Когда – то тебе это нравилось.

Я начала раздражаться.

– Мы только и делаем, что ссылаемся на прошлое. Прошло почти двадцать пять лет, слишком долго. Кстати, почему ты не носишь обручальное кольцо?

– А ты почти не изменилась. Разве что, наконец, повзрослела, – он ухмыльнулся, демонстрируя свои клыки, за которые я прозвала его Зверем.

Вопрос он снова проигнорировал. Сколько можно играть в загадки? Я затянулась его сигаретой и едва не закашлялась – ну и крепкую же гадость он курит. Видимо, мое выражение лица выдало меня – Алекс рассмеялся.

– Да, в чем-то ты совершенно не изменилась.

Заказ, наконец, принесли, и мы принялись за еду. Я была рада не искать больше тем для разговора, внутреннее смятение мешало мне трезво оценить ситуацию. Что ж, Скарлет О’Хара, мы подумаем об этом завтра.

Он пригласил меня в ресторан, он сидит напротив и улыбается так, словно все эти годы мы были друзьями. От всего происходящего хотелось не то рассмеяться, не то расплакаться. Когда мы закончили обед, мне позвонила Дина.

– Мам, мы скоро заканчиваем. Жду тебя через час, окей?

– Да, буду через час, милая,– я нажала отбой. – Нам пора. Моя машина осталась на стоянке у набережной. Подбрось меня, пожалуйста, обратно.

– Я мог бы завести вас с Диной домой, – Макс снова накинул мне на плечи свой пиджак.

– Спасибо, нет, тем более, она не знает, что нас связывает и будет лучше, если она пока не будет знать о нашем… общении.

Он пожал плечами. До набережной мы доехали молча, под приятную гитарную музыку его магнитолы. Это было тем приятнее, что во время нашего близкого знакомства он слушал кошмарную тяжелую музыку, от которой мои уши просто сворачивались в трубочку.

– Твой музыкальный вкус стал заметно лучше, – отметила я.

– Ты осталась такой же язвой, Фрозелина, – снова его клыкастый оскал.

– Не зови меня так.

Имя мне «подарила» бабушка, покойная мать моего отца. С отцом, как и с его родными, мы не общаемся – он бросил нас, когда мне исполнился год. Но имя мне успели дать именно они – в честь ученой Фрозелины, у которой была та же странная особенность, что и у меня – гетерохромия. Но мне категорически не нравится, как оно звучит. Поэтому я предпочитаю «меньшее зло» – имя Фро.

***

От упоминания имени, коим ее наградила бабушка, Фро передернуло. Было непонятно, почему она не сменила его до сих пор. Решил отложить расспросы до следующей нашей встречи. Что она состоится, я уже не сомневался. Меня тянуло к этой женщине, как когда то так же тянуло к золотоволосой девочке с удивленно распахнутыми глазами.

Через несколько минут мы были уже у набережной, я снова обошел машину, что бы подать ей руку. Фро почти неосознанно улыбнулась, и у меня на душе потеплело. Всего за несколько встреч она разбудила во мне то, что спало долгие годы, но чувства это были или воспоминания о них – мне было непонятно.

Я проводил Фро до машины. Она отдала мне пиджак и зябко повела плечами. Я засмотрелся на ее ключичные ямочки.