Темная связь (сборник)

– Звучит неплохо, только я не пойму, чем заслужила такое внимание? – кокетливо улыбнулась я.

– Не каждый день встречаются такие неординарные девушки, как ты. – Он опорожнил рюмку и принялся за салат.

– Расскажи мне о Галине, – попросила я, – просто расскажи.

– Что же я могу про нее рассказать? – изобразил удивление Валерий.

– Ну, ты же вчера сказал мне, что вы познакомились на пикнике… – напомнила я.

– Сказал, ну и что? – спокойно поднял на меня глаза Валерий.

В его голосе чувствовалась какая-то холодность и отстраненность.

– Она была приглашена твоим другом, – продолжила я.

– Послушай, – с оттенком раздражения произнес Валерий, – мы все-таки за столом. Давай найдем более приятную тему для беседы.

– А чем для тебя неприятна эта тема? – наивно спросила я, перестав жевать.

– Зачем без конца вспоминать одно и то же? Это прошлое: Галина, Колька, пикник. Прошло уже три года.

– Так твоего друга зовут Николай? – уцепилась я за тоненькую соломинку.

– Звали, – отрезал Валерий. – Он что, умер? – заинтересовалась я.

– Для меня – да, – лицо Валерия стало мрачным, тон – резким и нетерпимым.

Я поняла, что задела что-то болезненно-личное. Только вот захочет ли Валерий продолжать разговор?

– Вы поссорились? – предположила я.

– Какое тебе до всего этого дело? – недовольно сказал Валерий. – И какое это имеет отношение к тому, что произошло вчера? Не-ет! – с раздражением и досадой бросил он нож и вилку. – Кажется, я не смогу сегодня нормально пообедать!

– Хорошо, – пошла я навстречу, – давай перенесем этот разговор на более позднее время.

Закончив трапезу, мы решили немного прогуляться. Было холодно, но промозглая сырость, характерная для конца октября и начала ноября, уступила место сухому морозному воздуху.

– Ты сказал, что был женат, – осторожно начала я послеобеденную беседу, – давно?

– Год назад развелся, – с неохотой сказал Валерий. – Смотри-ка, смотри, – внезапно оживился он, провожая взглядом солидного дядю в кожаном пальто, – видно, не только я уязвим для твоих чар… Этот толстяк едва не просверлил в тебе дырку глазами.

– Я не обделена мужским вниманием, но что из того? – с кокетливой скромностью произнесла я. – И сколько вы прожили вместе?

– Два года.

– А что послужило причиной развода? – упорствовала я.

– Это мое дело, не суй свой симпатичный носик куда не следует, – с наигранной шутливостью ответил Валерий, и я поняла, что исповеди от него не дождусь.

– А твой друг Коля причастен к вашему разводу? – осенила меня догадка.

Валерий остановился и строго посмотрел на меня.

– Я же тебе только что сказал…

В его голосе мне послышалось возмущение.

– Прости, – поспешила ретироваться я, – просто интересно. Сам понимаешь, мы, женщины…

– Тебя я считал немного другой, – Валерий отвел глаза.

– Какой же? – Я вопросительно посмотрела на него.

– Живущей своими собственными заботами, – не очень вразумительно ответил Кирсанов, поднимая воротник пальто и прикрывая веки, чтобы неожиданно слетевшая с заиндевелых веток снежная пыль не попала в глаза.

– А Григорий, когда он познакомился с Галиной? – попытала я опять счастье.

– Год назад.

– Это ты их познакомил? – высказала я предположение.

– Да. Вернее, они сами познакомились. В агентстве, где работает… работала, – поправился он, – Галина.

– Но с твоей подачи? – решила я уточнить.

– Ну, как сказать, – задумался он, – да какое это имеет значение?

– В расследовании зачастую не знаешь, какая деталь окажется решающей…

– Ты что, меня подозреваешь? – насторожился он. Выражение его глаз стало неприкрыто враждебным. – Мне это незачем было делать. Ревность? – скажешь ты. Но если бы я захотел, Галина по-прежнему была бы со мной.

– Так ведь ты же сказал, что у тебя с ней ничего не было? – поймала я его в ловушку.

– Я говорил гипотетически… – уклонился он от прямого ответа.

– Когда – гипотетически: вчера или сегодня? – Я смотрела на него в упор. Он поежился, словно озяб.

– Пойдем к машине. Что-то мне холодно, – быстро проговорил он, поворачивая назад по Немецкой.

– Так было у тебя что-то с Галиной или не было? – не отставала я от Валерия, когда мы уже почти бежали.

– Не было. И мотива убивать ее – тоже. Заруби себе это на носу! – грубо выкрикнул он.

Он открыл передо мной дверцу. В его движении сквозили разочарование и досада. Жест получился каким-то озлобленным.

– Почему же ты тогда назвал в качестве возможного мотива убийства ревность?

Я казалась самой себе этаким маленьким, но настырным бульдогом, вцепившимся в горло злоумышленнику.