Шаги забвения

И вот однажды шаловливые ручонки Артёма дотянулись до стиральной машинки. Уж и не знаю каким образом, но сын умудрился открыть нижнюю панель лицевой стороны машинки и вынуть оттуда шланг. Застав Артёма за этим увлекательным занятием, я тотчас оттащила его в комнату и попросила мужа привести стиральную машинку в порядок. Шланг был вынут всего сантиметров на десять, и я полагала, что Андрей в состоянии убрать его обратно.

Я просила об этом мужа, наверное, раз сто, не меньше, но он так и не соблаговолил подойти к стиральной машинке. А через некоторое время, когда я чуть ослабила контроль за сыном, поскольку пребывала в полной уверенности, что муж всё починил, Артём снова побежал к стиральной машинке и продолжил вытягивать шланг.

Когда я это заметила, то снова вывела сына из ванной и позвала мужа.

– Андрей, я же просила тебя убрать шланг! Иди в ванную и посмотри, что Артём наделал!

После этих слов муж наконец-то поднял свою пятую точку с дивана и пошёл в ванную комнату.

– И ты хочешь, чтобы я это убрал? – услышала я рассерженный голос мужа.

– Да! Ты же – мужчина! Должен же ты выполнять хоть какую-то мужскую работу по дому! – ответила я, подходя к Андрею.

– Но я же не сантехник! Для таких работ нужен специалист, – ответил муж, возвращаясь обратно на диван.

– Но я тоже не повар, но почему-то каждый день готовлю тебе есть, – ответила я, снова выходя из себя.

– Но это твои обязанности как жены, – ответил Андрей.

– А то, что я прошу тебя сделать, является твоей обязанностью как мужа и отца!

– Но я же не сантехник! – снова повторил муж. – Вот его и вызывай!

Да, за долгие годы своего брака я много раз убеждалась, что у моего мужа руки не из того места растут. Но злило меня отнюдь не это. Меня бесило то, что он даже не пытался ничего делать. Придумывая всевозможные отговорки, он под любым предлогом отлынивал от семейных обязанностей, перекладывая все домашние заботы на меня. И поэтому мне пришлось вызвать сантехника, который за пару минут работы взял с нас пять (!) тысяч рублей.

И когда через некоторое время Артём снова решил похулиганить и вынул шланг из стиральной машины, я решила сама взяться за ремонт. Я подумала, что если сантехник выполнил всю работу всего лишь за две минуты, то ничего особо сложного в ней нет, и поскольку мозгами Бог меня не обидел, то как-нибудь я разберусь с устройством стиральной машины. И мне это удалось. Я смогла заправить шланг обратно и, выходя из ванной, подумала: «Я только что заработала пять тысяч рублей».

А Артём продолжал хулиганить.

На календаре был конец мая, и свекровь уже уехала на дачу. И чтобы нам, как и остальным москвичам, жизнь не казалась мёдом, после окончания майских праздников в нашем доме на три недели отключили горячую воду.

Был выходной день, и муж под предлогом покупки сигарет выскочил из дома и уже два часа не возвращался, что означало одно. Он нашёл себе собутыльников и пьёт где-нибудь в подворотне. Дочь убежала гулять с подружками, а я осталась дома одна с Артёмом. И поскольку все мои домочадцы были ухожены и накормлены, я присела на диван, чтобы немного пошить.

Шитьё всегда отвлекало меня от грустных мыслей. И в последнее время я увлеклась печворком. Оказалось, это весьма интересное занятие. Мало того что для этого дела не нужно специально покупать ткань, а достаточно использовать остатки и лоскутки, ко всему прочему было очень увлекательно из маленьких разноцветных квадратиков и треугольничков создавать новые рисунки. Будто собираешь пазлы, но только выбираешь рисунок по своему вкусу.

А в это время сын катал по полу машинки. Артём перемещался по всей квартире, но я не волновалась за него, потому что все окна были закрыты, дверцы заклеены, а опасные предметы убраны.

Но когда сын снова вернулся в комнату, я заметила, что он оставляет на полу мокрые следы. С чего бы это? Ведь я не слышала, чтобы кран включался. И отложив в сторону шитьё, я пошла по мокрому следу и пришла на кухню. И тут мне стало плохо.

Оказывается, Артём вынул из холодильника бутылку подсолнечного масла и всю её вылил на пол. И теперь на нашей пятиметровой кухне была огромная масляная лужа, через которую нельзя было пройти, не запачкавшись и не навернувшись.

Но это было не всё. Испачкавшись в масле, сын продолжал бегать по комнате, прикасаясь грязными руками и залезая грязными ногами на всё, что можно. И в этот момент меня охватило такое отчаяние, что я не стала ничего делать, а вышла на балкон, начав мысленно анализировать ситуацию.

Я была в ужасе. Горячей воды нет. А чтобы вымыть сына и перемыть всю квартиру, нужна горячая вода. А её можно достать только одним способом. Налить ведро воды и подогреть на плите. Но до плиты дойти невозможно, потому что весь пол залит подсолнечным маслом. И даже если я каким-то чудом смогу дойти до плиты с полным ведром воды и не упасть, то выходить с кухни мне придётся с кипятком и, если я поскользнусь, то это будет очень плохо, потому что даже «Скорую помощь» мне никто не вызовет. А ведь нужно будет согреть не одно ведро воды, а как минимум три, чтобы горячей воды хватило на то, чтобы вымыть пол и помыть Артёма. И не надо забывать о том, что всё то время, пока вода будет согреваться, нужно будет каким-то образом следить за Артёмом и не пускать его на кухню, а также не позволять ему лазить по всей квартире, чтобы он не обжёгся и не поскользнулся на масле.

Ах, если бы муж был дома! Мне так были нужны ещё одни руки!

Я вернулась с балкона в комнату и взяла в руки мобильный телефон, после чего набрала номер Андрея. И естественно, он не ответил. Затем я позвонила дочери, но и она не ответила. И новый приступ отчаяния охватил меня. Ведь я же не справлюсь одна!

Я почувствовала, что мне не хватает воздуха, и снова пошла на балкон. И хотя в ту же секунду меня коснулась весенняя прохлада, дышала я с трудом.

И тогда я перегнулась через балкон и посмотрела на асфальт внизу. Может быть, прыгнуть? И всё. Сразу же все проблемы будут позади. А мои домочадцы пусть справляются дальше сами, как хотят. А я больше не могу. Я так устала, так измучалась, что дальше тащить этот груз у меня нет ни сил, ни желания. Всё равно в моей жизни нет никакого просвета, так зачем же дело стало? Зачем жить дальше, если каждый новый день приносит лишь новые страдания?

Искушение прыгнуть было так велико, что я еле сдержалась. Вытерев слёзы, я вышла с балкона, плотно прикрыв за собой дверь, и направилась в ванную. Затем я набрала ведро воды и аккуратно медленным шагом пошла к плите. Мне удалось не упасть, и я поставила ведро на огонь, а сама снова вернулась в ванную комнату. Взяв тряпку, я намочила её холодной водой и стала вытирать масло с пола. Как и ожидалось, толку от этого было мало. Холодной водой невозможно вытереть масло. А тут ещё и Артём продолжал бегать туда-сюда по всей квартире, и бесполезно было заставлять сидеть его на одном месте.

Но тут свершилось чудо. Алёна вернулась домой.

– Как хорошо, что ты пришла! – воскликнула я и рассказала дочери о том безобразии, которое учинил Артём.

– А где же папа? – спросила дочь.

– Пошёл за сигаретами. Уже два часа назад, – скорбным голосом ответила я, и дочь поняла, что это означало.

Вдвоём дело пошло на лад. Я поручила Алёне следить за братом, а сама снова по масляному полу пошла к плите и сняла с неё горячую воду. До кипятка я решила её не доводить из соображений безопасности.

Затем я вылила горячую воду в ванную и, разбавив её холодной, посадила туда Артёма и велела Алёне следить за братом и не выпускать его оттуда до тех пор, пока я не вымою пол. После этого я поставила на плиту новое ведро воды и продолжила убираться.

Приблизительно через час мучений мне удалось вымыть сына и отмыть пол. И когда муж вернулся с улицы, то даже не спросил, как у нас дела. Завалившись на диван, он захрапел, потому что был пьян настолько, что был не в состоянии даже смотреть телевизор.

Ох, забыть бы это побыстрей! Забыть навсегда, чтобы даже смутные воспоминания и тревоги не касались моего измученного сердца и истерзанного разума!

И невидящим взглядом я посмотрела перед собой, пытаясь собраться с мыслями и вернуться в реальность, после чего выпила новый глоток снадобья.

Сидя дома с Артёмом, я часто ловила себя на мысли, что, возможно, переоценила свои силы. Я безумно уставала, и никакого просвета в моей жизни не предвиделось. И хотя я каждый день надеялась, что стоит продержаться ещё немного и станет легче, но этого не происходило. Запас моих сил уже давно иссяк, и начались проблемы со здоровьем. Мои нервы ежедневно были на пределе, и стало сдавать сердце, но у меня не было ни малейшего способа подправить своё здоровье. А Артём, на рождение которого я возлагала огромные надежды, забирал у меня последние силы. Его нельзя было оставить без присмотра ни на секунду.

Сын подрастал, и всё время держать его на руках я не могла. Сколько раз бывало, когда я занималась приготовлением пищи, Артём забирался на подоконник кухни и стоял, опершись на стекло. И каждый раз с замиранием сердца я аккуратно подходила к мальчику сзади и тихо снимала его с подоконника, объясняя, что так делать нельзя. Но это не помогало. Стоило мне отвернуться, как он тут же снова забирался на подоконник.

И однажды я не выдержала. Когда после очередного объяснения сыну того, что стоять на подоконнике опасно, Артём снова туда залез, я поняла, что всё бесполезно. Если сын такой же глупый, как и его отец, и не хочет понимать того, что некоторые вещи делать нельзя ни под каким предлогом, потому что иначе за это придётся поплатиться своей жизнью, то пусть лучше это случится сейчас, чем потом. Потому что я всё равно не смогу всегда быть рядом с ним. И если в ребёнке отсутствует инстинкт самосохранения, то как бы я не пыталась его уберечь от несчастья, оно всё равно произойдёт. Не сейчас, так потом. Так зачем же тянуть время? Если в этом мальчике отцовская наследственность сильнее, чем моя, то, возможно, мне и не стоит так трястись над ребёнком. Пусть будет, что будет.

Я закрыла все окна, убрала подальше все ножи и острые приборы, взяла мусорное ведро и, оставив ребёнка одного в квартире, вышла из неё и отправилась к мусорным бакам, которые были установлены с другой стороны нашего дома.

Я нарочно шла медленно, чтобы позволить сыну осознать, что он остался один дома и может делать всё, что захочет. И если он такой же, как его отец, то он непременно воспользуется случаем, чтобы провернуть что-то запретное.

А тем временем я морально готовила себя к тому, что может произойти. Но когда я вернулась домой, оказалось, что сын послушно сидел на полу и играл машинками, не проявляя никаких признаков беспокойства. И тогда я глубоко вздохнула и подумала, что, возможно, не всё так безнадёжно. Возможно, мой генофонд всё-таки преобладает в этом мальчике. И со временем он проявится. А сейчас мне нужно собраться с духом и продолжать свою упорную борьбу за выживание.

Кстати, после этого случая Артём, действительно, перестал забираться на подоконник. И если он хотел посмотреть в окно, то мы делали это вместе.

Я много шила, и со временем у меня скопился изрядный запас тканей. Но хранить их было негде, потому что у меня не было даже своей полки в шкафу. Вчетвером мы жили в одной комнате, и несмотря на наличие стенки, места для вещей не хватало. Поэтому я хранила своё бельё на одной полке с постельным. А ткань была разложена у меня по пакетам и в хаотичном порядке лежала на дне гардероба.

И вот однажды я увидела в магазине превосходную вещь – сундук, который бы прекрасно подошёл для хранения тканей.

Увидев его, я сразу вспомнила свою бабушку, которая всю жизнь прожила в деревне. И в её спальне всегда стоял сундук, где она хранила не только ткани, но и нарядную одежду на все случаи жизни. Только, конечно же, бабушкин сундук был кованый и гораздо больше в размерах, чем магазинный, но в нашей небольшой комнате и для этого сундука было сложно найти свободное место.

Он был отделан кожзаменителем и продавался со скидкой за 1899 рублей. Даже с нашими небольшими доходами мы всё же могли позволить себе эту покупку.

Но поскольку вещи со скидками в магазинах обычно не залёживаются, то не стоило откладывать дело в долгий ящик. И я попросила мужа после работы сходить со мной за покупкой.

– Ничего не могу обещать, – неопределённо ответил муж, не желая даже разговаривать на эту тему.