Простая история

– А меня Валентина, – голос у женщины был низкий, бархатный, черты лица крупные, темные волосы заплетены в косу. – Давай на ты. Вроде я не такая уж и старая, хотя и не молоденькая. У них, – Валентина махнула в сторону дверей, – я прохожу как старородящая первородка. У тебя кто?

– Девочка.

– И у меня девочка, София, Сонька.

– А я еще не назвала. Все думали, что мальчик родится, а я девочку хотела.

Аня хотела еще что-то сказать, но дверь в палату вновь открылась.

На каталке лежала женщина, она плакала. Ее перенесли на кровать, она свернулась калачиком и сразу отвернулась к стене, продолжая тихо плакать.

Валентина первой нарушила молчание.

– Случилось что? – обратилась она к новенькой.

Ответом были рыдания.

– Надо сестру вызывать, пусть ей что-нибудь кольнут.

– Не надо сестру, мне уже дали успокоительное. – Женщина всхлипнула и повернулась в сторону соседок. – У меня ребенок почти умер. – И опять зарыдала.

Женщины притихли.

Аня взглянула на соседку. Надо что-то сказать, но как назло в голове было пусто.

Тяжело вздохнув, Валентина встала и подошла к рыдающей. Присела на краешек кровати и стала гладить женщину по спине, приговаривая своим бархатным голосом:

– Все будет хорошо, все наладится, малыш вырастет здоровым и счастливым.

Рыдания постепенно стали тише, перешли во всхлипы и совсем затихли.

– Кажется, заснула. Давай и мы, Анюта, спать. Но Анюта ее уже не слышала, она спала.

Утро началось в шесть. В палату въехала тележка, в пластиковых корытцах лежали младенцы. Медсестра бодрым голосом стала называть номера:

– Семьдесят пять пятьдесят четыре. Чья?

– Моя, кажется. – Аня заволновалась так сильно, что никак не могла рассмотреть цифры на своей бирке.

– Держи.

Девушка смотрела на маленький, туго спеленатый комочек. Сморщенное личико лилово-сиреневого цвета, глазки закрыты, крошечный носик и ротик. Маленький человечек – это ее дочь.

В углу Валентина ворковала со своей крохой. Соседка напротив лежала, отвернувшись к стене, ей ребенка не принесли. Так толком и не покормив, Аня отдала дочку медсестре. У Валентины ребенка отбирали почти силком.

– Ну что за изверги такие, мать с дитем разлучать.

– А почему их по номерам выдают? Как в концлагере, – неожиданно произнесла соседка.

Она лежала вполоборота, и ее вопрос был обращен в никуда, взгляд блуждал по противоположной стене.

Валентина и Аня одновременно повернулись в сторону неожиданной соседки. Наконец они могли ее рассмотреть. Белокурые волосы, нежное личико, большие серые глаза. И необыкновенный голос, такой голос, наверное, у ангелов.

Аня подумала, что его можно слушать и слушать и уже не важно, что говорит и о чем тот, кому он принадлежит. Голос звучал как волшебная мелодия. Аня посмотрела на Валентину, та так же завороженно смотрела на соседку.

Можно было только догадываться, о чем думала Валентина, глядя на это неземное создание. Как жесток мир, что такие ангелы на земле должны переносить такие земные муки.

– Меня Лера зовут, а вас как? – Женщина встала с кровати и взяла со стула нежно-розовый пеньюар.

Только сейчас Аня обратила внимание, что и рубашка, в которую была одета женщина, не больничная, как у них с Валентиной, а шелковая с кружевом.

Женщины молчали.

Лера вопросительно посмотрела сначала на одну, потом на другую. Первой из оцепенения вышла Валентина:

– Валя.

– Аня.

– Доброе утро, Валя и Аня. Я пошла умываться и наносить утренний макияж, ко мне муж должен скоро прийти. – Она мило улыбнулась и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.

– Вот это женщина, – то ли восхищенно, то ли удивленно произнесла Валентина. – У нее с ребенком неизвестно что, а она – про утренний макияж.

– Может, у нее родовая горячка? Я что-то об этом читала, правда, не помню, в чем она выражается.

Но их рассуждения были прерваны: в палату вошла медсестра.

– Где? – Она кивнула в сторону пустой кровати.

– Пошла макияж наносить, – с легкой иронией ответила Валентина.

– Понятно. Ну как нанесет, пусть в кабинет в конце коридора зайдет. Ее там ждут.

Через полчаса в палату вплыло нежно-розовое облако – Лера с огромным букетом роз и с сияющей улыбкой.

– Все в порядке, ребенок в детской больнице, через неделю смогу увидеть, а пока сказали отдыхать.

Лера потянулась и прилегла на кровать с мечтательно-безмятежной улыбкой на лице.

– Лера, – немногосмущеннопроизнесла Валентина, – ты бы букет отдала кому-нибудь из медсестер, а то скоро детей кормить принесут, вдруг аллергия?

– Валюша, ну какая аллергия от роз? Мне их каждый день поклонники тоннами дарят, и никакой аллергии. А кстати, кем вы работаете? – Соседка неожиданно перешла на вы, и в ее нежном голоске появились металлические нотки.

– Я медработник. А что?

– А-а, понятно, – протянула Лера

– Что тебе понятно? – Глаза у Валентины стали цвета южной безлунной ночи.