Книжные дети

– Остынь, «Лютый», – разговор не окончен…

«Лютый» сплюнул и выругался, бросив злобный взгляд на Ивана.

Мачо в «поляроиде» опять спокойно и властно обратился к Ивану:

– Короче, Иван, я даю тебе три дня на обдумывание ситуации и выплату арендного долга. Ты меня понимаешь… Не образумишься – пеняй на себя… Вс?.

Главный сделал приятелям жест рукой. Все трое сели в «Мерседес»; мачо устроился рядом с водителем, который тут же включил зажигание. А севший сзади агрессор по кличке «Лютый», что пугал Ивана пистолетом, выкрикнул Ивану из окошка машины:

– А я тебе подскажу, где «бабло» взять! Ты т?лок найми, – они тебе вмиг вс? окупят!.. Давай, думай, философ!

Водитель заржал и добавил:

– А нас будут бесплатно обслуживать! Шурки-мурки!

«Мерседес» мягко тронул с места, выхлестнув комья вязкого грунта из-под протекторов, и плавно исчез в утренней дымке…

Иван присел на подножку родного вагона, достал сигарету и, щёлкнув зажигалкой, смачно затянулся. Похоже, его совершенно не трогал этот инцидент с наглыми визит?рами и думал он совсем о другом… Неподалёку щебетали птицы. Иван выпустил облако дыма, задумчиво глядя вдаль… Он вдруг услышал знакомый голос:

– Что, Ваня, опять наезжали?..

– Да, – отозвался Иван.

Возле свалки стоял мужик в кирзовых сапогах и телогрейке с какой-то жезлоподобной жердью в руке. Он, видимо, явился тайным свидетелем происшедшего, незаметно появившись в тылу Ивановой обители.

– Может, пугануть их? А? – спросил мужик, доставая папиросу из мятой пачки.

– Да ладно, пускай порезвятся, – лениво ответил Иван, продолжая дымить.

Между тем, мужик этот был серьёзен и целенаправлен в своём тоне и взгляде, выдававшем суровый уклад неприкаянной добродетели. Отпечаток стихийного существования сквозил во всём его неприступно-бродяжьем виде. Он сбил своим посохом налипшую грязь с кирзовых сапог и принялся орудовать им в свалке…

Иван провёл ладонью по щетине, затем устроился поудобней на подножке вагона и погрузился в свои размышления:

«Кто я?.. Бродячий поэт Иван Пересветов, живущий в вагоне на отшибе… „Философ“, не имеющий ничего в этом мире… Бывший опальный… Собственно, почему бывший? Закончил журфак, а что толку… Наскитался, хлебнул танталовых мук… И всё – ради чего? Куска хлеба? Бред. Да. Прил?т из Сибири был крут… Москва… Друзья, подруги… богема, эйфория… Опубликовали… Вот и началось… Гонка без финиша… И полный туман с беспределом… Пора кончать со всем этим… Теперь-то до меня никому нет дела… А может и есть… Ещ? эта мафия бредовая… Когда же, наконец, будет просвет во всей этой давке?.. Однако, этот Венский – тот ещ? „фрукт“. „Поляроид“ нацепил. На подсознание работает… Штурмовой субъект. Таранит задом терновник… Надо бы просмотреть, что написал вчера… Да, странное сновидение было нынче… И очень притягательное, волшебное… А какая гостья вошла, просто богиня какая-то… Что бы это всё значило? Надо бы проштудировать это всё повнимательней…»

Иван выбросил истлевший окурок и вздохнул.

Между тем, мужик с посохом уже что-то оприходовал в свалке.

Он крикнул Ивану:

– Ваня, ну давай, я пош?л, – дел много. Смотри, если что – знаешь, где я.

– Давай, Палыч! Счастливо…

Сказав это, Иван посмотрел вслед уходящему «антиквару» Палычу и подумал: «И не лень ему в такую рань здесь что-то выискивать?» Затем он перевёл взгляд на восток, где рубин выплавлялся в золото. Вовсю щебетали птицы, славя покой околотка державного края. Иван встал с подножки и зашёл в вагон…

4. «Гуманитарий»

Тем временем чёрный «Мерседес» с тремя визитёрами Ивана подкатил к мощной бетонной ограде, на которой кто-то написал мелом: « Стой! Опасно для жизни!» и въехал через открытые широкие ворота, над которыми крупно чеканилось: «Добро пожаловать!» на территорию неоднозначной и очень прогрессивной структуры. Проехав вдоль небольшой площадки, аккуратно огазоненной и ухоженной, машина остановилась возле мощнопанельного здания с победоносным фасадом и отлогими ступенями перед парадным входом, над которым светилась внушительных габаритов интрегующе-помпезная вывеска:

«Культурно-оздоровительный центр ГУМАНИТАРИЙ», а возле дверей монументально стоял элегантный зачарованный манекен, украшенный крупным квадратом картона с алой надписью: «S.O.S!».

В «Мерседесе» респектабельный мафиози обратился к своим компаньонам:

– Ну давайте, пересаживайтесь в «BMW» – и на службу. Завтра утром я вас жду.

– Да, сейчас пересядем, – оживлённо ответил тот, что сидел за рулём.

– И обслужим кого нужно, – с усмешкой добавил верзила, сидевший сзади. Он тут же обратился к водителю со странным вопросом:

– «Шнырь», у тебя сколько чисел по Гринвичу на сегодняшний выход?

– У меня – не сверяясь можно пройти Гавайи, – ответил «Шнырь», непринуждённо постукивая пальцами по рулю «Мерседеса».

– Окей, – с удовлетворением бросил «Лютый».

Главный, усмехнувшись, открыл дверцу машины и иронично вымолвил:

– Ладно, пошли, конспираторы…

– Идём, – ответил «Шнырь», выключив двигатель.

Все трое вышли из «Мерседеса». «Шнырь» закрыл «Мерседес», кивнул «Лютому», и они пошли к автомобилю «BMW», стоявшему неподалёку – с торца здания. А главный направился к парадному входу «Гуманитария».

– С недосыпанием пора заканчивать, – сам себе говорил предводитель, лениво поднимаясь по ступенькам парадной.

Он вошёл в прохладный холл, дышавший безмолвием ожидания…

– Как жизнь, Ируня? – игриво спросил главный ажурную девицу, сидевшую за дежурным столом с телефоном и кучей прессы.

– Ой, здравствуйте, Всеволод Илларионович! – спохватилась Ируня, оторвавшись от ярко иллюстрированного журнала.

– А чего дверь входная открыта? Администратор уже здесь что ли? – спросил Всеволод Илларионович.

– Да, Инесса Петровна уже пришла… У нас вс? в порядке. Происшествий нет, – доложила дежурная Ируня.

– Оно хорошо, что нет, – на ходу бросил главный и двинулся дальше по холлу.

«Служба настроения», представлявшая собой двух безупречно-гламурных моделей в «мини», которые грациозно стояли у входа в зал Центра, артистично и вольно расставив точ?ные ноги, приняли указание главного:

– Вы свободны. До вечера.

Обе девушки, облегч?нно вздохнув, поспешили к выходу…

А предводитель скрылся в глубине коридора…

Поднявшись на третий этаж, он подошёл к солидной двери с табличкой: