Целительница: другая

– Милая… – прильнул к ней Смолин.

Пятницкую ударило током от этого обращения. Так её называл только Витя. Только он! «Не смей меня так называть!» – кричала она внутри себя, осторожно высвобождаясь из объятий Алексея. Ей надо было поскорее уйти, чтобы боль не успела сковать всё тело.

– Я прогуляюсь и всё. Будем на связи.

– Давай вместе?

– Не сейчас.

– Ладно, я буду дома.

– Ага.

«Пожертвую зубной щёткой, кремом для лица и белой водолазкой. Главное – уйти. Не ввязаться в бесполезное выяснение отношений. Я больше не хочу войны. Хочу как с Витей – надёжный тыл. Какие же они разные, хоть и столько общего…»

Пятницкая на автомате побрела к озеру единственно знакомой дорогой. Каждый шаг вниз под горку забирал её уверенность в себе. Особенно тяжело стало, когда она поняла, что наличных евро у неё нет, а на карте – не более десяти тысяч рублей. Она забыла положить туда деньги, которые дал ей Смолин в Москве. На отель на сутки или двое хватит. А вот на обратный билет – вряд ли. Может, найдётся дешёвый стыковочный рейс? Как же посмотреть вылеты и купить билет без интернета?

Заблестело озеро под ярким утренним солнцем. На небе дрейфовали одиночные пушистые облака. Лазурную воду рассекали лодки под белыми парусами. В сторону Франции отходил паром. Вике тоже захотелось куда-нибудь отчалить. Здешний мир стал совсем невыносим, хоть и был невероятно красив.

«Вот бы не менять место, но изменить судьбу. Начать заново. Вернуться в прошлое и не проливать кофе на Лёшку, чтобы эти отношения никогда не начинались».

Она стояла на берегу растерянная и обессиленная. Мимо прошёл мужчина в сером костюме. Поравнявшись с Викой, он улыбнулся. И она отчего-то поплелась за ним, словно за пейсмейкером, держа дистанцию в пару метров.

Всё дальше оставались причал и пляжи. Всё грустнее становились размышления. Она никак не могла поверить в реальность случившегося. И вдруг осталась совсем одна на узкой дорожке между озером и частными домами. Мужчина в сером исчез.

Вика спустилась к воде на маленький пляж, села на прохладный песок.

«Как же так, Господи?! Я поверила тебе, а ты меня снова предал. Нанёс удар. Что ты из меня вечно делаешь жертву?! Разве я не была для тебя хорошей? Жила мирно, людей лечила. Можно ли отнимать близких за попытки разобраться в себе?»

Вика споткнулась о собственный вопрос.

«И как, разобралась?»

За истеричным смехом последовал поток слёз.

«Смолин запутался? А я? Чего я хочу? Это, Господи, ты мне хотел показать? Как все мы похожи в своём непонимании целей и желаний? Можно было попроще? Или я такая твердолобая, что со мной только так? Мне невыносимо больно, понимаешь? В который раз предательская недосказанность. И всё началось с моей матери. Сколько лет она молчала, что обладает даром! Невыносимо. Невыносимо! Просто развей меня. К чёрту эту вечную жизнь на четвёртом плане бытия. Отсутствие дуальности меня не спасёт, когда нет любви в сердце. Мне больше некого любить, понимаешь?!»

Слёзы закончились. Изнеможение достигло своего пика.

«Ад на земле. Нас отравляют собственные мысли. И даже этот прекрасный вид не может их усмирить. Я схожу с ума. Или уже сошла».

– Бух! – сказал годовалый малыш, плюхнувшись на попу возле неё.

Песок смягчил падение.

Вика посмотрела на мальчика и широко улыбнулась, не веря тому, что видит. Помогла ребёнку подняться.

– Виктория? – неуверенно спросила подошедшая женщина.

Вика кивнула, догадавшись, кто стоит перед ней.

– Вы понимаете, что это не Тимофей, хотя его душа в этом теле?

– Я так и запомнила вас – как человека, говорящего сразу по делу. Здравствуйте, я рада вас видеть.

– Здравствуйте, Елизавета, – смутилась Пятницкая, осознав, что забыла поздороваться.

– Сына зовут Александр. Имя распространено и здесь, и в России. Специально выбирали. Алекс очень похож на Тимофея. Иногда кажется, что это он.

Вика не успела ничего сказать в ответ: звонок Смолина помешал разговору. Она уставилась на экран телефона.

«Я снова смылась, – мысль прогремела как выстрел. – Опять не поговорили. Не обсудим случившееся – так и не узнаю что-то, не приму. И повторно окажусь в схожей круговерти».

– Извините, мне надо поговорить, – сказала Вика Елизавете и ответила на звонок: – Алло.

– Где ты? Я волнуюсь.

– Встретила знакомых, общаемся.

– Где вы? Пообщаемся вместе. Я подойду.

– Нет, не сейчас.

– Вика!

– Лёш, ты сделал мне больно. Дай прийти в себя, и мы поговорим без лишних эмоций.

– Я готов извиниться и всё объяснить.

– Готов… – улыбнулась Вика этому слову.

«Что же не сделал этого раньше?» – спросила она мысленно, а вслух сказала:

– Зато я сейчас не готова. Позднее, Лёш. Ты же видишь, я не скрываюсь. Поговорим, когда смогу.

– Я места себе не нахожу… Я тебя люблю! Возвращайся домой.

Фраза резанула Пятницкую, и она почувствовала новый прилив боли.

«Где мой дом?»

– Мы поговорим потом! – отрезала Вика и прервала разговор.

– У вас всё нормально? – спросила Елизавета.

– Нет. Скажем так: поругалась с мужчиной, который профинансировал эту поездку. Мне нужно купить билет в Москву и где-то остановиться, если не получится улететь сегодня. Не знаете, где есть бесплатный вайфай? У меня нет интернета в роуминге. И денег особо нет.

Лиза молчала. Пятницкая не могла понять по её виду, что скрывается за этим молчанием.