–18

– Для того чтобы взяться за починку кресла, потребовалось всего-навсего разойтись, – не преминула отметить я.

Гена, пыхтя, перевернул кресло, осмотрел его.

– Тут инструменты нужны. Давай завтра заеду и сделаю?

– Может, мне в комоде пару ящиков под инструменты расчистить? Ну и заодно бельишко там всякое?

– Анют, ну тут реально инструменты нужны!

– Не надо его чинить. Я его на поваренные книги поставлю. Все равно не пользуюсь!

Почему я такая гадкая? Глеб?! Прочь Глеб! Лучше думать о Гене! (Разумеется в уничижительном контексте).

– Книгами или креслом? – спросил Гена.

– И тем, и другим.

– Ты же так здорово готовишь! Ты это дело не бросай! У тебя круче, чем в самых дорогих ресторанах получается!

Мне вдруг показалось, что все эти сделки, переговоры, диеты, да и вообще стремление оказаться на вершине социальной лестницы, стройной, с худыми ключицами и в костюме от Эскада не стоят ровным счетом ничего. Не мое это! А мое – в уютном фартуке с сисями печь слойки с сыром по утрам, делать сложные торты и простенькие кексы.

Куда я лезу? Глеб с часами от Ролекс, на «Порше Панамера» – это другая опера. Вернее даже не другая, а опера как вид высокого искусства. А мое – это массмаркет. Олдскульный ситком. С Геной в главной роли. Я поспешила отмахнуться от мыслей о Гене. В конце концов, у меня есть Кирилл. Во всяком случае, он меня зафрендил!

– Ань, ты не грусти! Я починю кресло. Просто у меня тогда съемок было много! А сейчас свободный период.

– Так вот почему ты так навязчиво предлагаешь свое общество. У тебя оказывается свободный период! Свободный от секса, видимо.

– А давай чаю выпьем! – примирительно сказал Гена. – Я принес твой любимый творожный рулет!

От одного кусочка рулета я не разжирею. В конце концов, завтра с утра у меня фитнес. Хорошо, пусть будет два… с половиной. Ну ладно, для ровного счета – три. Держитесь, фитнес-красотки, завтра я зажгу!