Лилия для герцога

Виенна, баронесса де Кастеллано, больше всего ненавидела, когда что-то шло не по её планам. До сего времени ей вполне успешно удавалось воплощать их в жизнь, даже будучи слабой женщиной. Рано оставшись без родителей, однако с унаследованным от них немалым состоянием, она сделала очевидный вывод о том, что миром правит тот, у кого есть богатство, но, если мужчина может позволить себе действовать уверенно и порой даже грубо, то у женщины имеется собственное оружие. Внешняя привлекательность, мягкие манеры и улыбки, за которыми прячутся острые зубки, умение расплакаться в нужный момент, а также все достижения моды, призванной подчёркивать достоинства и прятать недостатки. У Виенны было довольно времени, чтобы всему этому научиться – и в девичестве, и после того, как стала вдовой, когда её пьяный муж-барон свалился с лошади на охоте.

Но сегодня утром ей принесли письмо от Иларии, фаворитки короля Арнальдо, считавшей Виенну подругой, и оно содержало в себе весть, которая заставила баронессу не на шутку рассердиться.

– Он женится, – вслух прочла Виенна и, заметавшись по гостиной, гневно отшвырнула с дороги попавшуюся под ноги комнатную собачку. Та, заскулив, убежала, а хозяйка скомкала письмо в руках. Она могла бы решить, что новость всего лишь шутка, не знай как следует Иларию, которой совершенно не свойственно чувство юмора.

Но как герцог де Россо может жениться на ком-то, кроме неё, Виенны? Разве мало она вложила в их отношения? С того самого первого вечера, когда их представили друг другу на королевском балу, баронесса делала всё возможное для того, чтобы завоевать его и почти не сомневалась в успехе задуманного.

Она снова развернула письмо и перечитала его, хмуря брови.

– Что за бред? Девушка из обители? Безродная особа, воспитанная старыми ханжами? Уж не сошёл ли он с ума в уединении своего замка? – Виенна разговаривала сама с собой, ведь лучшего собеседника и вообразить не могла.

Снова смяв бумагу, она отбросила письмо и поспешила в будуар, где потребовала у камеристки немедленно привести её в порядок. Баронесса намеревалась повидаться с Иларией и вызнать все подробности лично, даже если понадобится отвлечь королевскую фаворитку от важных дел. Виенна и сама не могла бы сказать, что разозлило её больше – сам факт того, что Себастьян решил жениться, или то, что он не удосужился сообщить ей об этом лично.

Спустя некоторое время в зеркале появилось отражение молодой женщины, которая выглядела воплощением оскорблённой, но сохраняющей достоинство аристократки. Лёгкая, но не болезненная бледность, аккуратно убранные наверх и сколотые шпильками с жемчужинками светлые волосы. Несколько прядок выбивалось из причёски, что выглядело трогательно и нежно. Сейчас никто бы не дал баронессе её лет. Платье она выбрала довольно простое, но с большим декольте, что соответствовало моде и выгодно подчёркивало пышную грудь с соблазнительной ложбинкой.

«Может быть, не надо было делать ставку на герцога? – подумала вдруг Виенна. – Стоило выбрать короля? Но с ним мне светило лишь то положение, которое сейчас занимает Илария, а я бы не отказалась стать законной женой, к тому же король совсем не так хорош собой, как Себастьян де Россо».

Отложив размышления на потом, Виенна покинула особняк и села в карету. Задёрнув занавески, за которыми мелькали столичные улицы, она прикрыла глаза, и перед внутренним взором тут же появилось красивое лицо герцога де Россо. Падающие на лоб густые чёрные волосы, глубокие синие глаза, чувственные губы… Этим мужчиной хотелось любоваться, словно произведением искусства. И не только пожирать глазами, но и прикасаться, чувствовать его поцелуи, тепло смуглой кожи.

Любой посчитал бы за счастье стать её мужем, и невероятной казалась сама мысль, что можно променять благосклонность баронессы де Кастеллано на какую-то девку из обители, что находилась где-то в глуши.

Карета остановилась так резко, что Виенна едва не прикусила себе язык. Оказалось, что какой-то нищий перебежал дорогу прямо перед экипажем. Сколько же их развелось за последнее время! Не проще ли отловить каждого из них и всем скопом отправить на галеры? Будь Илария поумнее, давно бы дала королю совет очистить столицу от бедноты. Но фаворитку интересовали лишь наряды да танцы. Ума у неё не больше, чем у пустоголовой фарфоровой куклы.

Наконец-то городские районы остались позади, и теперь вокруг расстилался парк, окружающий королевскую резиденцию. Здесь даже пахло иначе. Цветущими растениями, прохладой и негой. Громко журчали фонтаны. Охрана баронессу не останавливала – карета с гербом говорила сама за себя.

Удобно устроившись на мягком бархате сиденья, Виенна неохотно потёрла глаза сначала руками, затем платком – чтобы покраснели и казались чуточку припухшими. Следовало выглядеть заплаканной. Пусть Илария встанет на её сторону, а заодно подумает, что, упустив герцога, баронесса вполне может сменить приоритеты и переключиться на короля, которому уже могли наскучить прелести фаворитки. Мужчины не выносят однообразия. Этот урок усвоен давно, и исключений из правила пока не попадалось.

ГЛАВА 4

Я послушалась сестру Николину и никому ничего не рассказала об отпечатке на двери. Хорошо, что ею пользовались редко, так что, хотелось надеяться, никто ничего не заметил. Зато о том, что вместо жениха приедет его поверенный, стало известно всем. Поначалу девушки наперебой возмущались тем, что не увидят моего будущего мужа и не смогут подтвердить или опровергнуть догадки о его внешности. Но затем сообразительная Аньелла заявила, что не выпустит из обители ни меня, ни моего спутника, пока не выведает у него все подробности о герцоге.

Уж неизвестно, как она собиралась эдакое провернуть, но меня её слова повеселили, на какое-то время разогнав смятение из-за всего происходящего со мной. Как бы я хотела, чтобы моя очередь покинуть обитель ещё не настала! Хотя бы на недолгое время продлить эти дни, наполненные уроками, рукоделием, разговорами с другими воспитанницами. Сейчас даже то, что прежде раздражало, вызывало желание никогда с этим не расставаться. А тут ещё эта история с дверью…

Прошло два дня, вещи были собраны. Меня освободили от занятий, и я тенью бродила по обители, с тоской заглядывая в знакомые с детства помещения – просторные светлые классные комнаты, маленькие кладовые. В библиотеку, где требовательная сестра Корнелия неусыпно следила за тем, чтобы девушки читали только то, что рекомендовано настоятельницей. Впрочем, как мне казалось, непотребные книги сюда и не попадали. Наверняка все новые произведения тщательно проверяли, а те, что не подходили для нашего чтения, немедленно сжигали.

Сжалившись надо мной, сестра Николина попросила помогать ей в лазарете. Две девушки отравились дикими ягодами, которые проросли через ограду, так что понадобилось приглядывать за обеими – как бы не стало хуже. Занявшись делом, я немного отвлекалась от собственных тревог. К тому же, на меня успокаивающе действовала компания целительницы. Её спокойный голос и почти материнская нежность словно дарили надежду на то, что не всё в мире так плохо, как может показаться.

Беседу о супружеских обязанностях, которая положена невесте, со мной провела тоже сестра Николина. Несмотря на то, что сама она так и не вышла замуж, эта мудрая женщина владела знаниями, полученными из книг по медицине. Правда, касались они в основном не того, что происходило между мужем и женой в спальне, а последствий этого, то есть появления на свет младенцев. Единственное, что особо подчёркивалось, заключалось в том, что женщина должна быть покорна воле мужчины. Отчего-то данное утверждение вызывало во мне внутренний протест, но я промолчала, безропотно дослушав лекцию о том, что предстояло мне совсем скоро, до конца, и лишь всё сильнее комкала лежащими на коленях руками грубую ткань платья.

Поверенный приехал внезапно – вечером, когда все уже поужинали и разошлись по своим комнатам. За мной явилась отправленная настоятельницей сестра Николина. Сказала, чтобы я захватила с собой все свои вещи и поторапливалась. Остальные девушки, несмотря на то, что их никто не звал, тоже высыпали из комнат. Не так уж часто за нами приезжали издалека, да и знатных людей среди женихов воспитанниц почти не водилось, так что мой случай казался чем-то из ряда вон, и провожали меня всей обителью.

Я старалась держаться, что-то говорила, даже улыбалась. Раздала приготовленные заранее подарки. Крепко обняла сестру Николину, Аньеллу, ещё нескольких девушек, некоторые из которых, не сдерживаясь, всхлипывали.

– Что вы плачете? – попыталась я их успокоить. – Я ведь не умираю! Просто выхожу замуж!

– Девушки, поспешите, – напомнила о времени настоятельница.

Поверенный герцога оказался ничем не примечательным человеком. Среднего роста, лысоватым, одетым в дорожную одежду практичных чёрно-коричневых оттенков. Однако его бесцветные глаза за металлической оправой очков смотрели так строго, что даже бойкая Аньелла не решилась расспрашивать о моём будущем муже.

Спустя некоторое время мы с поверенным подписали бумаги, и настоятельница с бесстрастным видом зачитала церемониальные слова. Часть из них я послушно повторила, давая все необходимые клятвы, после чего поставила на бумаге отпечаток пальца, окончательно заверяя своё согласие на брак. С моей руки сняли принадлежащее обители кольцо, а вместо него надели другое – совсем простенький золотой ободок с выгравированным на нём узором, рассмотреть который как следует в свете свечей у меня не вышло.

Пути назад не осталось.

Карета поверенного ждала за воротами обители. Я так давно не покидала место, где провела большую часть жизни, что казалось, будто мне снится сон. Всё вокруг сливалось в одну размытую картину, и я не сразу поняла, что по моим щекам текут слёзы. Их можно было бы принять за капли дождя, если б не горьковато-солёный вкус на губах. Я вытащила из кармана платок и тёрла глаза, пока их не начало щипать.

Лишь после того, как слёзы высохли, я села в карету, где забралась в самый дальний угол и отвернулась к окну, за которым сгущались летние сумерки.

***

Королевская резиденция выглядела образцом кичливой роскоши. Повсюду блеск, вычурная мебель и парчовые занавески, но наиболее приближённые к королю знали, что казна его не так богата, как он силился показать, время от времени пуская пыль в глаза иностранным гостям. Однако пока рано было говорить о том, что королевский двор обнищал.

Илария нашлась на балконе своей спальни, куда ей подали то ли поздний завтрак, то ли ранний обед. Молодая женщина с морковного цвета волосами, небрежно рассыпанными по плечам, лениво передвигала туда-сюда по серебряному подносу блюдца с закусками. Баронесса поморщилась – если фаворитка короля и дальше будет так налегать на сладкое и острое, едва ли это пойдёт на пользу её коже.

– Я приехала поговорить о письме, – без долгих предисловий заявила Виенна. – В нём правда? Герцог де Россо в самом деле…

– Да-да, – томно отозвалась Илария. – Мы все поражены не меньше, милочка. Вчера за ужином только и говорили, что о скорой свадьбе герцога.

– Но как ему такое вообще могло в голову прийти?!

– Понятия не имею. Ты ведь знаешь, каковы мужчины. Не нам пытаться постичь их мысли.

Баронесса вздёрнула брови. Собеседница раздражала её всё больше. А это фамильярное обращение «милочка»! Его так и хотелось запихать фаворитке обратно в глотку. Чтобы подавилась – если не своими словами, так тем, что сейчас жевала.

Но приходилось играть роль подруги, расточая медовые улыбки и делая вид, будто всю жизнь мечтала о том, чтобы выслушивать из уст Иларии все эти глупости.

– Да, так несправедливо по отношению к тебе… Мы-то думали, что герцог сделает предложение… Но что поделаешь?

– Что поделаешь? – переспросила Виенна. – Что поделаешь?! А как бы ты поступила на моём месте?

– Я уже на нём. Королю поступило выгодное брачное предложение из Хальфдана, и он готов ответить согласием. Его будущая невеста – северянка, наверняка дикарка невежественная.

– Да уж, – отозвалась баронесса. Быть фавориткой неплохо, но законной женой – совсем другое. Однако Иларии ею не стать ни при каком раскладе.

– Так что лучше меня никто тебя не поймёт, – продолжала та. – Вот, угощайся, если хочешь! Только что приготовили, пальчики оближешь!

– Нет, спасибо, – буркнула Виенна, но тут же отвернулась, сделав вид, что вытирает несуществующие слезинки. – Совсем нет аппетита. Твоё письмо разбило мне сердце.

– Как жаль, что я так тебя огорчила! – завздыхала собеседница. Баронессе вспомнилось, что в былые времена гонцам, которые приносили дурные вести, отрубали голову. Вернуть бы этот славный обычай.

Потребовалось ещё несколько долгих минут разговора с фавориткой, чтобы сделать вывод, что ей больше ничего не известно. Ни имя невесты Себастьяна, ни причина его странного решения о браке. Если король и знал, то с Иларией не поделился.

Следовало поговорить с другими придворными. Не все так глупы и нелюбопытны. Наверняка хоть кто-то что-нибудь да выяснил.

Но так вышло, что первым, кого встретила Виенна, выйдя из опочивальни фаворитки, оказался сам Арнальдо. Тот редкий момент, когда король Ирстании шёл по дворцовым коридорам без сопровождения. Увидев баронессу, он остановился, и она тут же склонилась перед ним в неоднократно отрепетированном реверансе, прекрасно зная, какой заманчивый вид открылся мужчине, когда вырез платья чуть опустился, ещё больше обнажая грудь.

– Ваше величество!

– Баронесса де Кастеллано! Чем обязаны вашему столь раннему визиту? – Арнальдо провёл кончиками пальцев по щегольским усам, которыми очень гордился.