Не смотри вверх, детка. Почти детективная история

Пьер вел себя странно, очень внимательно, словно рассматривая ее сквозь окуляр микроскопа, и в то же время отстраненно. Он задавал много вопросов и почти не рассказывал о себе. Когда он улыбался своим шуткам, его привлекательное лицо озаряла безупречная, белозубая, но холодная улыбка. Фира, которая при помощи мокрых ладоней и с большим трудом заставила свои волосы вести себя прилично, не понимала, что заставило этого примороженного полубога пригласить ее в уютный и дорогущий итальянский ресторанчик. Пьер заказал себе суп минестроне, равиоли с сыром и шпинатом, а для своей спутницы – феттуччине с лососем в сливочном соусе. Затем с изяществом Лори поглотил свой обед, что нельзя сказать о девушке, которая запуталась в длинной лапше.

Француз старался быть непринужденным и легким, рассказывал, как его поразила русская еда, такая как окрошка, холодец и селедка под шубой, а Фира, глядя в его холодные сапфировые глаза, испытывала смутное ощущение тревоги. Всем своим видом Пьер старался демонстрировать интерес и симпатию, но получалось плохо, актер он был никудышный.

После потрясающего по вкусу эспрессо девушка посетила дамскую комнату, где ее поразил небольшой фонтанчик в стиле позднего рококо. При возвращении в зал к ней подошел парень официант и шепотом предупредил, что ее спутник рылся в ее сумочке. «Понятно, – сказала себе девушка, – теперь все встало на свои места». Она ожидала нечто подобное, но не так скоро.

7

Это было смешно, Фира вспомнила, как вытянулось красивое лицо Пьера, когда она сказала, что не может встретиться с ним вечером, потому что ей необходимо зайти в полицию. Он как-то съежился, сдулся, или ей показалось, но в любом случае, он оставил ее в покое, пока.

Участковый смотрел строго, его простое, будто рубленное топором лицо было непроницаемым.

– Так-так, гражданка Сафронова, по показаниям дворника Рахмонова, это вы обнаружили труп вчера утром?

– Да, я.

– А почему же вы, Глафира Андреевна, оставили место происшествия и скрылись. Разве вы не в курсе, что являетесь важным свидетелем?

– Свидетелем чего, я ничего не видела…

– Свидетелем является тот, кому могут быть известны обстоятельства, имеющие значение для расследования уголовного дела.

Девушка задумалась. Получалось, что она должна рассказать о Пете, но лучше включить дурочку.

– Я готова содействовать следствию. Спрашивайте.

– Я уже спросил, почему вы покинули место происшествия.

– Мне стало плохо, разве вам дворник не сказал, что я упала в обморок?

– Сказал, но потом вы вскочили и стали фотографировать. Зачем?

– Я была не в себе, голова кружилась, и мне надо было прийти в себя. Обычно это успокаивает меня, но не в этот раз… Потом я стерла эти ужасные снимки. Не знаю, зачем мне это было нужно.

– То есть у вас их нет?

– Нет. Вот, вы можете сами посмотреть.

Девушка протянула фотоаппарат капитану, он неуверенно покрутил его в руках, и создалось впечатление, что он не знает, что с ним делать.

– Я вам верю.

– Нет, вы проверьте.

Капитан Иван Христофорович Ширшин хоть и прошел аттестацию для сотрудников МВД, но с современной техникой, в том числе с компьютером, был не в ладах, если какие-либо настройки сбивались, он чувствовал себя абсолютно беспомощным и сейчас не хотел, чтобы посторонний человек это заметил.

– Глафира Андреевна, вы можете оставить его? Я напишу расписку…

– Нет, извините, шеф меня убьёт, это же рабочая камера. Я сама вам покажу.

Фира продемонстрировала капитану пустую карту памяти, где было всего несколько рабочих снимков. Ширшин внимательно посмотрел, написал что-то в блокноте, по выражению его лица совершенно нельзя было определить, о чем он думает, хотя, может, у него вообще не было такой привычки.

– Так. А куда вы направились, когда ушли со двора?

Говорить правду она не собиралась, нужно было выиграть время для того, чтобы выяснить реальные факты и не дать в руки органам правосудия слишком удобного подозреваемого.

– Я направилась на работу, потому что опаздывала. Но доехала до нее не сразу…

– Это почему?

– Еще два раза я теряла сознание, и мне приходилось выходить из транспорта, сидеть на газоне, приходить в себя.

– И никуда по дороге не заходили?

На какое-то мгновение почва ушла из-под ног от мысли: а вдруг она попала в поле зрения какой-нибудь камеры видеонаблюдения, она могла быть и на подъезде Пети. Но если бы было так, ее бы вызвал следователь, а не участковый. Была не была, врать так врать.

– Да вроде нет, в ларьке купила воды, и все.

Капитан опять что-то чиркнул в блокноте, по-видимому, для важности, скорее всего, там были каляки-маляки – так подумала девушка.

– Глафира Андреевна, вы общаетесь со своими одноклассниками?

Вот оно, это то, что капитан хотел знать на самом деле. Значит, они уже выяснили связь трупа с Петей, плохо, слишком быстро. Фира надеялась, что полиции понадобится больше времени на выяснение этой информации.

– Практически не общаюсь, а зачем вам это?

– А с кем общаетесь? Может, с кем-то виделись случайно?

– Сейчас подумаю.

Фира тянула время в надежде на то, что капитану просто надоест это.

– В феврале был в школе вечер встреч с выпускниками… но я не ходила. Где-то в марте я на улице встретилась с Марусей Овсянниковой, поболтали пару минут и разошлись. В мае звонила Верочка… да и все, пожалуй. Я не понимаю, зачем вам это?

– А Петра Самойленко давно не видели?

– Петю я не видела с выпускного вечера.

Ширшин опять накалякал что-то в блокноте и крепко задумался. Эта девица или издевается, или дура дурой.

– Вы уверены, Глафира Андреевна?

Где-то глубоко внутри капитана природой было заложено все: и смекалка, и интуиция, и даже сентиментальность, но пару десятков лет службы отучили его думать, анализировать и, не дай бог, делать выводы. Он чувствовал, что эта девчонка не так проста, как хочет казаться, но что с ней делать и как вывести на чистую воду, он не знал. Иван Христофорович глубоко и обреченно вздохнул.

– Ладно, гражданка Сафронова, вы можете быть свободны. Но мне кажется, это не последняя наша встреча. И возможно, с вами захочет побеседовать следователь.

Девушка постаралась сдержаться и не съязвить. Уже выйдя из участка, Фира написала Вале сообщение: «Я попалась, теперь я под колпаком у Ширшина», – и получила ответ: «Петя пропал, я в ужасе». Надо было срочно увидеться, но так, чтобы никто не выследил.

Петя, Петя, что с ним могло случиться? Девушке казалось, что они были суперосторожны и предусмотрительны, но оказалось, этого недостаточно. Где же его теперь искать, и кто его сцапал: злодеи или полиция? Вопросов было много, ответов мало.