Время дракона

– …но только это оскорбление для могил, – перебил священник, – поэтому всякий раз, когда я видел, что корова пришла, я гнал её. Если рядом оказывалась хворостина, то я хватал хворостину, а если рядом ничего не оказывалось, то я лупил эту скотину рукой.

– Правой рукой, – добавил крестьянин.

– Да, правой, – кивнул церковнослужитель и подошёл к корове, чтобы показать, как всё происходило.

Скотина, уже привыкшая бояться бурой рясы, ломанулась было в сторону, но хозяин ухватил животное за рога.

– Я налагал руку вот здесь… – Священник размахнулся. Могло показаться, что он хочет ударить корову сбоку по животу, но в самый последний момент ладонь остановилась, так ни к чему и не притронувшись.

– А однажды, отче, ты взял ту штуку, которой отгоняют мух от Святых Даров, – напомнил хозяин коровы.

– Да, у меня в руках была рипида, – кивнул священник, – и я в гневе махал рипидой на корову. А эта скотина решила, что я явился отгонять мошек. Тогда я стукнул её рипидой по спине, чтоб сделалось понятно, кто тут незваный гость!

– Вот после этого корова понесла тройню, а по весне, перед Пасхой Блаженных, отелилась, – подытожил крестьянин.

– Да, – сказал молодой церковнослужитель, скромно опустив глаза. – Получилось, что я, сам того не желая, призвал на некрещёную животину благодать Божью. И эта благодать передалась посредством наложения руки, а также посредством рипиды… Рипида – это просто опахало, которое не освящено, – так я думал раньше. А теперь я думаю, что если рипида касалась Святых Даров, а затем касалась коровьей шкуры, то благодать могла передаться.

– Без благодати тут не обошлось – это точно, – сказал крестьянин, который прямо-таки сиял от счастья. – Все приметы сходятся: и телёнка три, и отелилась вечером на Пасху Блаженных. Так что я тебя, отче, должен отблагодарить. Один из трёх телят причитается тебе.

– Во-первых, не мне, а церкви. – Священник, только что стоявший, скромно потупив взор, теперь начал недовольно коситься. – А во-вторых, почему только один телёнок?

Крестьянин тоже переменился в лице. Теперь он смотрел так, как смотрят сторожевые псы, почуявшие, что сейчас в охраняемом хозяйстве может произойти большая убыль:

– Если вычесть из трёх два, то получается один! – сказал хозяин коровы.

– Опять ты со своими подсчётами! – воскликнул священник.

– Двойня у коровы – не редкость, – напомнил крестьянин. – У нас в деревне коровы телятся двойнями раз в несколько лет, и ты, отче, это знаешь. Двойня – не чудо. А ты превратил двойню в тройню. Значит, одного телёнка тебе хватит!

– А тебе для церкви жалко? – спросил священник.

Крестьянин оглянулся на князя:

– Государь, рассуди нас! Сколько телят нужно отдать? Одного или двух?

– А почему я должен судить? – спросил Влад. – Разве я соглашался на это? Ты ведь сам сказал, что привёл корову показать мне просто так.

– Государь, окажи милость! – стал просить священник. – Мы ведь уже рассказали тебе дело. Тебе осталось только принять решение.

– Ах, вот оно что! – воскликнул Влад. – Значит, вы привели сюда корову в расчёте на то, что меня одолеет любопытство и я начну вас расспрашивать. А если я начал расспрашивать, то взялся судить? Так? Вот хитрецы! Нет, я вас судить не буду.

Этот ответ не расстроил просителей. Они смотрели не огорчённо, а выжидающе, что показалось правителю странным, и тут он заметил, что рядом с коровой кого-то не хватает. Вот хозяин коровы, вот священник, вот телята так же толкутся возле вымени…

– Государь! – раздался женский голос откуда-то слева и снизу. – Я предстала перед тобой и прошу, чтобы ты рассудил моего мужа и этого попа. Кто из них прав? – Произнося это, крестьянка с красноватым обветренным лицом поклонилась и легонько дотронулась рукой до княжеского стремени.

Влад еле сдержался, чтобы не шарахнуться от просительницы, как шарахается пойманный зверь. «Пронырливая баба! Чтоб её… – подумал Влад. – Да как же она сумела? Вот так и сумела, пока ты смотрел вдаль, на представление, которое разыгрывали возле коровы». Государь смотрел на представление и не заметил, как женщина подобралась совсем близко, а люди из охраны не остановили. Может, тоже не заметили, увлечённые рассказом о чудесах, а может, посчитали, что простая крестьянка не несёт в себе никакой опасности.

«Это лишний раз доказывает, что за женщинами нужен глаз да глаз!» – подумал правитель, сильно досадуя, однако эта досада совсем не отражалась в поведении княжеского дракона. Тварь сидела возле крестьянки, глядя на неё с явным уважением, и приветливо помахивала хвостом.

«Если тварь отражает мои тайные мысли… выходит, на самом деле я не раздосадован, а доволен? – спросил себя Влад, но тут же возмутился: – Неужели я должен судить о себе по поведению чешуйчатой шавки?! Нет, дракон врёт! Я вовсе не доволен!»

Не желая признавать, что попался в ловко расставленные силки, правитель продолжал отказываться от судейства:

– Да разве это моё дело? Это дело церковное. Пусть его разбирает епископ. А если он затруднится разобрать, тогда сходите к митрополиту.

– Нет, – покачал головой священник. – Епископ сказал, что тут дело не церковное и что вся история, будто на корову через мою руку снизошла благодать Господня, это глупость.

– Значит, попробуйте обратиться к митрополиту, – повторил государь.

– Не можем, – ответил священник. – Епископ запретил мне идти с этим делом к митрополиту. Сказал: «Не позорь своей глупостью меня и мою епархию».

– Ну, тогда здесь и решать нечего, – пожал плечами Влад. – Если епископ так крепко уверен, что рождение тройни – не чудо, я склонен доверять этому мнению. А если чуда не было, то и спорить вам не о чем.

– Государь, тут дело не столько в чуде, сколько в справедливости, – сказал священник. – Я как служитель церкви всё равно должен получить награду за труды.

– Если ты непричастен к появлению телят, за что тебя награждать? – удивился государь.

– Как «за что»? – в свою очередь удивился церковнослужитель. – Ведь когда я совершаю требы, то всегда получаю что-нибудь в дар… в пользу церкви. Так положено. Награда даётся за труды, а не за последствия этих трудов. Например, если священник крестит младенца, то кто же поручится за последствия? Младенец может вырасти в святого, а может – в великого грешника или даже в вероотступника, и получится, что зря крестили. Но дар в церковь по случаю крестин всё равно приносится. А когда священник отпевает, то никто не знает, попадёт ли отлетевшая душа в рай или не попадёт. Но дать что-нибудь за отпевание полагается. И это справедливо.

– А почему именно два телёнка? – спросил князь.

– Потому что негоже жадничать, когда дело касается церкви. – В голосе священника послышалась укоризна. – Видит Бог, что наш храм давно пора подновить. Ещё немного – и там пол начнёт проваливаться. Тройню от коровы всё равно никто не ожидал. А раз такое богатство само в руки упало и не требовало усилий, тогда…

Крестьянка, услышав эти слова, страшно возмутилась:

– Само в руки упало? Богатство?! – закричала она. – Отче, почему ты так говоришь? Наверное, оттого, что ты этих телят сам не выхаживал. Вот отчего! А мы первый месяц тряслись над ними денно и нощно, будто это наши собственные дети. А разве ты не знаешь, что мы молоко покупали? Истратили все гроши, сбережённые на чёрный день, потому что у нашей коровы не хватало молока, чтоб накормить всю тройню досыта. Телятам надо столько, что ой-ой-ой! Вот такое богатство на нас свалилось! Да. А по-твоему выходит, что мы с этим богатством только и делали, что отдыхали да подсчитывали барыши!

– Тихо! – оборвал государь. – Женщина, раз ты сказала, что истец в этом деле – твой муж, а не ты, тогда помалкивай.

Затем Влад обратился к крестьянину, по-прежнему глядевшему настороженно:

– А ты что думаешь?

– Я думаю, что дар принести надобно, – ответил хозяин коровы. – Святой отец всё лето бегал, руку прикладывал и этой штукой, которая для Святых Даров, махал…

– А ты об этом просил? – многозначительно произнёс правитель. – Ведь требы священник совершает по просьбе верующих. Поэтому, если ты не просил, то благодарить не обязан.

– Да, – согласился крестьянин, – если не просил, то не обязан, но просьба-то была. Когда святой отец пришёл ко мне жаловаться на мою корову, я ответил: «Если опять придёт, гони её». Значит, я сам просил возлагать на неё руку и теперь должен отблагодарить как положено. Только вот святой отец сильно много просит. Два телёнка – это много. Одного я бы отдал и жил спокойно. Рассуди, государь. А?

В который раз услышав «рассуди, государь», Влад почувствовал, что его досада переходит в раздражение. «Посадить бы всех спорщиков на кол, а корову с телятами насадить на вертелы и зажарить. Вот и спору конец!» – подумал правитель, но тут вмешался дракон. Как ни странно, его поведение всё больше противоречило настроению господина.

– Колья и вертелы – это слишком просто, – прошипела чешуйчатая тварь. – Разберись как следует. Это же такое занятное дело.

Дело казалось Владу не занятным, а докучливым, но он не привык отступать перед головоломками и потому продолжал искать решение. Камнем преткновения стал хозяин коровы, который хотел верить в чудо – так хотел, что готов был даже заплатить священнику, чтобы не лишать себя ощущения чуда. «Что мне делать с этим дураком?» – думал государь.

Между тем все трое просителей, ведущие тяжбу о телятах, выжидающе смотрели на своего судью. Даже корова – до сих пор относившаяся к правителю очень пренебрежительно – и та повернулась в его сторону. Конечно, это произошло случайно. Просто животине было нечем заняться, потому что ей пришлось стоять на дороге, где совсем не росла трава. Время от времени опуская нос к земле и каждый раз обнаруживая, что питаться тут нечем, скотинка начинала смотреть по сторонам.

– Дело трудное, – меж тем пробормотал Влад, глубоко задумался, опустив голову, но через минуту воспрянул и повернулся к священнику. – Мне показалось, или я на самом деле видел, что ты избегаешь прикасаться к корове?