Шаги забвения

– Нет, я сегодня уже достаточно находилась, тем более что дома нужно переделать ещё кучу дел. Лучше зайди в книжный магазин завтра после работы.

– А что я буду утром в метро читать, ты подумала? – вспылил муж.

– Нет, потому что я подумала о том, что у меня нет ни времени, ни сил на твои покупки, – резко ответила я.

– Тогда давай я один схожу, – предложил муж. – Только дай мне свой проездной. Я поеду на метро.

Проездной мужа остался дома в кармане его пиджака, а мой находился при мне, в сумке.

– Вот ещё! Тебе нужно проехать всего лишь одну станцию! Ты и пешком это расстояние сможешь пройти. А у меня проездной на год. К твоему сведению, я заплатила за него одиннадцать тысяч рублей. И не хочу, чтобы ты его потерял.

– Я – твой муж! – тут же перешёл Андрей на крик, привлекая внимание прохожих. – Тебе для мужа проездного жалко? Своим любовникам, небось, даёшь всё, что попросят, а мне, своему законному мужу, пожалела дать один несчастный проездной!

Люди, проходящие рядом, стали оглядываться на нас, осуждающе глядя на меня.

Как мне было стыдно! Тем более что наши дети стояли рядом. И чтобы этот болван заткнулся и перестал меня позорить, я вынула из сумки проездной и дала ему со словами:

– На! И не вздумай потерять!

Затем я сама расстегнула мужу куртку и убрала заветный проездной билет во внутренний карман его рубашки.

– А теперь дай мне денег на книжку, – потребовал муж.

Выделив ему нужную сумму, я взяла из рук мужа пакеты с продуктами и вместе с детьми пошла домой, а он побежал к метро.

Вернувшись домой, я молилась только об одном, чтобы муж вернулся как можно скорее и с моим проездным билетом в кармане. И вскоре Андрей пришёл.

– Купил! – радостно заявил он с порога, показывая мне новенькую книжку.

– Проездной верни! – сразу же подступила я к мужу, не желая даже глядеть на его покупку.

– Какой проездной? – прикинувшись дурачком, произнёс муж.

– Мой проездной, – раздражённо сказала я, потому что мне было не до шуток.

– А у меня нет никакого проездного! – снова ответил муж, по-идиотски улыбаясь.

– Андрюша, мне не до шуток. Верни мой проездной.

– Я же тебе сказал. У меня нет твоего проездного, – продолжал упираться муж.

– Так, – тяжело вздыхая, сказала я. – Хватит придуриваться! Покажи карманы!

– Вот, пожалуйста, смотри. У меня нет никакого проездного!

Вопреки своим принципам не залазить в чужие карманы, я проверила их все, но проездного там не было.

– Мне твои шуточки надоели, – теряя терпение, сказала я. – Куда ты дел мой проездной?

– Это же твой проездной, значит, он должен быть у тебя. Что ты ко мне пристала?

– У меня его нет, потому что ты заставил меня отдать его тебе, чтобы ты смог проехать одну остановку на метро и купить себе книжку, – чеканя каждое слово, сказала я мужу.

– Но у меня его тоже нет, значит, ты его мне не давала, – беспечно заявил муж, радуясь своей идиотской логике.

– Я лично положила его тебе во внутренний карман рубашки.

– Но его же там нет! Значит, ты его туда не клала!

– Если его там нет, то это означает только одно. Ты его потерял! – со слезами на глазах сказала я, с ужасом производя в уме подсчёты убытков.

– Я его не терял, потому что ты мне его не давала! – снова заявил муж, не чувствуя за собой ни капли вины.

А у меня просто опустились руки. Чтобы купить этот проездной, мне пришлось потратить почти половину своей зарплаты, но я уверяла себя, что эти траты окупятся, потому что в течение целого года мне не придётся тратиться на проезд в общественном транспорте. А тут такая подстава! Как он мог? Как он вообще может так себя вести? Неужели в этом человеке нет ни капли совести? Видимо, нет.

Я даже не исключала тот факт, что Андрей продал мой проездной билет первому встречному за бутылку водки, надеясь, что этот поступок сойдёт ему с рук, как сходили все его остальные грязные поступки по отношению к своей семье.

Денег на новый годовой проездной в нашем семейном бюджете, конечно же, не было, поэтому пришлось покупать проездной на месяц. А потом ещё. Потом ещё. До самой смерти мужа я больше не покупала проездные на год, потому что не хотела ещё раз попасть в такую неприятную ситуацию. И после этого случая я больше никогда не давала мужу свои проездные билеты, потому что то, что попадало в руки Андрея, автоматически можно было считать потерянным.

И как взрослый мужчина мог так себя вести? А был ли он взрослым? К сожалению, год рождения человека не всегда позволяет установить его истинный возраст. Мозг и воспитание некоторых людей так остаются в зачаточном состоянии. И очень жаль, что определить это можно лишь после длительного знакомства с человеком. Главное, не торопиться выходить за него замуж. Но мои родители лишили меня шанса разобраться в том, каким человеком являлся мой будущий муж. И за этот их эгоистичный поступок мне приходится расплачиваться и по сей день, так как даже овдовев, я не приобрела свободы. Я так и осталась забитой женой эгоистичного мужа, который прожил свою жизнь так, чтобы не оставить своей семье после себя никаких светлых и добрых воспоминаний. И теперь мне необходимо избавиться от этого горького морального груза, который просто раздавил меня, не позволяя спокойно жить дальше.

И я сделала новый глоток снадобья, чтобы стереть из своей памяти ещё одну неприятную страницу.

После неудачного отпуска в 2002 году, в течение которого мы только ругались из-за отсутствия денег и постоянного вынужденного пребывания в одной комнате, мы с Андреем стали брать отпуска порознь, якобы для того, чтобы по очереди проводить летние месяцы с Алёной.

Только уж если говорить начистоту, Андрей никогда не занимался дочерью. Когда наступал его черёд сидеть с Алёной, он благополучно ехал к своей матери на дачу, куда та уезжала каждое лето. И в итоге бабушка следила за внучкой. Либо он отправлялся к моим родителям с той же целью. Сам же он всё свободное время посвящал распитию спиртных напитков. Но только мне это было уже всё равно, так как я знала, что мой ребёнок находится под присмотром, а волноваться за мужа времени у меня не оставалось.

И вот в 2005 году сначала я пошла в отпуск, чтобы провести начало летних каникул с дочерью, а затем на отдых отправился муж. В тот год у нас с ним пересекалось семь дней, и это время Андрей хотел провести вместе со своей матерью в деревне, и я не возражала, хотя знала, что все эти дни он будет там пить.

К этому времени Алёна уже подросла и стала понимать, какое безобразие творится в нашей семье. И пребывание с бабушкой в деревне в те дни, когда папа не просыхает, тоже подрывало её психику. Она умоляла меня не отправлять её с папой, предпочитая провести всё лето в Москве. И я не стала возражать, прекрасно понимая, что и ей приходится нелегко. Поэтому мы с Андреем договорились, что ровно через неделю он вернётся домой. И в назначенный день я стала ждать возвращения мужа, который должен был приехать приблизительно в пять часов вечера.

Около двенадцати часов дня я позвонила ему на мобильный телефон, чтобы узнать, всё ли в порядке, но, оказалось, что абонент недоступен.

Тут следует упомянуть одну немаловажную деталь. В то время в деревне, в которой находилась дача мужа, были проблемы с сотовой связью. Чтобы позвонить, требовалось либо идти на другой конец деревни, где имелась связь, либо нужно было ходить по огороду с поднятой вверх рукой, чтобы поймать сигнал. Правда, в деревне имелся ещё переговорный пункт, где можно было заказать телефонный разговор с любым абонентом. Кроме того, городские телефоны были установлены в домах некоторых местных жителей, и они обычно не отказывали, когда кто-то просил у них разрешения позвонить. То есть, когда Андрей уезжал на дачу, связаться с ним я не могла, в то время как у него была уйма возможностей позвонить мне, но которыми он никогда не пользовался, чтобы я не изобличила его в пьянстве.

Чтобы вернуться в тот же день в Москву, из деревни следовало выехать в девять часов утра на проходящем автобусе. То есть не позднее половины десятого муж должен был уже оказаться в зоне доступа телефонной сети. Но этого не произошло.

Поначалу я даже не забеспокоилась. Зная безалаберность мужа, я подумала, что, вероятно, он забыл зарядить телефон. Поэтому я продолжила заниматься домашними делами, но для успокоения совести периодически продолжала набирать телефонный номер мужа, но не получала никакого ответа.

Когда время приблизилось к пяти часам, я стала поглядывать в окно, ожидая увидеть Андрея, идущего к подъезду, но напрасно. Его не было.

Прошёл ещё час. Муж не появился и не отвечал на телефонные звонки. Я стала нервничать, но не сильно, потому что подумала, что, возможно, муж договорился с кем-нибудь из соседей, которые должны были ехать в Москву на своей машине, чтобы те захватили его с собой. Такая вероятность тоже существовала, и это надо было учитывать. И в этом случае они могли выехать из деревни после обеда или ещё позже, и поэтому Андрей мог появиться дома только к ночи. Но, правда, эта теория не объясняла того, почему телефон мужа всё ещё находится вне зоны действия сети. Но опять же, я успокаивала себя тем, что, вероятно, аппарат разрядился.

К девяти вечера я уже места себе не находила. Так поздно муж не возвращался из деревни никогда, и это означало, что случилось что-то плохое. Может быть, автобус попал в аварию, и Андрей сейчас находится в больнице, и ему нужна помощь.

И я уже не думала о том, что завтра мне нужно выходить на работу, а моему восьмилетнему ребёнку предстоит остаться дома в одиночестве. Меня беспокоило лишь отсутствие мужа, с которым однозначно что-то случилось.

Я ходила по комнате, не находя себе места. Нужно было что-то делать, куда-то звонить, или, ещё лучше, самой ехать в деревню, чтобы выяснить, что там произошло. Но завтра утром мне нужно было появиться на работе, а начальница не слишком-то жаловала меня хорошим отношением. Отпроситься у неё было такой проблемой, что проще было решать все свои личные дела ночью. Да только ночью до деревни не доедешь и не дойдёшь. И я решила, что нужно звонить в милицию.