Кому-то опять всё равно,
Кто-то корчится в муках от яда,
Кто-то пьёт его, как вино.
Один ждёт нечаянной встречи,
Второй, столкнувшись, молчит.
Кто-то пишет заранее речи,
Кто-то в шутку всё говорит.
Нас чувства однажды погубят,
Но их тяжело запретить.
Из двоих один всегда любит,
А второй позволяет любить.
Я вижу в отражении того, кем я всегда боялась стать…
Я вижу в отражении того, кем я всегда боялась стать.
И проповеди поздно над моими непоступками читать.
А скоро будет лето, и опять я рада, это всё прошло.
На выбор мне дадут клыки… или белый саван и крыло.
Если будешь только добрым, то тебя не будут уважать,
Если станешь злым, то за плечами будут обсуждать.
Я балансирую на грани, цепляюсь за разбитые очки,
И пробивается чернильное сквозь розовые милые значки.
Я пропускаю темноту теорией про маленькое зло,
И белый цвет одежд мне сохранить, увы, не повезло,
А отражение моё смеётся над той бывшей чистотой:
Что было, то прошло, и зло в меня скребется на постой.
Я морщусь, не мигая, и опять смотрю в разбитое стекло.
"Три ночи" прорезает потускневшее от времени табло.
Уже не помню, почему я раньше так хотела быть другой,
Возможно, потому, что точка называлась болевой?
Возможно, потому, что раньше я не поднимала глаз,
Смеюсь над собственными глупыми проблемами сейчас.
И вижу отражение того, кем я тогда боялась стать,
Но от себя не скрыться и от себя, увы, не убежать.
Она все верно поняла…
Она все верно поняла,
Всю непростительную низость,
И взгляд свой молча подняла:
В глазах горел как пламень вызов.
К такому он был не готов:
Переменился, стушевался…
Острее ледяных штыков -
Тот взгляд до сердца достучался.
Все изменилось в один миг,
За ней победа, он повержен:
Он культ из внешности воздвиг,
А у нее внутри есть стержень.
Сантиметрами лицо
Мы вымеряем сантиметрами лицо,
Чтобы все было точно "по канону",
Мы обожать готовы подлецов,
Если они подходят к "эталону".