НГРД

– Обед на столе, – послышался из-под потолка голос Саши.

Обед был простым, но вкусным: борщ, котлеты, варёный рис и сладкий чай.

Андрей обедал в одиночестве: Саша ушёл к себе на базу. Интересно, если бы он остался на кухне, можно ли это считать компанией. Всё-таки он не человек, даже не животное…

– Саша, – обратился Андрей в пространство, – я же могу сам выйти наружу, осмотреться, погулять?

– Можете. Но сейчас я не рекомендую этого делать. Через семь минут начнётся дождь. Лучше провести вечер дома с книгой у камина.

Браслет на руке Андрея завибрировал. Андрей посмотрел на него. На ремешке светилась надпись:

«Рекомендуем при планировании прогулок прислушиваться к советам домашнего помощника».

Вот, видимо, и первое задание-рекомендация. Поставив грязную посуду на поднос, Андрей открыл дверцу подъёмного устройства и загрузил его на полку, которая через секунду начала опускаться вниз.

Придя в комнату, он несколько минут разглядывал камин. Камин был похож на электрический, но никаких проводов и выключателей не было. Наверное, его тоже нужно активизировать голосом.

– Активизировать камин.

Внутри камина вспыхнуло пламя, дохнуло теплом.

– Саша, мы не сгорим?

– Это 5D-проекция, – ответил голос Саши. – Никакой опасности не грозит, можете не беспокоиться.

Придвинув к камину кресло, Андрей сел в него с книгой в руках. За окном застучали капли, где-то вдалеке ухнул гром…

Новый год

«Новый год – это всегда что-то особенное. Время радости, оптимистичных планов, надежд, долгих весёлых каникул… и немножко волшебства…»

(Олег Рой)

Антон Спиридонович не любил Новый год. С детства ему хотелось куда-нибудь спрятаться от шума, связанного с этим праздником, фейерверков, застолий, притворной радости от подарков и обязательного салата Оливье с мандаринами. Вообще, у него была аллергия на цитрусовые – может быть, с этим и связана его неприязнь к празднику.

Детство Антон провел в Ленинграде. Родители водили его на ёлки, и на них ему никак не хотелось верить в то, что сотрудник какого-нибудь дома культуры в красном кафтане и с ватной бородой имеет хоть какое-то отношение к смене цифр в календаре.

Один раз летом Антон увидел, как соседка Тетя Оля вынесла сушиться во двор красный постиранный кафтан, мешок и искусственную бороду. Её муж был завхозом в районном ДК. Так ещё раз подтвердилась версия Антона о том, что Дедом Морозом может быть кто угодно. Даже завхоз.

– Тётя Оля, а ваш муж это Дед Мороз? – спросил он тогда соседку.

– Нет, – смущённо улыбнулась соседка, – просто дедушка нам на лето сдаёт свою шубу на хранение.

– И бороду?

– И бороду. Ты в школу-то когда идёшь?

– Первого сентября! – гордо ответил тогда семилетний Антон Спиридонович.

– Станешь октябренком, потом пионером. Пионер всем ребятам пример.

– Не хочу быть примером!

– А красивый значок и галстук хочешь?

– Галстук хочу, а значок со знаменем у меня уже есть.

Значок Антон выменял у соседа, отдав ему старый патрон. Дома у Антона патронов было много – его отец Спиридон Карпович с войны хранил их в картонной коробке на антресолях.

– Авось понадобятся, – говорил он.

Став школьником, Антон попал на знаменитую Кремлевскую Ёлку. Но и там Дед Мороз не внушил доверия. Он хоть и был гораздо красивее обычного из ДК, но все равно напоминал завхоза.

На следующий год впервые родители разрешили Антону встречать Новый год с ними ночью. У Антона ещё теплилась надежда, что завхоз вместо Деда Мороза поздравлял их только потому, что настоящий Дед Мороз появляется только по ночам…

31 декабря отец принёс домой чудо техники – черно-белый телевизор. Пока мама со старшими сёстрами готовили салаты, папа колдовал с антенной.

– Папа, а что смотреть будем?

– Новогоднее обращение Генсека.

– А Генсек – это фамилия Деда Мороза?

– Не совсем Деда, да и не Мороза вовсе, – улыбнулся папа. – Это наш самый главный коммунист.

Без десяти полночь вся семья была за столом. На столе стояло несколько бутылок шампанского, графин с соком, салатница, с горкой полная фирменного маминого Оливье, тарелки со всякой снедью.

Старшие сестры пересмеивались и посматривали на бутылку – они были уже взрослыми, им уже можно пить щекочущее нос пузырьками шампанское!

– А что это Генсек решил в Новый год обратиться, – мама в красивом платье в горошек кивнула на телевизор, – может случилось что?

– Новый год случился, – хихикнул изрядно захмелевший папа: он уже успел выпить пару-тройку кружек пива.

– Никогда не поздравлял, а тут…

– А тут решил поздравить. Что гоношишься-то зазря, ну, ей-богу!

– И это мне говорит убеждённый коммунист, – улыбнулась мама, а сестры прыснули со смеху.

– Так я не всерьёз же, – выпив, папа всегда становился веселее. – Это присказка такая, дурья твоя башка. О, смотрите, начинается.

Папа встал из-за стола, подошёл к телевизору и прибавил звук.

– Дорогие соотечественники, дорогие товарищи и друзья, – в кадре появился грузный мужчина с густым бровями. – Идут последние минуты 1970 года. Наш народ провожает его с сознанием исполненного долга, с великолепным настроением…

Первоклассник Антон смотрел на «главного коммуниста» как заворожённый. Человек на экране внушал доверие, казался добрым и самым-самым умным.

Больше всего в обращении Генсека Антону понравилось про луноход: