Целительница: другая

– Полинейропатия может развиваться на фоне хронической гипергликемии. А я, как говорил, скачки сахара не чувствую, вот и получилось, что сначала впал в кому, а потом уже узнал, что у меня и диабет, и полинейропатия в острой форме.

– И часто такие приступы?

– Один был полгода назад. Мне хватило. Резко пересмотрел взгляды на жизнь.

– И каков прогноз?

– А какой может быть прогноз, если диабет не лечится? Слежу за сахаром. Сижу на уколах. После приступа капали тиоктовую кислоту. Но сейчас уже не нужно, боли ушли.

Гнев волнами накатывал на Вику: она злилась, что не может помочь Стасу. И несовершенный мир казался ещё более недружелюбным. Подобные мысли были ей знакомы, и это злило ещё больше. Кажется, она забыла всё, что ей говорили ангелы и дух Тимофея.

– После случившегося я перечитал кучу литературы по этой теме. И с традиционными подходами, и нетрадиционными. И так разочаровался… Ну кто я такой, чтобы быть причиной своей болезни, которая передаётся по наследству? Я человек. У меня нет мании величия. В книгах наперебой пишут, что это болезнь от нехватки любви. Я думал о своих отношениях с родителями. Разве они меня недолюбили? Да вроде всё окей. А то, что работают много, ну а кто сейчас мало работает? Иногда конфликты были? А у кого их не бывает, особенно в подростковом возрасте? Нет девушки. Ну да, пока нет. Не встретил ещё. Вот и получается, что я – причина этой болезни в той же степени, что и причина того, что сегодня нет солнца.

– Мне жаль, что я больше не исцеляю людей.

– Мне тоже. И ведь от тебя это тоже не зависит.

– Думаю, зависит.

– Ты пуп земли? – засмеялся он.

Вика тоже усмехнулась, но немного грустно:

– Мне нравится твоя интерпретация. Она помогает избавиться от вины. А вина всегда токсична – как для разума, так и для тела.

– Вот и не будем ей упиваться. Я теперь на многое смотрю иначе. Стараюсь взять от сегодня всё, что могу. И уж точно на что я не хочу тратить время, так это на сожаления и грусть. Смотри, какое озеро сегодня красивое!

– Бесспорно!

***

В доме было непривычно пусто. Климов сидел на кухне за столом и смотрел в окно. Только мыслями он был явно не там.

– Виктор с Витой и другим мной уехали в Женеву погулять. Не дождались тебя. Хотели объяснить.

– Да и так понятно.

– Иван пошёл в отель собирать вещи. Зайдёт попрощаться ближе к вечеру, а после поедет домой. У него самолёт почти в час ночи. Говорит, есть дела, которые уже не ждут. А Стас пошёл переодеться и потерялся. Два часа уже нет. Думаю позвонить ему сейчас. Начинаю тревожиться.

– Не потерялся. Мы с ним болтали. Он только пошёл домой.

– Тогда всё в порядке. Лиза с Сашей ближе к вечеру придут. Одни. Сергея я в командировку отправил. Как раз все вместе проводим Ивана добрым ужином. Может, снова раклет?

– Ром, как ты тут столько живёшь и до сих пор в форме? Я вот после раклетов и тартифлетов еле пуговку на штанах сегодня застегнула.

– А ведь точно, я тебе обещал рассказать про злость.

– А это как-то взаимосвязано?

– Ты любишь бег?

– Спокойно к нему отношусь. Раньше с Виктором бегали. Потом всё реже и реже. Сейчас уже год как перерыв.

– Давай-ка пробежим пару-тройку километров. Только поедем в парк, чтобы не убивать колени на бетонной дорожке вдоль берега.

– Хм, ты прав. Меня это предложение уже несколько напрягает и злит.

– Я вовсе не про это. Поговорим после.

– А где Лёша? Я так расслабилась, что и забыла про него.

– Поехал на работу. Вечером придёт с вещами, чтобы не ходить туда-сюда.

– То есть мне рано радоваться?

– Ты не слишком к нему строга?

– Строга? Разве ты всё про нас знаешь? У меня есть повод. И не один.

– Это конечно. Могу судить только по нашему общению. По ощущениям он хороший парень. Ну, любит тебя как умеет.

– А я его – нет. И не скрываю это. Не играю. Не вру. И вообще считаю, что у меня есть право иметь чувства, отличные от его.

– С этим не поспоришь. И ты не переживай, я просто сказал. Никакого давления и сватовства. Это исключительно тебе решать.

***

Роман поставил машину на небольшой площадке у парка, больше похожего на негустой лес рядом с полем.

Заморосил дождик, но Климова это не остановило. Он выключил зажигание и спросил:

– Готова?

– Дождь, – смутилась Пятницкая.

– Не вспотеем, – неоднозначно сказал Роман и спокойно посмотрел на неё, ожидая ответных действий.

Голова Виктории стала похожа на жужжащий улей, переполненный мыслями от «какого чёрта?» до «чего ты испугалась?». В них не было безликой агрессии, была злость на дождь, на себя за лень и трусость и на Романа за дурацкое предложение, от которого она вовремя не отказалась. А сейчас вроде уже приехали. Вика посмотрела на свои голубые кроссовки с белоснежной подошвой как в последний раз, представляя лесные мокрые грунтовые дорожки. Взгрустнулось. Одежду ей было не так жалко, потому как она снова досталась ей от бывшей женщины Романа, да и стиральная машинка всё исправит. А кроссовки?

– Едем обратно?

Пятницкой вспомнились сцены и с Виктором, и с Алексеем, которые прошли под девизом: «Если хочешь, всё случится не сегодня». Но ведь это когда-то всё равно случится. Неужели она снова стала так труслива и слаба, что боится промокнуть под дождём?

– Нет, идём.

Дождь стал понемногу усиливаться. Вика натянула капюшон.

– Начинай в своём темпе, я подхвачу.