По спирали вечности. Книга 1. Великое переселение

– Не беспокойся, Ян, за Рыжика, он проспит ещё часа полтора. А минут через сорок я уже вернусь. Вы завтра утром приходите пораньше, чтобы отвезти его обратно в семью.

– Да, хорошо, – задумчиво произнёс Андрэ. – Но, честно говоря, у меня есть сомнения по поводу его возвращения в лесной квартал.

– А в чем дело? – удивилась Ани.

– Да посмотрим, – не стал пояснять космобиолог.

Тут раздались знакомые трели, и припарковалась тележка с заказом Ани.

Приятного аппетита, – пожелал всем Андрэ, и успевшая проголодаться троица принялась за ланч. У каждого ланч состоял из трёх блюд, но содержимое их значительно различалось. Ян взял себе клюквенный напиток, зелёный салат с цветной фасолью и помидорами, пару котлет со вкусом лососи и рисовый пирог. Ани выбрала клубничный компот, блинчики с яблоками, фруктовый салат из вишни, груши, апельсина и рисовый йогурт с молочным вкусом. А Андрэ предпочёл классический чёрный чай, бутерброды с соевой колбасой, старый имперский салат Оливье с аля-морепродуктами и вишневый пирог, украшенный дольками лимона и мандарина.

– Мне просто не верится, – заметил Ян, что в стародавние времена, ещё на Земле наши предки питались мясом, рыбой, молочными продуктами, выращивали на полях под открытым небом овощи, фрукты, зерновые.

– Да, – поддержала Ани. – Мы ещё с учителем по развитию цивилизации изучали, что тогда люди на Земле трудились целыми днями, чтобы заработать себе на еду. У них едва ли хватало времени на сон. Да и потом…

– О чем ты? – поинтересовался Андрэ, доедая свой бутерброд.

– Я хотела сказать, что горжусь моими предками, участвовавшими в экологической революции на Фридене. Благодаря им жители нашей планеты полностью отказались от эксплуатации животных и перестали потреблять мясную и молочную пищу. Именно от них у нас в роду появилась потомственная профессия зоофасилитатора.

– Позволь заметить, – возразил Андрэ, – что отказались от мяса и молока также в силу сложившихся обстоятельств, вынужденно. Ещё ты забыла сказать о рыбе и натуральных морепродуктах, на Земле до Великого переселения их поедали массово и с превеликим удовольствием.

– Послушай, Андрэ, – удивился Ян. – А разве отказ от животной пищи не был результатом консенсуса всех граждан Фридена? Успехом мощного экологического движения, набравшего силу после Великого переселения?

– Нет, – покачал головой Андрэ. – В Аудиториуме вы, молодые люди, получили лишь часть информации об этом величайшем событии в истории нашей цивилизации.

– А как же было в реальности? – поинтересовалась Ани, успешно справившись с румяными блинчиками.

– Это долгая история, – медленно, растягивая слова, произнёс Андрэ. – Если интересно, завтра в Форум-зале я выступаю перед слушателями Универсалиума, как раз по эпохе Великого переселения. Приходите к 16 ч, мы обсудим все эти проблемы.

Ани согласно кивнула и поспешила в лечебный сектор, а Андрэ и Ян вернулись в лесную зону, чтобы завершить мониторинг подконтрольной им территории. К счастью, каких-либо серьёзных проблем больше не возникло, и они за пару часов успешно справились с поставленной задачей.

– Что ещё у тебя в планах на сегодня? – поинтересовался Андрэ, когда они подъехали к выходу из лесной зоны. – Я хочу пойти в инфотеку, подготовиться основательнее к завтрашней встрече. Хочешь, пойдём вместе?

– Спасибо, Андрэ. У меня что-то голова тяжелая, я лучше немного отдохну в лесу и попрактикуюсь здесь в зоолингвистике.

– Тогда договорились. Успехов и до встречи!

Ян, вспоминая сегодняшнюю беседу за ланчем, пытался определиться с собственной позицией по отношению к экологической революции, ее сторонникам, да и вообще к уже возникшему на повестке дня движению за полный отказ от натуральных продуктов и замену их синтезированными питательными смесями. «Вот же, друзья-звери уже практически переведены на искусственный белок, – размышлял Ян. – А чем мы хуже?». Так, рассуждая сам с собой, он дошёл до небольшой лесной поляны. Она представляла собой абсолютно ровный участок в форме круга, устланный ковром из коротко стриженной изумрудной травы. Лес будто бы замер, тишину лишь изредка нарушали птичьи голоса. «О чем они?» – как-то автоматически подумал Ян, но внезапно ощутив сильную усталость и с трудом преодолимую сонливость, лёг на теплый и мягкий травяной ковёр и непроизвольно прикрыл глаза.

В забытьи Ян провёл около получаса. В голове мелькали, хаотично сменяя друг друга, образы Ани, лисёнка, родительского дома, Аудиториума. Очнувшись, Ян огляделся вокруг. Все осталось по-прежнему: тишина, неподвижные ветви деревьев у опушки, тёплый травяной покров, словно застывшая атмосфера. Он вспомнил, что здесь всегда поддерживалась постоянной температура в 20 градусов Цельсия, а время ветра ещё не настало: ветродувы включались через каждые два часа.

Янн поднял глаза на купол лесной сферы, который несколько отличался от внешнего свода. Во-первых, цветом – насыщенным голубым; во-вторых, существенно большей яркостью и освещенностью. Неожиданно какое-то смутное чувство тревоги, неудовлетворенности охватило молодого человека. Ему вдруг показалось, что катастрофически чего-то не достает, что-то непонятное, неуловимое теребит душу. Мозг, словно пронизывала странная, едва уловимая боль, порой вспыхивали искорки туманных желаний, которые не удавалось идентифицировать. Казалось, что организм срочно нуждается в чем-то таком важном, существенном, а, возможно, и жизненно необходимом. Это чувство возникло где-то в дальних глубинах души, возможно, в недрах генетической памяти. Ян попытался отрефлексировать своё психическое состояние, затем применил технику медитации, но все безрезультатно. В голове постоянно вертелись художественные произведения архаического периода земной цивилизации, которые они изучали в курсе литературного анализа.

Пред ним неожиданно возник образ седовласого старца в темном длинном одеянии, державшего в руках тяжёлый том древней книги. Похожую книгу времён земной цивилизации он видел несколько лет назад в музее информации.

«О-о-о, – воскликнул Ян. – Да это же Лев Толстой – планета Земля – 19 век по земному летоисчислению». Он тут же вспомнил поразивший его отрывок из «Войны и мира» Л. Толстого, где автор описывает небо Аустерлица устами главного героя Андрея Болконского. Ян быстро выхватил из кармана инфон и медленно произнёс вслух: Лев Толстой, небо, битва, Аустерлиц. Мгновенно на экране появились те самые слова: «Над ним не было ничего уже, кроме неба, – высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нему серыми облаками» … И далее: «Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец» (Толстой Л.Н. Война и мир, том 1 часть 3 глава XVI).

«Вот бы и мне хотелось увидеть, хотя бы однажды, настоящее, живое небо, которое видели наши далёкие предки. С его бесконечной синевой, недосягаемой высотой, причудливыми плывущими облаками», – с необъяснимой ностальгической грустью подумал Ян и взглянул на, казалось бы, застывший в вечном покое неподвижный ярко синий купол. «И почему уже более века ни разу, ни один корабль не посещал нашу полузабытую прародину? – с удивлением задумался Ян и решил задать этот вопрос вечером Андрэ.

Ян было убрал инфон в карман, потом резко вытащил снова, переключил на коммуникацию и отчетливо произнёс: «Лесная зона. Это говорит Ян. Включите, пожалуйста, ветродув внеурочно». Вскоре послышался шум работающих лопастей, зашевелились ветви деревьев, зашуршала листва и освежающий ветерок вернул взгрустнувшему космобиологу ощущение возродившейся жизни.

Тем временем Ани пыталась покормить проснувшегося лисёнка, с легкой руки Яна названного Рыжиком. Зверьку было около двух месяцев, может быть, чуть меньше. Он вполне освоился в манеже, бегал от стенки к стенке, но на больную лапку пока не опирался, поджимал, стараясь не касаться пола. Ани предложила Рыжику питательную смесь с молочным вкусом, но лисёнок к ней даже не притронулся. Тогда она попробовала попеременно дать ему кормовых шариков со вкусом мяса, рыбы, птицы, но несговорчивый малыш от всего отказывался. «Что же мне с ним делать? – задалась вопросом зоопомощница. – Ну не морить же его голодом до завтра, пока не вернётся в лес к своим? Да и как все ещё сложится, тоже неизвестно…». Ани попыталась посредством лингвофона передать лисёнку успокаивающие сигналы, но эффекта не было, он продолжал возбуждённо скакать по манежу. В растерянности Ани машинально протянула к нему руки, зверёк на секунду остановился, задумался и бросился к ней. На руках девушки Рыжик пригрелся и успокоился. Ани достала упаковку тертой моркови с яблоком, которую приготовила себе на перекус, и пододвинула разборчивому гостю. Малыш поводил носом, и не успела хозяйка глазом моргнуть, как угощение было съедено. Вскоре он, доверчиво прижимаясь к ней, вновь уснул, а вслед за ним задремала и девушка.

Ани проснулась от быстро усиливающегося светового потока, равномерно рассеявшегося в комнате отдыха. Она осталась ночевать на биостанции, беспокоясь за своего подопечного. Но Рыжик вёл себя почти идеально, если не считать его ночное топанье по манежу, проделанный в нём ход и полный неожиданности прыжок к ней на диван. После этого, он ещё немного поерзал, зарылся с головой в одеяло и мирно заснул. Так они проспали до утреннего включения света. По древней традиции свет включали ежедневно в 6.30 утра, а выключали в 10 ч вечера.

Ани не стала экспериментировать, покормила лисёнка так понравившимся ему салатом из тертой моркови с яблоком и задумалась о собственном завтраке. В комнате отдыха всегда имелся запас разнообразной еды для сотрудников. Она, расположившись в уютном кресле, пододвинула к себе сервировочный столик с выдвигающимся цифровым меню и стала рассматривать голограммы продуктов и готовых блюд с описанием ингредиентов.

Ани выбрала фруктовый чай, горячий бутерброд с тофу и зеленью, ягодный десерт с лимонными дольками. Столик развернулся вокруг своей оси, медленно отъехал от кресла и через пару секунд исчез из вида в небольшом открывшемся туннеле около входной двери. Через несколько минут туннельная створка вновь открылась и показался сервировочный столик, благоухающий ароматами свежеприготовленного завтрака. Не успела Ани притронутся к еде, как юный друг очутился у неё на коленях. Завтрак оказался на двоих. Когда ровно в 8 ч на дверном экране появилось изображение Яна, Ани уже была готова отправиться с ним в лесную зону, но лисёнок неожиданно исчез. Они уже целых полчаса, методично обыскивая все закутки, ящики с кормами, шкафы с рабочей одеждой, полки с инструментами и другие потаенные места, пытались найти зверька. Но каких-либо следов Рыжика обнаружить не удавалось.

– Я, кажется, догадываюсь, где его можно найти, – воскликнула Ани. – Пойдём в музейную комнату.

Здесь в небольшом помещении хранились образцы древних медицинских инструментов и материалов – бинты, марлевые повязки, рулоны ваты и т.п. Уму непостижимо, как лис смог попасть в закрытое помещение, но он действительно оказался именно там – под ворохом разбросанных клочков ваты и размотанных слоёв бинта. С лапкой все было в порядке, но, казалось, лесной зверь не спешил к себе домой. Ян взял Рыжика на руки и отнёс к вездеходу. Вскоре они очутились на той самой дороге, где впервые повстречались с лисёнком.

– Ани, выходи! Попрощаемся с Рыжиком, – крикнул Ян и открыл дверь вездехода.

– Подожди немного, – тихо попросила Ани. – Смотри, как он прижался ко мне!

Они посидели ещё несколько минут в машине, но лисёнок явно не жаждал расставаться со своими новыми друзьями. Тогда Ани взяла его на руки, на секунду прижала к себе, а затем с твёрдым намерением, «что у своих ему будет лучше», отнесла на обочину лесной дороги.

– Иди, малыш, домой, к маме и папе! – сигнализировала она лисёнку.

Рыжик, казалось, понял, сделал несколько прыжков в глубь леса, а затем резко развернулся и опрометью бросился в ещё не успевшую закрыться дверь вездехода.

– Ну что же с ним делать? – развёл руками Ян.

Вместо ответа, Ани взяла Рыжика снова на руки и попросила отвезти их к лечебному сектору. В обеденный перерыв она слетала домой и оставила лисёнка на попечение своей младшей сестре Лизе, которая как раз вернулась из Аудиториума.

Глава 2 Великое переселение

За окном свет равномерно захватывал пространство под сводом, его мощь, постепенно нарастая, озарила купол розовато-сиреневым цветом. Андрэ открыл глаза, чуть слышно, с нарастающей силой заиграла жизнеутверждающая музыка. Он быстро поднялся, запустил на печать шаблон домашней одежды, и приняв водные процедуры, облачился в готовую комфортную пижаму.

В гостиной его ждали к завтраку Арина и их младший сын Джон. Джону недавно исполнилось 11 лет, он собирался сегодня на занятия в Аудиториум, а его старший брат Тони уже был на пути к экспериментальной лаборатории, где их учебная группа проходила практику. Арина преподавала в Аудиториуме математику, но на сегодня были намечены только дистанционные встречи, поэтому единственная из всех членов семьи она могла остаться дома.

Когда все собрались за столом, Арина опросила домочадцев о пожеланиях на завтрак и сделала заказ. Пока происходило приготовление пищи, родители поинтересовались у Джона его успехами в учении, планами на день и взаимоотношениями с другими детьми в группе. Дело в том, что Джон показал себя в Аудиториуме как весьма способный ученик в разных областях науки и технологии, его хвалили преподаватели и тьюторы, но при общении с одногруппниками у него периодически возникали проблемы, а порой и более серьезные конфликты. Родители старались не вмешиваться, при этом зачастую обсуждали с сыном и его успехи, и неудачи, и трудности во взаимодействии с другими детьми, вместе размышляли, высказывали своё мнение, выслушивали точку зрения ребёнка, задавали вопросы и, в конце концов, помогали прийти к конструктивному решению. Так Джон учился делать самостоятельный выбор и брать на себя ответственность за собственные действия.

Аутоэссе подала сигнал готовности завтрака. Андрэ включил сервировку и по кухонному желобу к ним на стол поступили заказанные блюда: два фруктовых и один овощной салаты, кокосовые йогурты с клубничным, персиковым и апельсиновым вкусом, лимонный кекс, два кофейных напитка и цветочный чай. Сервировка также обеспечивала домочадцев одноразовыми посудой и столовыми приборами.

После окончания завтрака Джон выполнил свою домашнюю обязанность: разложил посуду в соответствующие отделения экоклининга для последующей переработки, затем выбрал и распечатал на принтере сегодняшний костюм и поспешил к выходу. Через пять минут должен как раз прибыть автолет для сопровождения учеников в Аудиториум.

Арина проводила мужа до дверей и, пожелав ему успешного выступления, расположилась в комфортном автокресле, подстроила его под себя, включила пульт управления дисплеем и стала готовиться к видео-встрече с учениками.

У Андрэ намечался насыщенный событиями день. К 10 ч он должен прибыть на междисциплинарную научную конференцию по проблеме коммуникации человеческого мозга и машинного интеллекта. Эту тему нельзя назвать какой-либо необычайно новой, оригинальной, ученые разных специальностей исследуют данный вопрос уже несколько столетий. Однако здесь существенен особый гуманитарный акцент: исследования в области биотехнологии, электронной медицины, психокибернетики и других комплексных дисциплин позволили современной науке вплотную приблизиться к решению одной из глобальных общечеловеческих задач: сохранения индивидуального опыта каждого конкретного человека, накопленную им за все предшествующие годы жизни информацию на каком-либо внешнем носителе с возможностью воспроизведения в последующем. Таким образом, речь идёт о так называемом «цифровом бессмертии» людей. В процессе решения этой сложнейшей задачи возникает множество этических вопросов: что делать с конфиденциальной информацией, которой человек не желает ни с кем делиться? Можно ли сохранить не только статику, уже обработанную и осознанную индивидом информацию, но и динамику мыслительных процессов, стратегии принятия решений, ценностную основу, другие личностные компоненты? И в общем – в цифровом виде представить целостную личностную структуру? По сути, попытаться обнаружить, выявить ту внутреннюю силу, энергию, ментальную составляющую, которая все личностные компоненты соединяет в единое целое и образовывает внутренний мир человека, в иной интерпретации – его душу, сознание, ментальную личность и т.д.

При решении этой проблемы вновь, как и тысячелетия назад сталкиваются две стороны, две составляющие человеческой сущности – духовная и материальная. Ранее этот вопрос решался однозначно: в человеке едины душа и тело, физическая и ментальная стороны индивида тесно взаимосвязаны, одна не может функционировать без другой. Однако современное состояние науки и технологии позволяет уже сегодня поставить вопрос о возможности цифрового клонирования ментальной составляющей человека и разработки соответствующей компьютерной модели. Эта цифровая ментальная модель сможет функционировать автономно, материальным носителем духовности окажется, условно говоря, машина – компьютер той или иной природы. Но и здесь встаёт фундаментальный вопрос относительно взаимосвязи между зафиксированной в цифровой модели личности информации и ее материальном носителе – машине для обработки данных. Клонированный разум в искусственной оболочке?

Поток мыслей, то быстрый и сумбурный, то неспешный и концентрированный на неожиданно возникшей идее, охватывал Андрэ, как только он касался вопроса о будущем человеческого разума, проблемах личностной целостности и духовности.

На конференции он встретился с давними знакомыми по совместным исследованиям и космическим экспедициям, чему был несказанно рад. В секции биотехнологии Андрэ поделился своими мыслями о возможностях и рисках цифрового моделирования личностных компонентов. Его сообщение вызвало продолжительную дискуссию, и он уже начал беспокоиться, не опоздает ли на презентацию в Форум-зал. Поэтому после получасового обмена мнениями ученый предложил подробнее прояснить свою позицию и обсудить возникшие вопросы по видеосвязи в ближайший понедельник.