Я запрещаю этому быть на Земле

Лётный костюм не оборудован датчиками движения. Василий не мог даже быть уверен, что существо действительно движется. Какой-то звук раздался предположительно со стороны наблюдающего за ним существа. Переговорное устройство в шлеме скрипнуло и перевело звуки на воспринимаемую человеческим ухом частоту. Хлопок, звук прохода борта в атмосфере, удар о поверхность земли.

– Да, дружище, я с неба упал, – согласился Василий. – Ты уж извини. Я знаю, что мне здесь быть не положено.

Перевести извинения Василия было некому. Существо разглядывало сидевшего прислонившись спиной к борту искореженной капсулы пилота. Ещё движение сбоку. Их здесь шесть или семь особей. Или это тоже галлюцинации.

– Дыхательной смеси осталось на семь минут.

В измученное искажённым восприятием действительности сознание Василия ворвался новый светлый и знакомый образ. Или скорее ощущение. Женщина смотрела на него с такой теплотой, с заботой, с такой любовью во взгляде. Василий резко обвёл окрестности взглядом. Это точно женщина! Его нашли? За ним прилетели?

Нет. Никакой женщины рядом не было. Только силуэт следящего за ним существа. И ещё несколько силуэтов его дружков опасливо держались поодаль.

Василий простонал. Проклятые галлюцинации. Эта была настолько ясная. И такая светлая, по сравнению со всей предыдущей паникой мозга, что даже успокоила его.

– Дыхательной смеси осталось на пять минут.

Ощущение присутствия женщины повторилось. Василий явно чувствовал на себе её по-матерински заботливый взгляд. Но её не было рядом. Она словно смотрела на него издали. Смотрела с восхищением, с нежностью. Так, что он невольно замер, боясь спугнуть это окутавшее его драгоценное внимание. Где-то по самому краю сознания скользнула мысль, что это ощущение транслирует ему замершее напротив него существо.

– Откуда ты можешь… – удивлённо начал формулировать вопрос Василий, но не успел оформить свою догадку в слова.

– Дыхательной смеси осталось на три минуты.

– Да знаю я, не мешай, – Василий понял, что они подошли ближе. И их было много. – Если ты ищешь в моём сознании утешительный образ, то я не знаю её. Откуда она взялась? Или это твоя подружка?

Ощущения присутствия женщины усилилось. Она смотрела не него с нежностью и заботой.

– Дыхательной смеси осталось на две минуты.

Станция. Они должны нас сбить

– Сколько у нас до входа в атмосферу? – в который раз спросила Лариса.

Спасительный борт военных, казалось, был так близко. Руку протяни и вот он.

– Восемь минут, – равнодушно ответил Борис, продолжая вбивать код потерявшими чувствительность пальцами.

– Они так близко! Так близко! – повторяла Лариса, не сводя взгляда со спасительного борта.

– А что они сделают? На руки нас подхватят? – Борис упрямо вбивал код. – Они только от чужой атаки нас прикрыть могут.

– Они же могут вскрыть борт грузового отсека! – окрылённая надеждой оторвалась от иллюминатора Лариса.

– Мы падаем, – напомнил Борис. – Через восемь минут станция начнёт входить в атмосферу планеты. А с разгерметизированным корпусом мы просто взорвёмся. Не успеют нас вытащить.

Флоренс вздохнула.

– Они должны нас сбить.

Никто не отреагировал на слова капитана. Все и так это знали. Нельзя допустить чтобы махина орбитальной станции рухнула на планету. Это катастрофа планетарного масштаба, грозящая гибелью, а то и полным вымиранием множеству видов. Никто никогда не задумывался об этом пункте в уставе миссии. Никогда за всё время исследований такой ситуации не возникало.

Лариса только слегка отодвинула лицо от стекла иллюминатора. Теперь маячивший рядом борт корабля, прилетевшего спасать их, в любой момент мог разнести их в космическую пыль.

Станция. Четыре минуты до входа в атмосферу

– Они опять пытаются стыковаться, – доложил Борис. – Четыре минуты до входа в атмосферу.

Вспышки выстрелов далёкого корабля Ларису не пугали. Но когда корабль рядом выстрелом разнес в пыль рой летящих в станцию осколков сбитого зонда, Лариса вздрогнула и похолодела. Они защитили от столкновения с осколками. Но следующий выстрел может быть по станции.

Лариса смотрела на висящий прямо напротив станции катер. Он должен уйти с линии поражения, когда корабль откроет по нам огонь. Так ведь? А они всё ещё здесь. Они всё ещё здесь. Зачем-то включили подсветку. Внешний прожектор картера освещает борт крейсера. Наверно, что бы мы видели, что это свои. А у нас совсем темно. И холодно. Станция быстро остывает. Жизнь утекает со станции. С каждым нашим вздохом. С каждым стуком сердца мы всё ближе к тому моменту, когда катер уйдёт с линии поражения.

Станция. Минута до входа в атмосферу

– Код сменили! – воскликнул Борис. – Чужие команды больше не поступают! Но я не знаю нового кода. Я не могу взять станцию под контроль! Мы входим в атмосферу.

– А они? Они могут нас вести?

– Нет!

– А стыковаться с нами?

– Поздно! Мы вошли в атмосферу.

– И мы без связи. Они нам сообщить не могут! – Лариса развернулась к окну. – Они должны передать нам код. Должны! Но как?

Борт военного крейсера был так близко. Так близко! Но что толку прикрывать станцию от атаки, если станция всё равно падает? А когда станция падает, нас надо… почему они держатся рядом? Зачем так близко?

– Из чего код состоит? Формула, буквы, цифры, звуки? – не унималась капитан.

– Числа и значения частот, – Борис выругался. Очередная попытка запустить систему управления курсом вручную не удалась.

– Они номер подсвечивают, – Флоренс оттолкнула заворожено глядящую в иллюминатор Ларису. – Что это значит? Ты знаешь этот номер? Это же подсказка! С чего бы они ещё нам номер борта демонстрировали?

Борис мельком скользнул взглядом по иллюминатору и вернулся к своей работе. Но потом резко развернулся к окну.

– Здесь нет… хотя… 44 можно как частоту прочесть и тогда… нет. Недостаточно чисел. Номер короткий.

– Что ещё может быть? Серия корабля? Номер модели? – не сдавалась Флоренс.

– Да откуда я… – Борис вручную ввел запрос на идентификацию модели корабля. – Так. Что может быть второй группой частот? Вот! Если буквенный код перевести в… И вот третья группа! Тогда сначала должен стоять номер модели корабля, а потом номер борта! Сейчас попробую.

Лариса затаила дыхание, боясь сказать, что катер ушёл и крейсер разворачивается к ним орудиями.

Борис не убирая заметно трясущиеся руки с клавиатуры, замер над экраном. Потом откинулся на спинку кресла, закрыл глаза руками и расхохотался.

– Что!?! – не выдержала она.

– Капитан, ты гений! И я конечно, тоже. И эти парни вообще без конкуренции!

– Что? – потребовала объяснений Флоренс. – Да не томи ты, оболтус!