Цветок пустоши

Рядом присел Юнатов, потрогал пульс на шее, погладил по голове, тихо спросив:

– Ну как ты?

Я не чувствовала ни боли, ни, честно сказать, тела, только в голове туман, как после наркоза. Онемевшими губами прошептала:

– Не знаю…

Маня засуетилась:

– Дашенька, ты лежи, не вставай, я сейчас водички принесу, компрессик сделаю – полегчает.

Она вскочила и исчезла, через секунду появившись с кувшином воды, стаканом и полотенцем.

Юнатов приподнял мою голову, Маня, смочив полотенце, положила его мне на лоб, затем, налила в стакан воды, и, поднеся его к моим губам, прошептала:

– Пей.

Сделала глоток. Вроде полегчало. Отпила ещё и ещё, чувствуя, как онемение проходит и силы возвращаются.

Юнатов помог сесть, видя мою попытку. Воду из стакана, допивала уже самостоятельно.

– Вот молодец! – похвалила Маня, подливая мне в стакан ещё воды.

То ли вода какая необыкновенная у неё, толи действие поля щели быстро прошло, но уже через минуту я встала, оглядываясь по сторонам. Меня распирало любопытство: что с Макросом, Василисой, Егором и гусями?

– Макрос собрал их фрагменты, сейчас ими Костя занимается, – успокоил меня Юнатов.

– Как фрагменты? – не поняла я.

Он показал рукой на кучу буровато-серой, желеобразной субстанции, которую, устройством, похожим на пылесос, собирал Костя.

– Ничего, восстановим, – ответила Маня, с горечью. Однако, постаралась улыбнуться и добавила, – Макрос молодец, сколько смог, всё собрал.

– А почему бы вам не активировать их копии? – поинтересовался Юнатов.

– Мил человек, -чуть с укоризной, отозвалась Маня, – Мы с этой проблемой не впервой сталкиваемся. Были, так сказать, прецеденты. И каждая новая копия – это новая версия, совсем другая личность… Да, память будет таже, а вот душа… её придётся нарабатывать вновь.

– И сколько каждый из вас уже умирал? – спросил Юнатов.

– Ну, я можно сказать долгожитель —всего один раз. Остальные, – словно размышляя, на секунду задумалась она, и продолжила, – Костяныч – три, Горыныч – пять, Василиса и Егор – шесть, кот Баюн и Серый Волк – семь, гуси-лебеди – двенадцать. Правда, это было давно, когда мы были доверчивые и социально неопытные с людьми…

– Понятно. И как скоро мы узнаем, что с ними произошло в Пустоши? – поинтересовался Юнатов.

– Думаю, нам стоит в дом пойти, чайку попить, Даше надо подкрепиться, а там и видно будет, – уклончиво ответила Маня. Затем глянув на Юнатова, спросила:

– А что Макрос то говорит?

– Ему тоже досталось. Отправился к себе подлечиться. Обещал полный отчёт сразу дать, как сможет, – также уклончиво ответил Юнатов, взял меня под локоть, и мы направились к крыльцу.

Маня засеменила следом.

Глава 10

Попивая горячий смородиновый чай с мёдом и кушая ватрушку, я пыталась сообразить, что со мной произошло. Почему именно меня потянуло в щель, а других нет? И как удалось ухватиться за край того, что не материально?

– Да, кстати? – обратился ко мне Юнатов, – Что ощутила, когда тебя потянуло к щели?

– Ничего, кроме страха, – ответила искренне, сразу поинтересовавшись, – А почему только меня потянуло, а больше никого?

– Странно, – отозвалась Маня, – Я уже все варианты перебрала, никак картинка не складывается.

– Макрос сообщил, что Даша их спасла, – сказал Юнатов, – Когда она ухватилась за край щели, то создала нить Ариадны, протянувшуюся к нему в Пустошь, открыв путь в наш мир.

– Интересно, – удивилась Маня, – Она же просто человек из плоти и крови… Да и как она смогла ухватиться за край того, чего не существует…

– А почему вы сказали, что я вам сродственница? – не удержалась я.

– Ой давно это было, – махнула рукой Маня.

– Ну а всё же? – поддержал меня Юнатов.

Маня, чуть усмехнувшись, ответила:

– Их прабабка Прасковья была очень красивая и многие за неё сватались, а она не хотела выходить замуж, потому как мечтала стать учительницей. Родители об этом и слушать не хотели. Откуда-то прознала она обо мне и пришла, чтобы я ей отвод от женихов сделала, и родители отпустили учиться в город. Понравилась она мне, вот и решила помочь ей по-настоящему, а не просто как остальным, с помощью гипноза. Дала яблоко с моей яблони и сказала, что его надо съесть. Ну, она его съела, посмотрела в зеркало и увидела, как лицо побледнело, румянец пропал, глаза потеряли свою яркость, а коса в половину тоньше стала. Сказала спасибо и ушла. Родители испугались, решив, что она заболела, ну, и отпустили в город лечиться, к родне. Там она пристроилась в школе полы мыть, а потом уговорила директора, чтобы взяли её учиться. Ну, и выучилась на учительницу. Когда вернулась домой, добилась, чтобы здесь организовали школу, где она потом и работала. Ну, а затем и замуж вышла.

– Чем вы её отравили? Ведь не яблоком же? – спросил Юнатов.

– Мил человек, вы же знаете, что яблони у нас вроде как не настоящие. Яблоко было ключом к программе веры в принятое решение, что всё получится, – улыбнулась Маня.

– А как же румянец пропал и волосы выпали? – удивилась я.

Маня рассмеялась: