Ромео для балерины

Молодой мужчина из фольксвагена сразу бросился в дом, выбежал бледный и закричал:

– Андрей Николаевич! Её там нет!

Мужчин грузин обыскали, поставили под дуло автомата. Заговорили через переводчика.

– Где девушка? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, обратился к грузинам Чижов.

– Она от нас сбежала, – через переводчика признались те. – Утром её уже не было. Да спросите у Наны, она с ней в доме жила.

– Тимур, переведи им. Зураб сказал, что девушка болела. Может вы того?.. Решили от неё избавиться? – продолжал допрос подполковник.

Майоров в диком напряжении смотрел то на охранников, то на Чижова, моля Бога, чтобы тот ошибался.

– Ага, как же, она сама от кого хочешь избавится: вон вчера как курицу зашибла, с одного удара! – чуть слышно буркнул себе под нос грузин помоложе и уже громко сказал. – Нэт, мы её пальцем не трогали, мамой клянусь! Охранять охраняли, для её безопасности, но чтобы на женщину руку поднять!..

Услышав слова начальника, с крыльца уже спускалась Нана:

– Не болела девочка, плохо ей было два дня, не скрою. Но по другой причине: сына она ждёт, ребёночек у ней будет…

Сергей подошёл к женщине, заглянув ей в лицо, понял, что она говорит что-то важное, и попросил:

– Переведите мне, пожалуйста, что она сейчас сказала.

Ему перевели. Сергей несколько секунд стоял неподвижно, потом забросил руки за голову, сделал несколько шагов по двору в радостном смятении.

– Андрей Николаевич, это может быть правдой? – спросил он, и голос его дрожал.

Чижов улыбался, улыбались и парни в масках, и переводчик.

– Непохоже, чтобы они все врали, эти тоже подтверждают, – заверил подполковник. – Неожиданно! Ну что, поздравляю, осталось за малым – выносить и родить. Надо Олесю найти. Какое рядом село?

Арестованных оставили на попечение ОМОНа, Чижов и Майоров сели в машину и спешно отъехали. Обернулись скоро: Раевка находилась в нескольких верстах, и девушки там не было.

Они заглушили мотор и минуты три сидели молча, не глядя друг на друга, каждый думал о своём. И вдруг Сергей поднял глаза и увидел вдалеке на дороге знакомый силуэт.

– Олеся?! – прошептал он и уже распахивал дверцу машины, чтобы рвануть к ней навстречу.

– О-ле-ся!!!

Он плакал и смеялся, обнимая её, посвежевшую, похорошевшую, раскрасневшуюся от удовольствия, пропахшую рыбой, самую желанную на свете женщину!

* * *

Солнце поднималось всё выше, прогоняя остатки тумана с реки. Олеся, впервые в жизни державшая в руках удочку, экспериментировала вовсю: как могла насаживала на крючок червя, испытывая жалость и вину к "несчастному созданию", и забрасывала леску с крючком в воду. В Малом Иргизе, близ опустевшей деревушки, уже давно не ловили рыбу: некому.

И река была благосклонна к дебютантке. За первые полчаса она уже поймала три крупных рыбины. Каждую сначала вытаскивала на траву, ждала, покуда рыба успокоится: боялась её судорожного трепыхания. Потом снимала добычу с крючка и бросала в ведро с водой. Вскоре девушка наловчилась, и процесс ускорился.

Чрезвычайно довольная собой, она несла ведро, больше половины наполненное рыбой, и вдруг подумала о Серёже: "Вот, наверное, бы удивился. А может, и гордился бы мной!" И тут она увидела, как он бежит к ней навстречу. От неожиданности она выпустила ведро. Оно приземлилось рядом, плеснув водой. Не в силах стоять на месте, она шагнула к нему навстречу, и через секунды её уже обвивали руки мужа. Сильные, надёжные, самые родные…

Дома она заявила, что пока не поест, никуда не сдвинется с места. Пока они с Наной чистили рыбу, Чижов, который привык оптимизировать работу, включил диктофон. Через час были готовы и наваристая уха, и пироги с рыбой, и показания потерпевшей и свидетеля.

Поели все, включая задержанных. Нану оставили в покое как непричастную к похищению девушки. Мужчин задержали: оба приехали к родным в Россию в поисках работы, и обоих, ещё в Грузии, уговорил Зураб Чаидзе подзаработать и помочь семьям.

Машины тронулись, Олеся сладко спала, положив голову на колени мужа. На телефон Чижова пошёл вызов. Звонила Дарико из Грузии. Андрей Николаевич остановил машину и вышел. Сергей осторожно переложил голову жены на подушечку и последовал за ним.

Связь на удивление была хорошая, Дарико узнала о предстоящей радости в семье Майоровых, и что Олеся в полном порядке, даже отдохнула за счёт Зураба. Турава, в свою очередь, рассказала грустную историю об истинном мотиве Чаидзе, и что она сейчас занимается поиском денег на операцию его сестре, а Даниил умудрился выиграть Гран-при престижного международного конкурса.

Мужчины вернулись в салон и продолжили путь.

– Андрей Николаевич! – вдруг обратился к подполковнику Сергей. – Я тут подумал, может, мне забрать заявление? Неизвестно, как мы с Вами повели бы себя на месте Зураба. Насколько я понял, сестра – это всё, что у него в жизни есть. И я собираюсь помочь с операцией. Да и отец мой на радостях поможет.

Чижов облегчённо вздохнул и усмехнулся: он сам минуту назад собирался просить Сергея пожалеть недалёкого, но любящего и заботливого грузина.

* * *

Сегодняшний прощальный ужин был дан в честь Даниила Байера, победителя престижного музыкального конкурса. Праздновали в ресторане. У Георгия Туравы не укладывалось в голове: простой на вид парень, его гость, теперь – главная знаменитость Тбилиси! Интервью с ним крутили на всех теле– и радиоканалах.

Дарико сидела рядом со "знаменитостью", переводила поздравительные речи и тосты, поддерживала его, шутила и разряжала излишне помпезную обстановку. Без неё Дэну было бы совсем тошно. Самым большим желанием у него сейчас было слинять с этого званого ужина и пойти бродить по вечернему городу. Дарико это чувствовала, но пока ничего не могла поделать.

– Потерпи ещё немного, я, кажется, кое-что придумала.

В ресторане играла живая музыка, и, видимо, чтобы гостю было приятно, пригласили гитариста с программой, состоящей из западной музыки. Тут же рядом топтался ансамбль с привычным грузинским репертуаром. Дарико подошла к отцу, что-то шепнула ему на ухо, затем приблизилась к парню, мучавшему инструмент, тоже сказала ему пару слов и вернулась к Дэну.

– А сейчас для вас Даниил Байер скажет ответную благодарственную речь, – провозгласила она и подмигнула Дэну, потом едва слышно приказала ему. – Наклонись ко мне и сделай вид, что говоришь, а я как бы буду переводить.

Так они и сделали. Байер говорил ей на ухо всякую ерунду: что мечтает отдохнуть, как нормальный человек, что хочет в душ, что хачапури с сулгуни ему уже поперёк горла, и он бы с удовольствием съел ржаного хлеба с салом. Дарико мило улыбалась как ни в чём не бывало и, делая правильные паузы, торжественно "переводила".

Было видно, как её певучая благозвучная речь очень нравилась гостям. Она говорила, как он тронут их гостеприимством, как ему жаль расставаться с Тбилиси, как высок уровень музыки в их стране. Что он будет приезжать сюда много раз, а сейчас его срочно вызывают организаторы конкурса для подписания важных бумаг. И что на прощание он готов сыграть для них на гитаре. Последние её слова подняли настоящую бурю восторга.

– Чего они так обрадовались? – вздрогнул Байер.

– Радуются, что ты им сейчас на гитаре сыграешь… – проказливо улыбалась очаровательная хулиганка.

– Я?! – округлил глаза Дэн.

– Ты, радость моя! Пару песен – и мы уходим! Классно же я всё организовала? Или ты хочешь продолжить банкет?! Можем всё переиграть…

– Нет! – чуть на закричал он. – Я согласен! Играю пару песен, и мы валим…

Дэн отобрал у парня гитару, погладив её по блестящему корпусу, познакомился с "леди", подстроил. И заиграл. Он играл о том, как ему недостаёт жены и сына, как он по ним соскучился, играл о том, что он чувствует сейчас. Трепет и светлая радость лились со струн самой обычной гитары. Парень, хозяин гитары, слушал, раскрыв рот, не веря своим ушам, что его инструмент способен так звучать…

Второй композицией Байер выбрал испанские мотивы. Вот где захватывало дух: пальцы Дэна порхали над грифом, отбивали чёткий ритм. Это была игра виртуоза. Когда он закончил, стояла гробовая тишина. Байер улыбнулся: подобный шок был лучшим признанием его таланта… Потом кто-то один очнулся и захлопал. Через минуту весь зал ресторана рукоплескал уже выходящей парочке: Дарико и Даниилу.

* * *

– Ты меня прямо спасла! – горячо поблагодарил он Тураву. – А они долго ещё сидеть будут?

– Долго! Часа четыре точно! Ничего не поделаешь: традиция!..