– Вы слишком рано поженились. Вот теперь такое и происходит.
– Что происходит? – удивилась я.
– Вы друг друга совсем не знаете. Два незнакомых человека. А тут взяли и поженились. Он не доверяет тебе, и ты под него копаешь. Все пытаешься чего-то разнюхать, узнать про бывших девушек. Тебе кто-то что-то сказал про него, а ты веришь.
– Ни кто-то, а моя подруга. Лера не будет врать.
– Почему ты так думаешь?
– А, зачем ей это? Если бы она его любила, то давно бы вышла замуж. Но она сама отказалась. Он-то был не против.
– Она еще та сучка.
– Почему ты так говоришь?
– Потому, что заслужила. Меньше слушай ее.
Макс замолчал. Не любит он сплетничать. Основное сказано, а дальше он не будет развивать тему. Хоть на коленях проси.
Удобно устроившись у него на плече, я прикрыла глаза. Никогда не думала, что попаду в такую дурацкую ситуацию. Лежу на полу в каком-то сыром подвале. Так еще в обнимку с Максом.
– Просыпайся.
Послышался, сквозь сон, голос Алекса.
Видимо, я все же уснула. Макс уже обул кроссовки и подал мне сапоги. Все еще плохо соображая, я села на стул и протянула ногу. Алекс выхватил у брата мою обувь.
– Пусть сама одевается.
Макс вышел в коридор и по пути надел куртку. Алекс помог мне натянуть на ногу сапог. Потом схватил под локоть и повел по пустому коридору к лестнице.
Когда мы оказались наверху в пекарне, я чуть не упала в обморок. Свежий воздух взорвал легкие. Стало тяжело дышать, и голова пошла кругом. Алекс усадил меня на стул возле витрины с пирожными. Макс прислонился спиной к стене. У него тоже заболела голова.
– Почему так долго? – спросил он. – Вы не поняли, что мы внизу? Юлька же видела, как мы спустились в подвал. Она ничего вам не сказала?
– Отец спускался, но не подумал, что вы зашли так далеко. Дверь заперта. А ваши телефоны отключены. Как мы могли догадаться?
Алекс хмуро посмотрел в мою сторону.
– Ясно, – сказал Макс, потирая рукой глаза.
– Что тебе ясно?!
– Чего ты орешь?
– Черт! Ты еще спрашиваешь? А сам не догадываешься?
– Прекрати на меня орать!
– Да я тебе рожу разобью!
– Давай!
Макс оторвался от стены. Бешеный взгляд испугал даже меня. Он не потерпит, когда на него лезут с кулаками.
Недолго думая, Алекс подлетел к брату, размахнулся и, со всей силы, ударил его в лицо. Послышался треск. Макс отлетел на метр и врезался спиной в дверной косяк. Из губы хлынула кровь. Она сразу же пропитала воротник на куртке.
– Не надо! – закричала я. Схватила со стола бумажные салфетки и приложила к его разбитой губе. Он даже не поморщился.
Алекс отошел к окну. Макс хмуро взглянул на брата, но нарываться на драку не стал. Он знает, что если ударит в ответ, то может убить со злости.
– Доволен?! – спросила я, дернув мужа за рукав. – Что ты творишь, Алекс? Зачем все это?
Он отвернулся от меня, а потом кинул через плечо:
– Шлюха.
От обиды, даже голос пропал. И как я могла влюбиться в него? Урод.
Я пошла к выходу и столкнулась с Сан Санычем. Он выбежал из дома в одной пижаме, а на ноги надет теплые носки, да домашние тапочки.
– Нашел? Ну, слава богу! А мы не верили, говорили, что там никого нет.
Потом его взгляд упал на старшего сына.
– Пап, все нормально, – успокоил его Макс. – Ничего не случилось. Я просто стукнулся в темноте об косяк.
Сан Саныч взглянул на Алекса и сразу же понял, что здесь произошло. Он закрыл за собой дверь, а меня снова усадил на стул возле витрины.
Тонкая струйка крови потекла по подбородку. Макс взял со стола чистые салфетки и приложил к губе. Алекс прислонился спиной к подоконнику. Его взгляд застыл на одном месте. Словно он умер, но при этом все еще дышит.
– Что случилось, Алекс? – строго спросил Сан Саныч.
Только сейчас я поняла, какое сильное влияние он имеет на своих сыновей. Они оба превратились в маленьких мальчиков.
– Он спал с ней.
Глухой голос повис в воздухе. Глаза стеклянные, но складочка на переносице появилась.
– Не правда, – ответил Макс.
– Вы лежали…
– Хватит! – остановил его отец. – Нужно решать проблемы как мужчины, а не как, глупые подростки. Сколько можно драться? Вам уже не пятнадцать лет. Ладно, Макс. Но ты, Алекс? От тебя я такого не ожидал.
– Пап.
– Нет, сын. Не надо ныть. Скажи прямо, чего ты боишься?