Ученица Хранителя – 2. Элиа. Ланс

– При попытке убежать из лагеря смертников или снять браслет будет очень больно. Выйти из лагеря ты можешь только со старшим по званию. Если будешь отсутствовать в лагере больше пяти дней – умрешь. Так что во время боя также не надейся сбежать – проинформировал меня третий мужчина.

Вот я попала! Мне никак нельзя в рабство! Мне в академию надо! Я наконец-то вышла из ступора. Думаем. Не зря же преступников и рабов для этих прорывов теней называют смертниками. И вряд ли кому-то из них светит дворянство. А значит там не то что пять прорывов выдержать невозможно, там, видимо даже просто выжить проблематично. А раз так, терять нам нечего. Я напала на ближайшего ко мне третьего стража. Вырубила его ударом в висок, правой ногой в прыжке достала второго в горло. Заметила, что главный дотронулся до амулета на груди и мир померк.

Глава 2. Первый конфликт

Из небытия выплывала медленно, рывками. Где-то вдалеке слышался невнятный гул, постепенно переходящий в голоса. Попыталась сосредоточиться на голосах, через какое-то время мне это удалось.

– …опять ни одного выжившего из всей сотни…

– … увеличить время подготовки мяса перед первой вылазкой…

– … этим что?

– …двоих вырубил, еле успел его амулетом приложить.

– …прыткий. Карелу надо сказать – он таких любит.

– Кар… Все на своем стоит, только смертники?

– Да. Конечно, тренировки у него не все выдерживают. Но какой результат! В последний прорыв из его сотни выжило двое! – голос стал эмоциональным, тон повысился.

– Жаль среди этих плебеев мало таких. Одного не понимаю. Зачем ему все это! Уверен, что у него давно и титул есть и земли. Да и не раз ему предлагали воинов тренировать, а он все с мясом остается.

– У него тени семью выпили.

Голоса замолчали ненадолго. Я в это время прислушалась к себе. Голова слегка кружится, плечо болит – растяжение, а в остальном нормально. Других повреждений нет. Посмотрела на браслет энергозрением. От него в мою ауру впивались тончайшие черные нити, которые оплетали ее как паутина. Попробовала аккуратно их обрезать собственной энергией, но как только прикоснулась к ним – почувствовала напряжение в мышцах. При давлении на нити оно усиливалось. Чем сильнее давить на нити – тем больнее. Попыталась снять его – то же самое.

Попробовала из источника направить энергию в мышцу плеча – получилось! Плечо прошло. Отлично! Теперь попробуем уплотнить кожу на ладони. Поправила информационную матрицу кусочка кожного покрова ладони в части ее уплотнения. Напитала энергией. Дополнительно нарисованная и активированная энергией грубая матрица, поверх оригинальной, конечно, продержится лишь до тех пор, пока она напитана энергией. Но мне долго и не надо. Бывает, жизнь могу спасти буквально секунды. Смотрим дальше. Создала структуру, увеличивающую влажность воздуха. Направила в нее энергию. Вот тут засада. Не получилось. Как только энергия достигла ауры – сразу по черным нитям перешла в браслет. Плохо. Идем дальше. Сконцентрировалась на энергетических потоках в пространстве вокруг. Выделила энергию воды и попыталась направить себе на кожу. Опять не получилось – соскользнула. Видеть могу, воздействовать нет.

Подведем итоги. Я могу применять энергию источника только внутри своего организма. Воздействие энергией на внешний мир и использование энергии внешнего мира для меня пока не доступно. Далее. Браслет питается моей энергией. Теоретически это означает, что его можно снять, если во мне не будет ни капли энергии. Это возможно только в случае летального исхода. Значит, будем искать другие варианты снятия этого украшения. Нужна информация. Но это потом. Главная задача на ближайшее время – выжить. Отсюда и будем исходить. Никто не говорил, что будет легко. Именно на случай непредвиденных ситуаций меня и тренировали дома. К тому же – не все так плохо. Магия у меня есть, и я могу ей воздействовать на себя.

Голоса снова начали общаться, я прислушалась. Информация – наше все.

– Слышал, на границе с орками стычки участились, и их отряды увеличились.

– На прошлой неделе патрульный десяток столкнулся с полноценной боевой сотней орков. У орков отличные воины. Наши вызвали подкрепление – сотню трехлеток. Уцелело двенадцать, у орков сорок семь. Как и предполагалось, на одного орка приходится два ученика-воина трехлетки. Один на один могут сражаться с ними только воины. А это пять лет обучения.

Голоса вновь смолкли. Я попробовала пошевелиться, у меня получилось. Нестерпимо захотелось пить.

– Кажется очнулся. Подписывай бумаги – а я пойду. Мне еще смертников искать. Уже конец месяца – а мне не хватает еще восемь.

– Держи, – я открыла глаза, и увидела, как мужчина в желто-зеленой форме передал главарю, что меня поймал, какие-то бумаги.

– Здравствуйте, – я поздоровалась хриплым голосом, – Можно мне попить?

Мужчина в желто-зеленой форме оказался врачом. Он передал мне стакан с водой, проверил пульс и глаза.

– Все в порядке. Травм нет. Возможно небольшое головокружение – это последствия применения к вам заклинания стражей. Сейчас подойдет куратор вашего набора и все вам объяснит.

Я огляделась вокруг. Небольшой кабинет, ничего лишнего. Стол, узкая кровать, на которой лежала я, окно, через которое падал свет, шкаф у противоположной стены, стол у окна. Все простое, деревянное. Отворилась дверь и в кабинет доктора вошел мужчина средних лет в синей форме, мазнул безразличным взглядом по мне и вопросительно посмотрел на доктора.

– Все нормально. Возможно небольшое головокружение, но оно скоро пройдет. Организм истощен, пару дней отдыха и можете приступать.

Куратор кивнул доктору, посмотрел на меня и приказал.

– Следуй за мной.

Мы вышли из здания. Мне чего-то не хватало. Но вот чего – не могла никак понять. Было странно легко. Я крутила головой по сторонам и старалась не отставать. Получалось плохо. Пришлось отложить осмотр и поторопиться. Офицер привел меня в казарму. Мы прошли по длинному коридору вперед. По обеим сторонам на одинаковом расстоянии было по пять дверей. Офицер открыл последнюю одиннадцатую дверь в самом конце коридора, напротив входной двери.

– Душевая, – открыл деверь слева, – Сортир на улице за казармой.

Вернулись в начало коридора и вошли в первую дверь слева от входа:

– Твое место жительства на ближайшие сутки. Вещи в тумбочке принадлежат тебе. При переселении забираешь с собой.

Прямоугольная комната. В комнате было двадцать пять набитых соломой топчанов на полу рядом с ящиками, вероятно, выполнявшими роль тумбочек, и три средних окна. Примерно половина топчанов были заняты, на остальных лежали серые валики постельного белья.

На занятых топчанах сидели мужчины совершенно разные на вид, но все лысые. Я разделила их для себя на три категории: головорезы или зеки, рабы и нейтралы. Головорезы – это преступники. Их можно отличить сразу по звериному взгляду и наглым мордам. Рабы отличались обреченным выражением лиц и совершенно пустыми, отрешенными взглядами. В глазах нейтралов безразличие или интерес. От них веяло спокойствием. Было видно, что они могут за себя постоять, в отличие от рабов. Также не было в них звериной жестокости, наглости, шакальства, как у головорезов. Все присутствующие угрюмо уставились на меня. Я с плохим предчувствием потрогала голову, и поняла, что тоже лысая! Мои рыжие афигительные волосы сбрили!!! Я лысая! Мамочка, ужас то какой!

Я почувствовала подступающий к горлу ком страха. Мамочка моя родная, куда я попала… До этого момента все воспринималось мной как-то не серьезно. Болото, кошки, лес… А сейчас… Я вдруг поняла, что этот куратор вот пряма сейчас уйдет. А вокруг меня преступники. Зеки! И я совсем одна! Девушка! Лысая! Почувствовала, что дрожу от страха. Почувствовала, видимо, не только я, потому что послышались ухмылки и глухие смешки. Видимо, все разглядели выражение ужаса на моем лице. Это конец! Картинка размазалась, поняла, что сейчас заплачу. Опустила взгляд на свои руки – дрожат, мокрые и липкие от холодного пота.

Стоп! Спокойно. До меня только что дошло, что на мне иллюзия. Я – мужчина. А волосы отрастут и будут какие надо. Краше прежнего. Надо немного продержаться, а потом со мной свяжется Хранитель и снимет этот гадский браслет. Я и без браслета, благодаря Василию Юрьевичу, Радомиру и Саше, тоже кое-чего стою! Что со мной происходит? Ведь понятно было, что не на курорт еду! Распустила нюни, тряпка! Я жива – это главное. Все остальное – разрулим! И этих нелюдей – тоже смогу на место поставить! Чай не начальники департаментов в моей компании.

Я успокоилась и заново огляделась. Понятно, что одиночке конфликта не избежать в таких коллективах. Но на моей стороне сила и ловкость, а на их количество и знания окружающего мира.

– Оставшиеся из вашей партии прибудут сегодня вечером. С имеющимися познакомишься сейчас. Выбирай любое не занятое место, переодевайся – вещи в ящике, свое тряпье можешь выкинуть на помойку, она в конце лагеря. – Обвел всех присутствующих предупреждающим взглядом и медленно сказал: – Решил сообщить на всякий случай, вдруг кому будет интересно – только что освободилось еще два карцера и наш зоопарк пополнился погремушками. Их, кстати еще не тестировали. Так что, можете меня порадовать, – и он оскалился в радостной улыбке и добавил: – Ужин через два часа. Отбой в десять вечера. Нарушение дисциплины – карцер.

Я обвела всех угрюмым взглядом и подошла к топчану, рядом с дверью. Если что – убежать будет легче. Застелила, посмотрела вещи в ящике. По два комплекта белья и одежды моего размера. Так же двое кирзовых сапог. Одежда состояла из грубых льняных штанов и такой же рубахи. Была еще одна чуть более плотная куртка и какие тряпки-пеленки, которые меня насторожили ну пряма очень сильно. Так и не поняла зачем они нужны.

Все время, пока я была занята, постоянно чувствовала спиной взгляды. Пыталась собраться с мыслями и определить дальнейшую линию поведения. Но ничего не получалось. В голове был полнейший хаос. Как себя вести? Надо ли сближаться с кем-то? По идее в таких коллективах всегда есть лидеры, во круг которых собираются шавки. Лидеры есть вообще в любом коллективе. Начиная с ясельной группы в детском саду, и заканчивая последними урками в тюрьмах. Я же – одиночка. Ни в детском саду, ни в школе, ни в универах, ни на работе, ни в жизни – мне никогда не удавалось влиться в коллектив. В школе в какой-то момент поняла, что выступаю в роли лидера, когда заметила, что во круг меня собирается народ. Попробовала примерить на себя эту роль – не понравилось. Одной проще.

За такими мыслями успокоилась окончательно. Решено. Попробую и тут быть одиночкой. Взяла мыло, полотенце, чистую одежду и пошла в душ. Подумала, что будет странно, если от меня будет нести гелем для душа с парфюмерной водой. Вся такая я, вкусно пахнущая, как роза на помойке. Взяла с собой местное вонючее мыло. В душе вымылась сама и постирала свои вещи. И что теперь с ними делать? Выкидывать жалко очень! Ботинки классные. И джинсы тоже, и куртка. Куда бы деть. Жаль, что не могу пространственным мешком воспользоваться. А, собственно, почему нет? Закрыла глаза, нашла точку на ауре! Есть! Браслет не выпил ее! Как и иллюзию, что я мужчина. Значит он блокирует только новые всплески энергии, а на старые не реагирует. Открыла мешок – закинула постиранные мокрые вещи. Потом высушу. Там же все равно стазис, так что ничего с ними не случится. Настроение повысилось! Жизнь то налаживается!

Надо разузнать сколько длится обучение до первого участия в прорыве и как увеличить свои шансы на выживание при этом. Услышала звук захлопнувшейся двери. В душевую вошли три головореза. Один обладал безобразным шрамом от виска до середины губы, от чего губы казались похожи на заячьи. Второй имел бледное лицо и вызывающе-омерзительный взгляд. Из отличительных черт – он имел привычку облизывать нижнюю губу и цыкать. Третий – имел травму правого глаза, его веко на этом глазе было всегда полуприкрыто.

– Ну здравствуй, новенький, – обратился ко мне мужик со шрамом, – Вот, не приветливый ты совсем! Пришел, ни с кем не поздоровался. Не хорошо поступил, обидел народ. Испугался, сильно, да? – Издевательски сочувствующе посмотрел на меня, рядом весело заржал цыкающий. Главный продолжил: – Да ты не бойся! Мы собственно вот по какому делу. Беда у нас – пряма хоть на стенку лезь.

Я настороженно смотрела как мужики начали раздеваться и отошла к стенке.

– Баб нету. Я уж и не помню, когда последний раз со шлюхой был. До этого все по тюрьмам, да по тюрьмам. А там сам понимаешь, – доверчиво, словно рассказывая что-то по секрету, поведал мне мужик со шрамом. – Так я тебе чего предлагаю-то. Будешь моей шлюхой добровольно – буду тебя защищать от других. Уж больно субтильный ты. Вот добавь тебе сиськи и задницу – ну вылитая баба будешь! Если не согласишься на мои условия – все равно будем иметь тебя, только уже не так нежно. Физического вреда явного – никакого. А то еще в карцер посадят, а оттуда в основном вперед ногами выходят. Оно нам надо? Нет! Будешь рыпаться – мои друзья подержат, чтоб ты себе не навредил. Так что, новенький ты мой, выбора у тебя все равно нет. Давай, поворачивайся к стене. После меня одноглазый, – он кивнул на мужика с травмой глаза, – Потом хорек. Следите, чтоб никто не пришел.

Уроды. Какие же они уроды. Я, ладно – отобьюсь, но они ведь не только надо мной издеваться будут. Скоты! Медленно встала в удобную стойку, расслабилась. Главный подошел и толкнул меня в плече. Вернее, попытался. Нырок под руку, удар в болевую точку подмышкой руки, которой он пытался толкнуть меня. Одновременный удар в болевую точку на внутренней поверхности бедра. Мужчина взвыл и упал на пол.

Оставшиеся два противника стали подходить с разных сторон, но как только они приблизились на расстояние удара ногой, как один упал на пол от удара в солнечное сплетение, а второй заверещал от боли, которую доставляет удар в болевые точки на бицепсе и чуть выше колена.

Было ощущение, что прикоснулась к чему-то мерзкому. Не глядя на воющих мразей на полу, я неспешно еще раз ополоснулась. Затем, вытерлась полотенцем.

– Ты знаешь, что ты покойник? Нанесение телесных повреждений карается карцером! – простонал главный.