Брак под короной

Тут я задумалась: а что, действительно, мне дарит муж? Хотя бы к праздникам? Букет цветов на Восьмое марта, какую-нибудь хозяйственно-полезную вещь типа кофемолки или скороварки – на Новый Год и… и рублей пятьсот на день рождения («Купи то, что тебе захочется, у меня с фантазией плохо»). Конечно, обручальное кольцо мне купил он, но на этом с ювелирными изделиями завязал. И конфеты мне дарили, в основном, коллеги – в честь того же дня рождения. Если вдуматься – не густо получается.

– Эллен! Вы что, подсчитываете полученные от него подарки?

– Нет. Просто… В общем…

– В общем, понятно, – тактично догадался Анри. – Непонятно только, почему вас это устраивает. Вы его так безумно любите?

– Вообще не люблю, – неожиданно для себя озвучила я давно созревшую мысль. – Просто привыкла. Да и он часто бывает в отъезде: у него такая работа. Да, привыкла.

– И вы остаетесь совсем одна?

– Почему же? У меня есть близкая подруга….

Я осеклась.

– Которая посылает вас в смертельно опасную поездку, ничего при этом не объяснив. Знаете, я всю жизнь представлял себе дружбу как-то иначе. Но я имел в виду не ваших приятельниц…

– Вы имели в виду других мужчин? Нет, Анри, вы – мое первое грехопадение, о котором я, кстати, ничуть не жалею. Но если бы мы встретились в Москве… Не знаю, я очень не люблю анекдотические ситуации: возвращается муж из командировки…

Мы оба посмеялись. Я только не поняла, что это вдруг Анри так живо заинтересовался моей личной жизнью. Ведь завтра в это время я буду уже за тысячи километров от него…

– А вот и кафе, – прервал мои размышления Анри. – Где вы предпочитаете сидеть: внутри или снаружи, дорогая?

Я выбрала столик на двоих в углу террасы, обвитой густыми плетями дикого винограда. Мне не хотелось ни с кем делиться своим спутником, в эти последние наши часы вместе я хотела получить впрок еще немного положительных эмоций.

– Кофе или что-нибудь покрепче, Эллен?

– И то, и другое, – улыбнулась я. – Пожалуй, мне бы хотелось попробовать знаменитый коктейль Джеймса Бонда. Водка и мартини, смешать, но не взбалтывать. Это возможно?

– Почему нет? – спросил Анри и жестом подозвал официанта. – Надо же, вы, оказывается, поклонница Джеймса Бонда. Вот уж не думал… А я, пожалуй, выпью немного коньяка. Сниму стресс. Я очень испугался за вас сегодня, Эллен.

Я улыбнулась ему. Мне совершенно не хотелось говорить ни о стрессах, ни о страхах, ни о неприятных вещах типа взрывающегося шоколада. Мне хотелось немного тихого и спокойного счастья, которое, как я подозревало, в Москве мне вряд ли доведется испытать. Во всяком случае, в обозримом будущем.

– Я не очень большая поклонница агента 007, – сказала я, отхлебывая принесенный мне официантом коктейль, – я просто очень любопытная. Во все норовлю сунуть нос. И чаще всего – разочаровываюсь. Нет, вермут надо пить с апельсиновым соком, а водка вообще – гадость. Интересно, сколько людей попалось вот так же на удочку этому суперагенту?

– Думаю, немало, – улыбнулся Анри. – Не пейте, если не нравится, закажем что-нибудь еще.

– Нет, это уже дело принципа. Сказавши «а»…

– Нужно сказать «б», – продолжил Анри. – Поэтому после ужина, мадам, мы отправимся к вам в отель, и я с вас глаз не спущу до тех пор, пока не посажу в самолет. Заметьте: я не спрашиваю вашего разрешения на эти действия, просто ставлю вас перед фактом.

Если он думал, что я буду возражать, то ошибся. Скорее я обрадовалась тому, что последние мои часы в Париже будут проведены в таком обществе. А выспаться и в Москве успею, ничего страшного.

За ужином мы перебрасывались какими-то светскими фразами, но думали, как мне показалось, каждый о своем. Я – о том, как мне сейчас хорошо, и что Аську я ругать особенно не буду. Она же не виновата, что ее преследователи оказались такими поганцами. О чем думал Анри? Я льстила себя мыслью, что обо мне, но не слишком при этом обольщалась. Скорее всего, он думал о своих собственных делах.

К концу ужина официант вместе со счетом принес фантастической красоты коробку конфет. Я даже умилилась: оказывается, мой поклонник запоминает все свои обещания, да еще и выполняет их. Даже жалко было распечатывать такую красоту, но Анри предложил приемлемый выход: распечатать в гостинице и продегустировать. Запивая все это дело красным вином. Вино, кстати, тоже принес официант, когда подошел получить деньги.

В гостиницу мы тоже шли пешком, благо было недалеко. А там провели время именно так, как это предложил Анри. Распечатали коробку с шоколадом, вкуснее которого я ничего в жизни не пробовала, выпили по бокалу вина. И это все было так красиво и немного грустно… И это и то, что произошло между нами позже. Мы ведь оба понимали, что наверняка расстаемся навсегда…

– Я обязательно приеду в Москву по делам фирмы, – услышала я вдруг шепот Анри. – Возможно, через несколько недель. Как ты думаешь, мы найдем способ увидеться?

Вместо ответа я обняла его еще крепче. Значит, не все еще потеряно и возможно… Но тут общая усталость, вино и все остальное внезапно навалились на меня и я заснула сном младенца в нежных объятиях Анри. Только краем сознания прошла мысль, что это была первая настоящая ночь любви в моей жизни. И первое настоящее наслаждение близостью с мужчиной. Что ж, лучше поздно, чем никому.

Утром Анри отвез меня в аэропорт, о чем-то переговорив с нашим гидом, а вся остальная группа осталась дожидаться автобуса. Так что снова мы с нею встретились уже в салоне самолета, а там я забилась в свое кресло, к счастью, возле иллюминатора, и прикрыв глаза, перебирала в памяти парижские впечатления. Оставалось только отдать Аське ручку – и все неприятности окажутся позади. А со мной останутся фотографии, духи, браслетик, наряды, сувениры для домашних, ну и, конечно, пудреница.

Я встрепенулась, вытащила ее из сумки и в который уж раз принялась любоваться. Она была прекрасна. Даже того микроскопического дефекта, который я вроде бы заметила в первый раз, на ней не было.

Три зубчика королевской лилии были без малейшего изъяна…

***

– Что-то не так? Ты опять нервничаешь? Ничего, завтра она вернется, и все пойдет по-прежнему.

– Вот в этом у меня как раз и нет уверенности.

– В том, что она вернется иди…

– Ни в том, ни в другом. Мы использовали последний шанс, и я даже не знаю, что делать, если он провалится. Ничего не понимаю. Впервые в жизни не я регулирую ситуацию, а ситуация то и дело ставит меня в тупик.

– Все когда-то бывает впервые. Она, между прочим, очень неглупа, и этот ее вид «не от мира сего» – всего лишь маскировка. Уж я-то знаю…

– Еще бы. Но мне непонятно, почему мы сегодня не можем встретиться. Ты же знаешь, как я этого хочу.

– Есть причины.

– Уважительные?

– Для меня – да.

– И какие же, если не секрет?

– Секрет.

– Но ты будешь дома?

– Вряд ли. Один шанс из ста.

– Квартиру в порядок приводить не будешь?

– После чего?

– После недельного отсутствия хозяйки.

– И это тоже мои проблемы.

– Ты очень изменился за последний год. Меня это пугает.

– А то, что происходит с тобой, меня пугает уже несколько лет.