Брак под короной

А тут был небольшой отель в тихом переулочке, приветливая хозяйка за стойкой, которая не спросила паспорта и не облила меня презрением, а просто дала ключ от чистенькой комнаты со всеми европейскими удобствами, плюс графин вина и ваза с фруктами.

И совершенно замечательные полтора часа с теми же самыми бесконечными комплиментами в виде гарнира к основному блюду. Которое – блюдо – было очень даже недурно по исполнению, хотя бы потому, что максимум внимания Анри уделял моему удовольствию, а не акробатическим этюдам и упражнению под кодовым названием «упал – отжался – встал.»

Потом выпили по бокалу вина, покурили, обменялись телефонами. Анри еще раз подтвердил свое твердое намерение предоставить мне совершенно новое и интересное поле деятельности, на котором поездки в Париж станут просто постоянными деловыми командировками, а не коротким праздником. И отвез меня в отель, где торжественно проводил до самого номера и убедился, что никаких сюрпризов там для меня не приготовлено.

– До скорого, надеюсь, свидания, дорогая, – склонился над моей рукой Анри.

Я почувствовала, как по запястью скользнуло что-то гладкое и прохладное, а потом последовал еле слышный щелчок. Я опустила глаза: на моей правой руке красовался тоненький золотой браслет-цепочка.

– Это чтобы вы меня не забыли, – счел нужным дать пояснения Анри. – К сожалению, вы улетаете послезавтра и проводить я вас не могу, но в сумочке вы найдете кое-что, что, надеюсь, скрасит вам мое вынужденное отсутствие. И лишний раз напомнит обо мне, когда вы вернетесь в Москву. И постарайтесь как можно лучше провести ваш последний день в Париже. Последний в этот приезд, разумеется.

Я бросилась ему на шею в самом искреннем порыве благодарности и радости. По-моему, он остался доволен произведенным эффектом. Но напоследок все-таки сделал попытку вернуть меня на грешную землю:

– Будьте благоразумны, Эллен, умоляю вас. Я уже почти точно знаю, что нападение на вашего случайного кавалера было связано с вами, и что грабители были русскими. Слава богу, когда он очнулся, то дал довольно пространные показания и теперь их ищут. Надеюсь, что если у них есть голова на плечах, из Парижа они убрались. Но все же будьте как можно осторожнее, хорошо? Я был бы просто в отчаянии, если бы с вами что-нибудь случилось.

Я поклялась отныне быть самой благоразумной и осторожной женщиной в мире, а что еще мне оставалось? Я и так уже продемонстрировала свое упрямство, так не стоило портить этот сказочный вечер проявлением не слишком приятных черт моего характера.

Хотя… не могу сказать, чтобы новость произвела на меня отрадное впечатление. Мне совершенно не хотелось стать следующим объектом нападения, да еще собственных сограждан. Никакой экзотики, ради этого вообще никуда летать не надо, а не только в Париж.

Когда за Анри закрылась дверь, я, естественно, полезла в сумочку. Там я обнаружила флакон духов, о существовании которых знала, но знала также, что они входят в десятку самых дорогих в мире, поэтому даже не мечтала о такой роскоши для себя. «Опиум», духи изысканных и сексапильных женщин, чуть-чуть «вамп», но только самую капельку.

Такие духи, в отличие от презентованных мне в музее и впоследствии украденных, я, конечно, никому дарить не собиралась. Поэтому распечатала коробочку, достала флакон, сняла с него крышечку и вдохнула пока еще незнакомый аромат. Духи пахли Парижем, прогулками по набережным, панорамой Елисейских полей. И…

И сильно напоминали тот аромат, который я еще несколько часов назад узнала, находясь в объятиях Анри. Да, разумеется, теперь модно создавать духи одной марки для «нее» и для «него». Но все это было в высшей степени трогательно и чертовски романтично.

Не говоря уже о том, что таких дорогих подарков я никогда и ни от кого в жизни своей не получала. Не считая изящной золотой цепочки, которая так красиво облегала запястье. И не считая состояния абсолютной эйфории, в которое я (уже почти привычно) впала, осознав все, так сказать, в комплексе.

О том, чтобы лечь в постель и заснуть и речи быть не могло. Время, правда, было довольно позднее, но мне хотелось еще посидеть, покурить, помечать. Так что я тут же нарушила данное Анри обещание, спустилась в холл, где круглосуточно торговали напитками, всякими закусками и сигаретами и купила себе крохотную бутылочку «Мартеля» и шоколадку.

Мне очень хотелось продлить праздник, тем более, что время неумолимо шло, и совсем скоро мне, как героине «Римских каникул» кто-то невидимый скажет: «Ваше высочество, танцуйте по направлению к выходу». Вот об этом думать не хотелось совершенно.

Я вернулась в номер, разбавила «Мартель» фруктовым соком, баночку которого купила в своем любимом автомате, и села перед окном со стаканом в одной руке и сигаретой – в другой. Передо мной был ночной Париж, где-то далеко на горизонте маячила Эйфелева башня, а дома вокруг площади постепенно погружались во мрак: одно окно гасло за другим.

Постепенно от лирических грез я перешла к довольно практическим размышлениям, а именно: сколько денег у меня осталось после всех моих безумств, и что нужно будет купить завтра, потому что «парижский шопинг» я оставила, так сказать, «на закуску».

В Париж я прилетела, имея с собой огромные, по моим понятиям, деньги. Полная ревизия моих средств показала, что я успела промотать больше трети, не купив практически ничего, просто – на красивую жизнь. Расстраиваться по этому поводу я не собиралась: за такие воспоминания можно заплатить.

Да! Ведь накануне я получила от администрации двести евро в качестве компенсации материальной и моральной. Следовательно, у меня есть возможность привезти обратно в Москву часть валюты и обратить их в рубли. Жить тоже на что-то надо, поездкой в Париж жизнь не заканчивается. Или приобрести что-нибудь по дороге: когда я летела в Париж, то была слишком поглощена собственными переживаниями, чтобы думать о каких-то покупках…

Додумать план на завтра я не успела: коньяк, наконец, оказал свое действие, и меня безудержно потянуло в кровать. Душ я принимала уже на автопилоте и отключилась, едва коснувшись подушки головой. Беспрецедентный случай в моей практике: в эту ночь я не видела снов. Во всяком случае, мне показалось, что я только что легла, когда выяснилось, что я уже проснулась, а за окном – дивное солнечное утро.

Сегодняшний день в нашей группе был объявлен «свободным», то есть наша сопровождающая бралась проводить всех желающих по самым знаменитым магазинам Парижа. Тех же, кто не хотел участвовать в таком мероприятии, вежливо попросили заняться чем-нибудь, лично им интересным.

Одна супружеская пара снова отправилась в музей Родена, о чем гордо оповестила всех членов группы, а я просто молча расправилась с завтраком и постаралась испариться как можно незаметнее. Этот день я не собиралась проводить с коллективом, этот день был моим и только моим. И меня ждал тот самый, облюбованный еще в самом начале поездки бутик, недалеко от улицы Феру. Так что заодно пойду попрощаться с любимыми местами.

На сей раз я уже ни у кого не спрашивала дорогу, свободно ориентируясь в лабиринте улочек Латинского квартала. Дойдя до Люксембургского сада, я сделала небольшой перерыв на сигарету. День был потрясающим: теплым, безветренным, на небе не просматривалось ни единого облачка. Как я где-то слышала, такое называется «погода для богатых». И я ведь действительно ощущала себя эдакой состоятельной дамой, благо денег в сумочке было достаточно.

Посидев на солнышке, я отправилась дальше и через десять минут оказалась в искомом месте – прямо перед магазинчиком, где у двери стояли два манекена в каких-то умопомрачительных одеждах. Я чуть было не проявила малодушие, решив, что это, наверное, все-таки дорогой бутик и неплохо бы было найти что-то поскромнее. Но тут меня заметила продавщица – и «процесс пошел» уже помимо моей воли.

Первым делом она затащила меня в примерочную кабину, которая находилась на втором этаже заведения. Так что все пути отступления были практически отрезаны. После этого поинтересовалась, а что, собственно, желает мадам. Поскольку мадам сама хорошенько не знала, чего ей хочется, продавщица взяла инициативу в свои руки и начала с немыслимым проворством таскать снизу вверх целые охапки одежды самых разных цветов и фасонов.

Наконец, я определилась в своих желаниях: черные легкие брюки, маечка с коротким рукавом и светлый пиджак. Монбланы тряпок вокруг меня значительно поредели и я приступила к собственно примерке. И тут заметила, что в магазине появился еще один покупатель, точнее, покупательница: знакомая мне баба с отталкивающей внешностью. Признаюсь, в этот момент мне стало как-то не по себе: ну не могут же все эти встречи быть «случайными». За мной явно приглядывали.

Продавщица попыталась выяснить, что нужно новой клиентке, но та помотала головой и что-то пробормотала. Наверняка сказала, что просто смотрит. Ясно было, что покупать эта баба ничего не собирается, так что продавщица оставила ее в покое, правда искоса поглядывала, чтобы ничего не пропало. Я могла бы ее успокоить, сказав, что это мною интересуются, а не товаром, но благоразумно промолчала и сделала вид, что ничего вообще не заметила. Буквально вся ушла в примерку модных тряпок.

Фактически, так и произошло, поэтому исчезновение бабы я пропустила. Мне было не до того: я делала окончательный выбор. Взмыленная, но в общем-то довольная мною продавщица стала подсчитывать стоимость отобранных туалетов. Очень скоро выяснилось, что таких расходов мой бюджет не потянет. Пришлось стать скромнее в желаниях, то есть как-то ужаться. Ценою сверхчеловеческих усилий мне удалось, наконец, достигнуть почти идеального сочетания покупок и платы за них.

В результате получился очень даже неплохой ансамбль: черные шелковые брючки с замшевым пояском, черная, с чуть лиловатым оттенком шелковая маечка с коротким рукавом и круглым вырезом, белый со слегка кремовым оттенком пиджак в талию и легкая косынка на шею, которая собирала весь ансамбль в единое и гармоничное целое. За это я и уплатила, получив в качестве премии совершенно роскошную штуку: пояс из желтого металла, составленный из цифр – пятерок и шестерок. Вряд ли я осмелюсь надеть эту штуку в Москве, но… пусть будет.

Выйдя из магазина с двумя фирменными пакетами в руках, я поняла, что пришло время подкрепиться. И не просто выпить кофе, как это у меня до сих пор водилось, а хоть что-то поесть, поскольку до ужина оставалась еще масса времени. В нескольких шагах от магазинчика обнаружилось очаровательное кафе, за столиками которого было не слишком много народу. Туда я и направила свои стопы, предвкушая радости индивидуальной, чисто французской трапезы.

Я заказала салат, омлет и половину графинчика розового вина. Меню было явно где-то и когда-то мною вычитано, так что сомнений в его стопроцентном местном характере у меня не оставалось. Кажется, даже официант на сей раз не заподозрил во мне русскую, потому что не говорил, а тараторил, и свидания на вечер назначить отнюдь не пытался. Впрочем, в Латинском квартале полно иностранных студентов, а туристы поодиночке сюда обычно не захаживают.

Обед или второй завтрак – называйте как хотите – прошел просто восхитительно. Заодно я отдохнула и расслабилась: напиться местным вином довольно проблематично, во всяком случае, я лично столько не выпью, но тонизирует оно неплохо. Поэтому за кофе я достала блокнот с ручкой и принялась прикидывать, какие сувениры и кому я должна привезти.

Асе подарок запланирован не был: если я вернусь в Москву с тем, что передал ей Анри, она и так будет счастлива. Других подруг у меня не было, сослуживцы о моей авантюре не знали, близкие родственники проживали в других городах. Значит, оставался мой супруг, которому нужно найти что-то необыкновенное.

А если деньги еще останутся, то потратить их как-нибудь поинтереснее. Например, купить себе настоящее французское белье. Или домашние туфельки из белого атласа, отороченные чем-то воздушным и тоже белым. От последней идеи я отказалась сразу, представив себе, что сотворит Элси с такой обувкой. А вот собачке нужно что-то привезти, иначе это будет форменным свинством. Она же друг человека, значит и мой друг тоже.

На какой-то момент я вспомнила о возможной слежке и незаметно осмотрелась. Вроде бы никого подозрительного я не заметила, но… Судя по всему, кое-что все-таки усвоила из наставлений Анри, потому что когда расплачивалась с официантом, поинтересовалась, где у них тут «удобства», а там очень удачно рядом оказалась дверь черного хода. Им я и воспользовалась, после чего оказалась в совершенно пустом переулке из которого выбралась где-то в полукилометре от кафе, так, что не сразу определила свое местонахождение.

Впереди, довольно близко от меня, возвышались всем известные башни Нотр-Дама, их я и избрала ориентиром, поскольку пару раз уже успела побывать и в самом соборе, и около него. В магазине сувениров я купила Сергею небольшую фляжку коньяка в виде Эйфелевой башни и зажигалку с тем же дизайном. Ему еще предназначалась презентованная мне Анри шариковая ручка, так что я сочла супруга вполне обеспеченным подарками.

А вот с сувениром для Элси пришлось побегать, пока, наконец, меня не вынесло к небольшому магазинчику под названием «Ваши любимцы». Там я даже несколько растерялась от обилия примочек, предназначенных для «братьев наших меньших», так что когда добралась до собачьего отдела, начисто позабыла, как по-французски сказать ошейник.

Впрочем, в моем довольно приподнятом настроении меня это не слишком смутило и я попросила у продавца «собачьи бусы». Молодой человек оказался смышленым и через пару минут разложил передо мной с полдюжины всевозможных ошейников – на любой вкус. Заодно сообщил, что к одной из моделей предлагается бесплатная металлическая пластинка, на которой они могут тут же, при мне, изобразить любую надпись. А мадам, если желает, может попить кофе в бистро напротив.

Модель была, конечно, дороже остальных, но идея с бляхой мне понравилась. Я расплатилась с продавцом, написала на листочке бумаги то, что хотела бы видеть выгравированным, и действительно пошла пить кофе, тем более, что уже нуждалась в перерыве на отдых.

Через пятнадцать минут молодой человек принес мне мою покупку: темно-коричневый ошейник с ярко начищенной латунной бляхой, на которой было написано «Элси» и номер нашего домашнего телефона. Пусть теперь и собачка будет знать, куда ей звонить в случае чего.

Когда я уложила все покупки в один пакет и проверила, не забыла ли я что-нибудь из сумочки на столе, то обнаружила, что из маленького бокового кармашка что-то торчит, типа уголка бумаги. Я потянула за него и извлекла на свет… сотенную купюру. После нескольких секунд совершенно понятного и объяснимого ступора, я поняла, кто мог туда положить такие деньги. Что ж, возможно, у французов так и принято.

Это, между прочим, в корне меняло мои планы. Так что вместо того, чтобы отправиться в отель, я отправилась на поиски хорошего магазина типа «Дамского счастья», только не такого большого. И нашла прелестный магазинчик, торгующий дамским бельем, да таким, которое я если и видела, то только на рекламных картинках в самых дорогих глянцевых женских журналах. Особенно приятно было то, что все имевшееся там великолепие можно было померить, а не покупать «на глазок».

В результате я обрела несколько совершенно умопомрачительных вещичек, которые, тем не менее, могла носить любая нормальная женщина, а не только фотомодель, и завершила свою вакханалию покупок приобретением очень красивой зажигалки, перламутровой, сугубо дамской. После чего поняла, что своим ходом я до отеля уже не доберусь и взяла такси.

В общем, на ужин я явилась совершенно обессиленная, но в великолепном настроении, которое не покидало меня весь вечер, несмотря на град язвительных замечаний, который вызвало мое появление на такси. Кто-то все-таки это заметил и поделился с остальными.

Ума не приложу, почему все эти тетки, денег у каждой из которых было как минимум раза в три больше, чем у меня, так злились. Правда, мне тут же объяснили причину такого отношения к моей персоне: кто-то все же видел меня с Анри, и ладно бы, если бы на пешей прогулке в Булонском лесу. Нет, в самый «пикантный момент», когда я выходила из машины возле нашей гостиницы, а Анри придерживал мне дверь и затем поцеловал руку.

– Это, наверное, ваш родственник? – ехидно поинтересовалась одна из дам.

– Да, – небрежно ответила я, – по мужской линии.

– Очень красивый мужчина, – не унималась дама. – Держу пари, что женат.

– Разумеется, женат, – все так же равнодушно ответила я. – И дети есть, так что все счастливы.