Я запрещаю этому быть на Земле

– Это точно азот, генерал, – подтвердил оператор.

– Генерал, фиксирую технику в эпицентре выброса.

– Это атмосферные установки, – подтвердил его напарник.

– Какие ещё атмосферные установки!?! Нет там никаких установок! – заорал долговязый.

– Генерал, внешнее управление станцией возможно, – доложил помощник. – Мы можем вычислить источник по…

– Фиксирую мощный внешний сигнал! – доложил сержант. – Управление станцией идет извне. Сигнал фиксирую с Цепларского флагмана.

– Он опять ушел, генерал, – доложил второй оператор. – Скачет как кролик. Вынырнет буквально на минуты и вновь уходит.

– Азот убьет их!!! – заорал худощавый парень, привлекая к выбросу внимание.

– Мы работаем над этим. – Командующий жестом показал отключить связь с геологом. – Мы можем перехватить управление станцией?

– Перегрузить код можем, а управлять станцией, как цеплагры нет. Но получив код, они смогут взять станцию под управление. Если мы заставим замолчать цепларгов.

– Надо сменить код доступа! Мы можем передать им новый код?

– Они нас не слышат, генерал. Даже если мы перегрузим им новый код, они не узнают его и не смогут взять управление.

– Придумайте, как передать им код! – командующий смотрел, как его ястребы слетались к расползающемуся по планете розовому пузырю.

– Линии разгона цепларгов открыты, генерал. Они не уходят.

– Почему они не сбегают? Скачут как зайцы, – командующий перевёл взгляд на перемещающиеся точки цеплагрских бортов. – Они же знают, что пойманы с поличным. Что они здесь крутятся?

– Фиксирую активные сигналы с их бортов. Провожу анализ частот.

– Фиксирую массовую телепортацию с планеты.

– Их не должно было быть на планете, – генерал посмотрел на данные сканеров.

– Их и в этом секторе не должно было быть, – напомнил помощник.

Борт командующего. Восемь минут до входа станции в атмосферу

– Станция всё ещё под внешним управлением, генерал.

– И как мы им новый код сообщим? Стыковка невозможна, они без связи! – развернулся к ним командующий. – Думайте! Станция через 8 минут войдет в атмосферу планеты.

– Генерал, мы не сможем сметить код. Сигнал управления идёт непрерывным потоком. Мы не сможем внедрить свой код, если не остановим эту трансляцию.

– Но почему трансляция непрерывна, если они скачут как зайцы? – командующий не дождался быстрого ответа и добавил. – Выяснить!

– Цепларги используют автоматический транслятор, – пояснил второй оператор. – Поэтому на станции просто не могут ввести код.

– Найти источник трансляции, – распорядился генерал. – И думайте, как нам на станцию код сообщить!

– Трансляция с зонда! Цепларгский флагман перед каждым прыжком сбрасывает зонд, транслирующий код.

– Сбить зонд! Сбивать все их зонды! – генерал развернулся к шифровальщикам. – Что с новым кодом, гении?

Да, дружище, я с неба упал

Его привела в чувства автоматика. Василий открыл глаза. Автоматика отчиталась о состоянии спасательной капсулы. Вернее, о том, что осталось от его спасательной капсулы. От самого ястреба после прямого попадания боевого луча не осталось практически ничего. Большая часть корабля просто испарилась, успев отстрелить капсулу с пилотом. И теперь капсула с сожалением предупреждала, что ей тоже здорово досталось, и она не в силах больше поддерживать жизнеобеспечение для него. Маяк усердно транслировал сигнал, но капсулу угораздило рухнуть между двух горных хребтов. Велика вероятность, что они экранируют сигнал, поэтому его ещё и не нашли.

Значит, надо выбираться наружу.

– Дыхательный аппарат не настроен на атмосферу этой планеты, – предупредил костюм. – Дыхательной смеси хватит на восемнадцать минут.

– Ну и за это спасибо, – согласился Василий.

Он выбрался из капсулы. Даже беглого взгляда на неё было достаточно, что бы по спине Василия прокатилась волна дрожи. Передняя часть была прожжена насквозь и недостающую часть защитного кокона капсула всё это время моделировала из и так скудного запаса силового поля. Просто чудо, что она при таких повреждениях умудрилась спасти его. Освобожденная от пилота, капсула с лёгким хлопком сбросила поле и сразу превратилась в искорёженную груду оплавленного металла с чудовищными пробоинами.

Василий вздохнул и ласково провел рукой по умершему борту спасшей его капсулы. И заметил, что ткань на перчатке покрылась мелкой сыпью микроповреждений. Летный костюм не был предназначен для прогулок по планете.

«Дыхательной смеси осталось на шестнадцать минут», – сообщил костюм.

Надо выстрелить маяк. Иначе местная атмосфера убьет его раньше, чем его найдут.

Василий огляделся и вынужден был тут же сесть на землю. Вестибулярный аппарат сошёл с ума, не в силах сориентироваться в настолько незнакомой обстановке. Мозг судорожно искал ассоциации к поступающей от глаз информации, отчаянно стараясь выполнить свою работу по расшифровке и объяснению увиденного. Беда в том, что в картотеке накопленных Василием знаний и опыта ничего даже близкого к условиям этой планеты не было. Из-за этого он теперь страдал от эффекта галлюцинаций, когда на и так странную и незнакомую картинку, воспринимаемую глазами, накладывалась постоянно меняющиеся картинки ассоциаций мозга, только мешающие сейчас восприятию действительности. Василий тряхнул головой, пытаясь стряхнуть это наваждение, но мозг есть мозг. Он усердно старался оправдать необходимость своего наличия в организме, подсовывая ему новую порцию ассоциаций. Серо-зелённая местность вокруг снова стала плыть в глазах превращаясь усилиями паниковавшего мозга то в каменистую насыпь, то в болотную трясину, то в клубы извивающихся ползучих растений. Несмотря на все усилия, Василий не мог определить сейчас даже где заканчивается горная гряда и начинается небо. И небо почему-то было разделено на две половины: сине-серо– зелёную и искрящуюся розовую. Надо подождать. Надо просто подождать, пока у мозга закончится эта паническая атака и он остановиться на какой-то одной версии интерпретации воспринимаемого глазами.

Хорошо, что его предупреждали об этом эффекте шока от столкновения с абсолютно новой информацией. Иначе он бы рассудка лишился от всей этой череды галлюцинаций. Или умер от страха от иллюзий, наведённых собственным паникующим подсознанием. Надо просто подождать. Беда в том, что времени у него как раз и не было.

– Дыхательной смеси осталось на тринадцать минут, – подтвердил костюм.

Василий собрался с духом и открыл глаза.

– Будем считать, что надо мной открытое небо, – произнёс Василий, усиленно моргая глазами, что бы сбросить плывущие в глазах картинки галлюцинаций. – Нехорошо будет, если я разобью маяк о выступ скалы над моей головой. На всякий случай, он прицелился в сторону розового искрящегося солнца.

Выстреливать атмосферный маяк пришлось вручную. Спасательная капсула больше не подавала признаков жизни. Что-то метнулось в сторону во время выстрела, и Василий машинально резко оглянулся. Никакого движения больше. В совершенно незнакомом пейзаже очень трудно понять, что является камнем, а что растением. А что, возможно, и живым существом. Должно быть, показалось. Мозг понемногу успокаивался, но адекватной картинки происходящего от него требовать было ещё рано. Василий перевёл взгляд на пульсирующий огонёк буя. Из-за того, что рука предательски дрогнула от этого резкого движения под боком, буй завис гораздо ниже, чем он рассчитывал. А может и не ниже. Может, это тоже только кажется, от того, что невозможно сравнить с чем-то знакомым. Но главное, маяк завис выше линии, которую Василий условно считал краем горных хребтов. Теперь его просто не возможно не найти. Если, конечно, буй действительно поднялся выше горных хребтов.

«Дыхательной смеси осталось на одиннадцать минут», – предупредил костюм.

Что-то явно двинулось как раз там, где и в прошлый раз. Кто-то есть рядом. Василий пригляделся. Точно. Теперь он уже различал на фоне местности силуэт существа чуть выше его ростом, прямоходящего. Возможно прямоходящего. Он напоминал вставшую на хвост рыбу, проглотившую дикобраза. Или перевёрнутого бегемота, отрастившую себе лишние паучьи конечности. Василий вздохнул и вновь тряхнул головой, отгоняя наваждение. Мозг продолжал играть в «найди самую нелепую ассоциацию». Василий был уверен только в одном, оно точно рядом и оно разумное, он чувствовал на себе его внимание. Существо изучало его.

– Костюм не предназначен для защиты от этой формы атмосферы, – отвлекла его автоматика.

– Я уже догадался, – вздохнул Василий, покосившись на мелко пузырившуюся поверхность ткани.

Вступать в контакты, и даже просто позволять местным формам жизни замечать наше присутствие, на этой планете было запрещено. Но существо Василия явно уже заметило и проявляло неподдельный интерес. Оно осторожно двинулось в его сторону. Чуть в стороне он краем глаза заметил ещё движение. Существо здесь было не одно. И ещё чуть левее. Третье? Или это опять галлюцинация?

– Дыхательной смеси осталось на девять минут.

– Проклятье! Когда же это прекратиться? – эти непрерывные галлюцинации и отсутствие возможности сориентироваться на местности были мучительнее перспективы умереть через девять минут.