Горничная идёт по следу

– Да, пару дней как приехали, – кивнула Ксенька. – А вы тут… лес изучаете?

– Птиц, – улыбнулась женщина. – Я орнитолог. Анна Мельникова, не слышали?

– Ну-у… мы немного далеки от орнитологии, – замялась подруга.

– О, а я просто обожаю птиц, – горячо заверила она нас. – Наблюдать в это время года за синицами, сойками, зябликами, малиновками…

– И вы их всех здесь видели? – вежливо поинтересовалась я.

– Да, здесь их очень много, – улыбнулась она.

– А стрижей тоже здесь эти дни видели? – заинтересовалась я, тут же объяснив свой внезапный интерес: – У меня символом моего дня Рождения по календарю друидов является стриж. Обожаю этих птиц.

– Да, их тоже видела, но пореже, – немного смутилась от моего бурного интереса Анна. – Извините, не могу надолго отвлекаться, не хочу пропустить…

– Конечно, понимаем, – улыбнулась я, бочком отступая к выходу и увлекая за собой Ксеньку.

– Что за… – начала было подруга, едва мы оказались в фойе.

– Идём прогуляемся, – перебила её я, выходя на улицу.

Не выдержав, Ксенька снова заговорила, едва мы успели отойти от двери.

– Какие стрижи? Какой ещё гороскоп друидов? – спросила она, на ходу надевая куртку.

– Каюсь, про друидов ляпнула не подумав, но она в этом всё равно не разбирается, – отмахнулась я. – Так же, как в птицах.

– То есть? – опешила подруга. – Она же орнитолог.

– Из неё такой же орнитолог, как из нас бойцы спецназа, – фыркнула я, неспешно проходя вперёд по мощёной дорожке. – То есть, что означает это слово знает, но в детали не углублялась. Она сказала, что видела зябликов и малиновку.

– И?

– И то, что они перелётные птицы. Благодаря Альрауне я прочитала столько всего о птицах, что меня на этом не проведёшь.

– Может, они просто ещё не успели улететь?

– Смеёшься? Птицы улетают ещё в сентябре, а сейчас уж середина октября.

– Может она просто ошиблась? Решила блеснуть хорошим знанием названий птиц, вот и брякнула, не подумав.

– Вот поэтому я и начала спрашивать про стрижей. Заявить, что она их здесь видела в октябре грубейшая ошибка! Стрижи и ласточки улетают прямо вслед за кукушками, в первых числах сентября.

– Что из этого следует? – немного помолчав, спросила подруга.

– Кроме того, что она выдаёт себя не за ту, кем на самом деле является? – усмехнулась я. – Пока не знаю.

Завернув к пристройке, мы переоделись для прогулки, кинув надоевшую форму на стул.

– Мы ненадолго, а ты здесь на это время за главную, поняла? – строго обратилась я к Альрауне.

Альма не удостоила меня ответом, взглянув на меня как-то особо укоризненно. Решив, что сорока сегодня явно не в духе, я поспешила выйти из дома вслед за Ксенькой.

Увлекшись разговором, мы и не заметили, как покинули территорию «домика Лесника», оказавшись в каком-то парке.

– Ой, я и забыла о нём сказать, – спохватилась Ксенька, заметив, как я оглядываюсь. –Это «Озёрный парк», тоже принадлежит гостинице. Что-то типа зоны отдыха, на ресепшене ещё можно брать ролики и сюда ездить кататься.

– И ты молчала?! – мигом возмутилась я. На роликах я каталась уже лет десять, но в последнее время совершенно их забросила, периодически с грустью смотря на них, если те ненароком попадутся мне в кладовке.

– Да я как-то забыла, – флегматично отозвалась подруга, в отличие от меня не катавшаяся на роликах и дня.

Я обиженно засопела, но возмущаться дальше не стала. После вчерашнего дождя, да ещё и вблизи леса, воздух казался особенно свежим и словно каким-то прозрачным. Немного попетляв по аллейкам и перейдя каменный мост, мы остановились у парапета, глядя на пруд. Мы спохватились, что пора возвращаться в гостиницу только спустя пару часов и то только потому, что я начала замерзать.

– Надо почаще туда выбираться, – проговорила Ксенька, когда мы уже подходили к гостинице.

– Да, хотя сейчас я была бы уже не прочь вернуться в пристройку, – зябко поёжилась я от очередного порыва ветра.

– Мы так и не смогли найти того, кто оставил ту надпись на зеркале, – с досадой вспомнила Ксенька, остановившись на дорожке и хмуро поглядев на видневшийся край нашего домика.

– Возможно, кто-то просто глупо… – начало было говорить я, но в следующую секунду не успела даже осознать, как опустилась на колени, инстинктивно закрыв уши.

Раздавшийся грохот больно резанул по ушам и, казалось, на какое-то время я просто– напросто оглохла. Словно в каком-то сне я ощутила холод каменной дорожки, как-то приглушённо, как через подушку, услышала звон лопнувших стёкол. В последнюю очередь носа коснулся резкий запах дыма.

– … это было?! – услышала я какой-то обрывок из слов Ксеньки, уже успевшей подняться на ноги.

– Что-то бабахнуло, – встряхнула головой я, поднимаясь следом за ней.

Теперь на месте пристройки виднелся один тёмный силуэт, объятый пляшущими языками огня. Густой дым тянулся высоко вверх, словно заполняя собой округу. Большинство окон на первом этаже осыпались на землю мелкими осколками.

– Все наши вещи сгорели, – с горечью проговорила Ксенька, первой нарушив гробовое молчание.

– Боже… – рассеянно проговорила я, отказываясь самой себе верить. – Там же Альма! В клетке! Она не сможет сама выбраться!

– Ты с ума сошла?! От неё уже ничего не осталось, хочешь вместе с ней сгореть?! – прокричала Ксенька, ухватив меня за рукав куртки, едва я ринулась вперёд.

– Может, не всё сгорело, – заспорила я, пытаясь вырваться.

– Пристройка взлетела на воздух! На первом этаже смело к чертям все окна! Она не могла выжить, Алис!

– Нет, могла! – замотала головой я, чувствуя болезненный комок в горле.

– Алис, но… Это же сорока. Их много, найдёшь новую… – попыталась, было успокоить меня Ксенька.

– Их много?! – разозлилась я, вырвавшись из её хватки. – А если бы я там сгорела? Ты бы сказала, что и других людей много, найдёшь новую подругу?!

– Это совсем другое! – заспорила Ксенька.

– Вы видели, что случилось? – вмешалась в наш разговор подоспевшая Олеся.