Луч Светы. Журнал. Выпуск 2

Любимое произведение…

Тоже очень много. Очень много ещё не прочитанного, отложенного, но иногда не берусь за новое, а хватаюсь за перечитанных мной до дыр Маяковского, Есенина, Высоцкого.

Отмечу «Облако в штанах».

Мне близко по духу…

Прежде всего, близкие по духу люди, с которыми я общаюсь как тихо и задушевно, так и с бурными дискуссиями до пены у рта. Близка по духу справедливость.

Мне претит…

Предательство, ложь.

Вот так… Четко, строго и по делу. А теперь попробуем на вкус произведения этого замечательного поэта.

«Я скажу тебе кучу слов…»

Я скажу тебе кучу слов…
Кучу слов…
Напоследок…
Словно рой, запущу, с острым жалом.
Чтобы ты
не холила,
не лелеяля,
не растила в себе
рассаду моего прощения,
чтобы каждое,
до слез тебя обижало,
отругаю, как следует…
Чтобы сам не рассчитывал,
и не тешил,
возвернуть тот дуэт.
Дрожью бьются наружу чувства,
разрывая всего в клочки.
Взвешено,
крепко,
уздой схватив своё «плохо»,
лишь пальцы дергаются в сандалях
над пылью,
будто в песке
полусдохнувшая рыбеха.
Скрутившись, недопустить проволочки…
Попрощавшись с былью,
ковыляя,
тоскуя,
походкой хромой,
выпачканным санитаром,
усыпившим любовь,
сердце свое завялил,
высолил бастурмой,
оставшись полупустым,
но на вид,
полуцелым стаканом.

«Крест мой…»

Крест мой,
нательный,
серебра,
с чёрным бликом,
врос в тело,
бесстрашием снабженный…
Вот иду теперь окрыленный
силой незримого лика.
Черви снизу,
сверху мухи,
в середке держу
крепость шага.
Меж пальцев
сжатого кулака,
сочатся
грязные слухи.
Тявканье —
сдача,
мелочью,
с неустойки врага.
Тот,
Гоголевский Вий
смотрит в глаза мне.
Гляделки?
Зрачек мой —
камень!
А кто из нас есть Везувий?
Мел круга сметаю,
в щели
дощатого пола.
Не я,
а он теперь,
ужасти баловень,
своей жизнью,
словно собаками,
оскверненный пень.

Ооох… Вошло наточенным ножом и прямо в сердце… А вы…

ВЫ ЕЩЁ ЖИВЫ?!?

Графский особняк