Флеш Рояль

Максим подобрался со спины, но не стал ее ни хватать на руки, ни тискать, как мягкую игрушку, – зачем, зрителей же нет. Он просто примостился у нее за спиной, только придвинулся очень близко. На плечи легла легкая спортивная куртка, судя по знакомому запаху, принадлежащая ему же.

– С днем рождения, – сказала Динка, так и не обернувшись. – Извини, я не знала. Поэтому не приготовила подарок.

– У меня есть подарок от тебя, Дина, – его голос звучал низко, с хрипотцой. Он что, специально тренируется? Или просто простыл на рыбалке.

Ну, есть так есть. Или он думал, она начнет допытываться, какой именно?

– Зачем ты привез меня сюда, Макс? – тихо спросила Динка, ежась от прохлады, наползающей со стороны воды, и кутаясь в куртку.

От Максима не укрылось это движение. Он пододвинулся еще ближе, приподнял Динку и усадил себе на ноги. Она и не пыталась сопротивляться, зачем, если в его руках ей действительно теплее?

– Тебе не понравились мои родственники? – он спросил насмешливо, но где-то в глубине в голосе таилось опасение.

– Наоборот, очень понравились. Они замечательные люди, особенно твоя тетя, – Динка повела плечами, Максим перенес вес тела на руку, упирающуюся в камень, и теперь его лицо находилось прямо возле ее лица. – От этого еще неприятней было их обманывать.

– А я не обманывал, – Макс смотрел на нее, и она ощущала его взгляд и его присутствие каждой клеточкой тела. – И не говори, что ты этого не заметила, Дина.

Они еще немного помолчали, затем снова заговорил Домин.

– На самом деле мы могли поехать в поездку в любое время. Я специально подгадал под свой день рождения, я каждый год в этот день к ним приезжаю. Это мои единственные близкие люди, Дина, и я хотел тебя с ними познакомить, чтобы ты увидела меня… В другом свете, что ли, – он наклонился и сказал ей почти в висок: – Я хотел, чтобы ты знала, что я не всегда такой, каким ты привыкла меня видеть.

– Ты мог мне сказать, – Динка не смела пошевелиться, чтобы не разорвать ту тоненькую ниточку, которая сейчас тянулась от нее к Максиму.

– Я боялся, – казалось, Макс тоже видит эту ниточку и даже дышать старается осторожнее, – боялся, что ты откажешься. То, что ты здесь, со мной, и есть твой подарок.

Динка собиралась что-то сказать, но ей даже не дали открыть рот.

– Я не знаю, что тебе предложить, Дина, ты знаешь, кто я. И кто ты. Я обломал об тебя зубы, девочка моя. Я хотел тебя купить, я пытался тебя заставить, а теперь я могу только просить. Я не хочу тебя обманывать, рассказывать, что будет завтра, потому что у меня может не быть никакого завтра. Но я не могу от тебя отказаться. Что мне делать, Дина? – он выжидающе смотрел на нее, но не дождавшись ответа, взял в руки ее лицо и развернул к себе.

– Ты ошибаешься, Макс, я не знаю, кто ты, – ответила она, сама поражаясь своему спокойствию, потому что внутри все стенало и выло.

– Не знаешь? – его взгляд стал совсем хищным. – Так я расскажу. Моих родителей и сестру убил мой дядя, брат отца. Следствие вышло на него, но дело закрыли. Я вернулся из армии, обратился к людям, которые мне помогли закончить расследование и обеспечили алиби. Я казнил его сам, собственноручно. Застрелил его и его жену. Я не знал, что она беременна, но когда я спрашивал потом себя, изменило бы это что-нибудь, то нет. Слышишь меня, Дина, нет. И меня никогда не мучила совесть, я ни разу об этом не пожалел. Я больше жалею о том, что должен тебе это рассказать. Ну что ты молчишь? Скажи, что я убийца, чудовище, – он схватил ее за плечи и встряхнул.

А у Динки перед глазами стояли молодые мужчина и женщина, держащиеся за руки. На плечах у мужчины сидела девчушка лет четырех, а женщина обнимала другой рукой нескладного угловатого подростка. Цена вопроса – бизнес. Деньги.

Убийца? Наверное. Чудовище? Возможно. Но только она не могла судить Максима, хоть убей не могла. Она лишь спросила совсем тихо:

– Что было дальше?

– Бизнес эти люди забрали себе в качестве оплаты, а я теперь на них работаю, вот и все. Больше рассказывать нечего, – к нему уже вернулось самообладание, он выпустил ее лицо и спросил, глядя в сторону: – Дина, я тебя напугал?

Ей очень хотелось спросить о Лане, но она чувствовала, что сейчас не самое подходящее время. Протянула руку и провела пальцами по небритой щеке, соскальзывая к подбородку и поднимаясь обратно к виску. Больших мальчиков не принято жалеть, им это может не понравиться. Зато их можно просто любить.

– Я не сказала твоей тете, что работаю у тебя в казино.

Максим поймал ее руку и прижал ладонь к губам.

– Правильно. Ты уже не работаешь. Ты живешь со мной, у меня дома. Не приезжаешь на время, а живешь. И я больше не калечу себе позвоночник на этом кошмарном уголке в стафф-руме, – он потянул ее к себе и впервые поцеловал.

По – настоящему.

Не в адреналиновом угаре, не прощаясь и не пытаясь что-то кому-то доказать.

Дина отвечала, зарываясь пальцами в жесткие темные волосы, оттягивая их на затылке. Сама растекаясь там, где ее касались сильные руки.

А небо вверху было усеяно россыпями звезд, словно кто-то щедрой рукой разбросал по нему мерцающие блестки.

Глава 19

Она уже всерьез начала жалеть, что дядя Джамиль оказался таким консерватором, как тут на берегу нарисовался Алан и позвал их к столу. Максим с видимым неудовольствием оторвался от Динки, спрыгнул в воду и тут же подхватил ее на руки. Нес до самого дома, несмотря на ее возмущенные протесты.

Алан шел сзади с ее мокасинами в руках и невесть чему улыбался, явно недоумевая, как молниеносно его брат преодолел период ухаживания и перескочил на следующий уровень. Только ведь жаловался, что у них все плохо. Динка спрятала улыбку на шее Максима и нарвалась на поцелуй.

– Макс, пусти, я помогу твоей тете, мы совсем увлеклись, – прошептала она ему прямо в губы.

Максим кивнул и вернул ей вертикальный вид. Динка помогала Елизавете накрыть на стол, а мужчины рассаживались на матрасах там же на террасе.

Когда Динка закончила с приготовлениями и вошла, Макс, опираясь рукой на согнутое колено, беседовал с Джамилем. Она открыто рассматривала его и даже благосклонно кивнула своему единомышленнику, который растекался счастливой лужицей: «А наш-то, наш-то какой, смотри! Ну, мать, порадовала, я уж думал крест на тебе ставить».

Она и сама за себя радовалась.

Лишь прикинула, куда ей сесть, а Максим уже поймал ее взгляд и приглашающе похлопал себе по колену. Пожалуй, не стоит усаживаться там на глазах у его родни.

Но с места вскочил Алан, подхватил ее под руки, – шурупы вместо пальцев, похоже, семейное, – и она опомниться не успела, как очутилась перед Доминым между его коленом и грудью.

Максим на удивление больше не выставлял напоказ всем желающим свою пылкую привязанность, а наоборот, если и обнимал ее или касался губами, то старался делать это незаметно. И так ощущалось в разы волнующе.

Вокруг сыпали шутками, вспоминали каких-то знакомых, а Динка просто вслушивалась в себя, ловила легкие прикосновения, обхватывала ладонью щиколотку Макса и ни о чем не думала.

Когда перешли к чаю, она снова вызвалась помочь. Парни многозначительно переглянулись, Алан ушел в дом.

– Диночка, детка, захвати мед, я забыла принести, – попросила Лиза.

Динка вышла в кухню, а когда вернулась, так и застыла возле порога с пиалой меда. В руках у Максима была гитара, он подкручивал колышки и бренчал по струнам, прислушиваясь к звучанию. Увидев Динку, он громко объявил:

– Концерт по заявкам радиослушателей, – и довольно ей подмигнул.

– Максим, ты что, поешь? – у нее даже голос пропал от удивления, одно сипение вырвалось.

– Нет. Поет Алан. Если я спою, то Батыр будет полночи выть, и соседи объявят нам войну.

Батыром звали местного алабая, на которого Динка без страха могла смотреть только сквозь пальцы, плотно прижатые к глазам. Видимо, Господь решил, что природной харизмы и фактурной внешности хватит с Домина с головой, раз обделил его голосом.

С первых аккордов она узнала «Отель «Калифорния». У Алана оказался хороший баритон с приятным тембром, а Макс играл просто виртуозно. Теперь Динка понимала, что он имел в виду в парке.

Да что там говорить, нынешняя кавер-версия нравилась ей куда больше оригинала. Хотя объективностью она похвастаться сейчас вряд ли могла.

Максим смотрел в глаза, она облокотилась о дверной проем, и так и стояла, не в силах сойти с места. Макс играл для нее, Дина это знала. А ведь она пошутила о гитаре, когда он объявил, что начинает за ней ухаживать. Сколько лет назад это было?