На деревню дедушке

Мое окно в кабинете по старинной традиции, заведенной Виктором, обычно закрывалось шторами – это чтобы нежданный снайпер ненароком меня не подстрелил. Когда-то случилась одна горячая история, и Виктор – наш замечательный фотограф – ввел этот режим безопасности. История прошла, шторы остались, но постепенно за ненадобностью они раздвигались все шире и шире, и вот сегодня окно было открыто полностью.

Не увидев никакого шутника у телефона-автомата, шторы я тут же задернула. И сделала я это вовсе не потому, что я чего-то жутко испугалась: еще чего!

Но, с другой стороны, если есть шторы, то почему они скучно висят по бокам багетки? Все должны заниматься своим делом: и я, и Маринка, ну и шторы в том числе.

Я молча вернулась на свое место и погрузилась в грустные размышления. Пока не выяснится, кто мне звонил: придурок или преступник, нужно начинать соблюдать осторожность.

Неужели снова мне начинать маскироваться, как когда-то, когда возникла реальная для меня перспектива стать мишенью для киллера?

Снова Маринка будет говорить посетителям, что я не принимаю по причине жутко важной занятости – это чтобы убивец не прошел. По телефонам за меня будут отвечать, что меня нет и пока не будет, а это «пока» неизвестно когда закончится – чтобы по трубке снова мне не смогли угрожать и не нарушили бы мое лирическое настроение, которое провалилось в тартарары сразу же после начала всего этого почечуя, как любит выражаться мой друг Фима Резовский.

Как вы понимаете, конечно, от всех этих мыслей мое настроение не улучшилось.

Итак, я вернулась к столу и, нажав кнопку селектора, спросила у Маринки, есть ли новости. На самом деле новости меня не интересовали, мне стало неуютно в одиночестве и захотелось общества. Пусть даже и Маринкиного.

По селектору мне никто не ответил. Я удивилась и вышла из кабинета.

В комнате редакции никого не было.

Глава 2

Я с недоумением осмотрела всю редакцию и даже, присев, заглянула под Маринкин стол.

Точно – никого. Начинаются обещанные сюрпризы?

Полная всяких нехороших предчувствий, я сделала несколько шагов по комнате редакции, и тут из-за приоткрытой двери, ведущей в общий коридор, услышала возбужденные голоса. Среди них выделялся Маринкин.

Она что-то кричала, и единственное, что я разобрала, так это то, что Маринка напористо требовала позвонить в «Скорую помощь» и милицию!

Я, разумеется, решила узнать, что там происходит. Такие неординарные события, как Маринкин крик в коридоре, в принципе у нас редкость, хотя Маринка покричать любит, как вы уже знаете.

Но обычно все самое неприятное случается в других местах, но только не в коридоре.

Так как в редакции не было не только Маринки, но и Ромки, я сделала правильный вывод, что весь наличный состав, за исключением ушедшего Сергея Ивановича, занят чем-то чрезвычайным в коридоре, и тоже вышла туда.

Весь сыр-бор, как оказалось, разгорелся вокруг мальчишки примерно десяти или одиннадцати лет, который стоял напротив нашей двери и размазывал кулаками грязь по лицу. Мальчишка надрывно орал, а Маринка, перемежая кудахтанье с возмущенными криками, прыгала вокруг него.

– Ты чей, мальчик?! – надрывалась Маринка, стараясь перекричать ребенка, истошно вопившего о том, что он потерялся и что его мамочка только что была здесь, а вот теперь ее нет и он не знает, куда ему идти.

Ромка, присутствующий здесь же, скромно молчал, прекрасно понимая, что Маринка все скажет и узнает за двоих. А когда Маринка что-то выясняет, то другим лучше не лезть – не дай бог она подумает, что ей мешают. Тогда она начнет кричать еще громче.

– Не ори! – изо всех сил крикнула Маринка, и мальчишка на мгновение заткнулся. Я тут же воспользовалась паузой.

– Откуда он взялся? – спросила я.

– Понятия не имею, наверное, пешком пришел! – разумно ответила Маринка. – А мамаша его наверняка заболталась в каком-нибудь кабинете с подружкой. А ребенок травмируется! А дети, между прочим, пока не вырастут, постоянно находятся в переходном возрасте! Я помню, я зачет сдавала!

Я скептически посмотрела на мальчишку и довольно-таки пессимистично подумала, что раньше всех травмируюсь я. Психически.

– Пойду внизу посмотрю, нет ли там кого-нибудь, – задумчиво предложил свои услуги Ромка, шмыгнул носом и смотался.

Мы с Маринкой остались вдвоем, пардон, втроем, в коридоре.

Я решила не затягивать все эти выступления и предложила завести мальчишку в редакцию и напоить его для начала кофе. Потом, когда он успокоится, нужно просто узнать его имя, фамилию, адрес и вызвать милицию. Кончилось время безграмотных беспризорных, не помнящих родства, и сейчас любой подросток или недоросль сможет объяснить, не только в какой школе он учится, но и какой был счет в последнем матче Манчестера с Миланом. Или наоборот.

Маринка моя – человек замечательный, интересный и как товарищ очень надежный. Однако есть у нее в характере один недостаточек. Недостаточек маленький, но уж если он начинает проявляться, то прямо-таки туши свет и святых выноси. Этот недостаток называется, мягко говоря, увлеченностью, и когда он грохает Маринку по головке, то нескучно становится всем. В первую очередь ближним. Мне то есть.

Вот и сейчас Маринка, не зная, что предпринять в столь неординарной ситуации, уже начинала загоняться.

– Ты голодный? – закричала она мальчишке, оттесняя меня в сторону. – А сколько времени ты не ел? Пошли, пошли, для начала я дам тебе кофе, но сразу много тебе нельзя!

– Желудок лопнет, – пробормотала я.

– Не пойду! – крикнул мальчишка, услышав мои слова. – Мне мама не разрешает никуда ходить с незнакомыми людьми!

– Правильно делает твоя мама, зараза эдакая! – одобрила Маринка действия незнакомой нам женщины. – А может, ты на компьютере хочешь поиграть? «Мортал комбат» знаешь? Там еще уроды страшные саблями машут. У нас есть!

Мальчишка на мгновение перестал хныкать и задумался.

Тут со стороны лестницы послышались шаги, и показался идущий в нашу сторону незнакомый мужчина. Он был одет в короткую кожаную куртку. Большая кепка «аэродром» была низко надвинута на лоб.

Мужчина быстрым шагом приближался к нам, держась около противоположной стены коридора, так что было ясно, что он собирается пройти мимо.

– Не пойду я с вами! – снова крикнул мальчишка, затягивая свою песенку. – Не хочу! Мне мама не разрешает!.. И кофе не хочу!

Про компьютерную игрушку мальчишка дипломатично промолчал.

– Это мы уже слышали, – строго сказала я. – Может быть, ты тогда печенье хочешь?

– Печенье? – убавив громкость выступления, тихо переспросил мальчишка и снова крикнул: – Не хочу! – но это получилось у него менее уверенно, чем раньше.

Тем временем мужчина поравнялся с нами, пробормотал что-то вроде «простите-извините», потому что он слегка задел Маринку. Действительно, мы втроем слишком уж широко раскинулись в этом месте. Маринка посторонилась, мужчина прошел мимо нее, но не пошел дальше. Он вдруг сделал неожиданный маневр.

Проходя как раз напротив открытой двери, ведущей в редакцию, мужчина, вместо того чтобы продолжать путь в прежнем направлении, резко прыгнул к двери, оттолкнув меня в сторону, вбежал в редакцию и захлопнул за собою дверь.

Я не упала только потому, что меня швырнули на стену. А не размазалась я по этой стене потому, что успела рефлекторно выставить руки. Самортизировала.

Осталась еще реакция от прежних тренировок. Но лучше бы я не выходила вообще из кабинета. Там мне было удобнее.

– Эт-то еще что такое? – только и успела пробормотать Маринка, запоздало хватаясь за ручку двери. – А ну откройте немедленно!

Я промолчала, потому что сильно ушибла руку. Что-то, кажется, прошептав положенное этому случаю, я потерла заболевшую кисть.

Маринка еще разок дернула за ручку двери. Ручка повернулась, но дверь не открылась. Наоборот даже, мы услыхали, как защелкнулась внутренняя задвижка. Мужчина, захвативший нашу редакцию, постарался запереться получше.

– Откройте дверь! – крикнула я, разозленная всем происшедшим. И так рука болит, а тут еще какой-то придурок надумал шутить. Не смешно! Ни капельки!

– Хулиган! – крикнула я.