Враг един. Книга третья. Слепое дитя

– Не надо, Вильф!! – Аспид ринулся к силовому пузырю, пытаясь прикрыть его ладонями, но тот мгновенно выскользнул из его пальцев, перемещаясь выше.

Стайка огненных москитов на ладони медноволосого тонко зазвенела и сорвалась в воздух, окружая сферу плотным крутящимся кольцом с бритвенно-острыми внутренними краями. Кольцо начало стремительно сужаться, и Таютка в ужасе взвизгнула, трепеща крыльями.

«НЕТ!!!» – мысленный крик Аспида обернулся одним слитным, непреодолимым волевым усилием, и запястья мальчишки словно стянуло вместе раскалённой стальной петлёй. Он снова потянулся к сфере – и увидел, как её стенки тают и истончаются, будто лёд в тёплой воде, превращаясь в мириады едва заметно мерцающих искр.

Таютка бросилась к нему, отчаянно цепляясь мальчику за рубашку, и тот лихорадочно обнял её и крепко прижал к груди.

– Запомнил технику? – спокойно спросил его рыжеволосый.

– Я не хочу, чтобы ты причинял ей вред, – тряским голосом выговорил Аспид, укрывая крылатую ящерку ладонями.

Таютка крупно дрожала всем телом.

– Мо-ой бог, Аспид, – рассмеялся Вильф. – Если у меня когда-нибудь возникнет мысль прикончить твоего фамильярчика, я обязательно сообщу тебе об этом заранее, обещаю. Хотя бы ради того, чтобы полюбоваться на твою тро-огательную мордочку при этом… ты ведь меня знаешь. Но мне нравится, что ты учишься не подставлять мне спину, малыш…

Аспид молчал, невидящими глазами уставившись на высокие – каждая почти по колено взрослому человеку – ступени под своими ногами. Ледяной воздух наступающей ночи обжигал ему горло; сердце всё ещё колотилось как бешеное.

Вильф потрепал невольно вздрогнувшего мальчика по затылку:

– Подумай сам, дурачок, как я могу всерьёз покушаться на дар Правительницы? – насмешливо проговорил он. – Донья Милис сделала тебе очень щедрый подарок. Она действительно бережёт тебя, и кто я, в конце концов, такой, чтобы судить о её решениях? Это всё страшно трогательно, признаю…

– Почему… бережёт? И почему он щедрый? – непонимающе переспросил Аспид, всё ещё не поднимая глаз.

– Фамильяр находится в связке с твоим зверем, маленький тули-па. Это значит, что даже если ты снова сотворишь что-нибудь постыдное, на сей раз ты будешь избавлен ото всех неприятных последствий, которые наступили для тебя полтора месяца назад.

Аспид замер.

«Тебя привела к поражению постыдная слабость, юный воин…» Каменная крошка под ногами. Беспомощно растянутые в клейкой паутине руки. «Прервать бой, Аспид… самому подставить врагу спину…» Стаи жутких тварей, похожих одновременно на крабов и на шипастых пауков. Скользкие от яда жала, острые словно иглы… Сколько всё это длилось тогда? Сутки? Или несколько суток?

По позвоночнику мальчика пробежал мелкий озноб.

Незачем… незачем всё это вспоминать.

– Как это… буду избавлен? – спросил Аспид, отчаянно пытаясь заставить свой голос снова звучать ровно.

– За тебя твою вину искупит вот эта зверюшка. Её крови хватит, конечно, только на один раз, – Вильф задумчиво склонил голову набок. – Особенно если придётся сперва отрезать ей крылья, использовать огонь или какой-нибудь медленный яд, но…

– Её… – глаза мальчика расширились.

– Да, Аспид. Правительница всё ещё считает тебя малышом. А лишить малыша игрушки – это ведь гораздо более мягкое наказание, чем дать ему ремня, м-м?

Некоторое время Аспид ничего не отвечал, не отводя взгляда от тянущегося из груды древних камней деревца у Вильфа за спиной.

– Я бы предпочёл ремень, – без выражения произнёс он.

– Что ж, это тоже можно понять, – улыбнулся рыжеволосый. – Хотя я, честно говоря, и посоветовал бы тебе не зарекаться… Но самому выбирать себе наказание – непозволительная роскошь для оруженосца, м-м? Тем больше поводов поскорее повзрослеть…

– Это… так всё специально было задумано, да? Чтобы я теперь всегда об этом помнил?

– Если бы у кого-нибудь из нас была именно такая цель, ты узнал бы об этом гора-аздо раньше, чем начал задавать мне вопросы, уж поверь, – покачал головой Вильф. – Правительница сама не хотела лишний раз смущать наше маленькое храброе сердечко, разве нет? Хотя мне, например, на твоём месте было бы намного легче заранее знать правила игры, чтобы они в случае чего не оказались для меня неожиданностью. В конце концов, это ведь только справедливо, правда?

Мальчик медленно кивнул, закусывая губу.

– Запомни, Владетелю невозможно служить лишь из страха перед наказанием, Аспид. Ни для тули-па, ни даже для смертных… Подумай сам, если бы это было иначе, то почему тогда все смертные на этой земле до сих пор ещё не приняли наше покровительство? Но твой зверёныш – дитя Цитадели, значит, на него распространяются законы Цитадели. Точно так же, как и на тебя самого, маленький тули-па.

Аспид судорожно вздохнул.

– Я теперь всё равно, наверное, всё время буду об этом думать, – глухо проговорил он.

– Зачем? – Вильф пожал плечами. – Ты ведь не думаешь всё время о том, что можешь умереть в бою, верно, юный воин?

Он приподнял бровь.

– Нет никакого смысла бояться ещё не совершённых ошибок, Аспид, – послышалось за спиной у мальчика. – Для подлинного тули-па нет смысла вообще чего-то бояться…

Тео, появившийся, как и всегда, неслышно и незаметно, подошёл ближе и стал смотреть вниз, на сумрачную холмистую долину, которую укрывало медленно наползающее покрывало тьмы.

– Именно так, – Вильф положил ладони Аспиду на плечи и посмотрел ему в глаза. – Тем более, что ты достойный ученик, маленький тули-па…

На запястьях у рыжеволосого на секунду проступили две тоненькие пурпурные полоски, и едва успевшая перебраться на плечо мальчика Таютка задрожала и вновь отпрянула, ныряя Аспиду под рубашку.

– И вполне вероятно, что ты никогда уже больше и не допустишь никаких дурацких ошибок, м-м? – виски тому легонько ожгло, и кожа на них на миг онемела. – По крайней мере, я не вижу в этом ничего невозможного, малыш… Ладно, беги. Мы закончили на сегодня.

Тео проводил взглядом исчезнувший в небе мальчишеский силуэт и присел на край башенной площадки, свешивая вниз ноги.

– Трогательно получилось, правда? – спросил его Вильф. – Малыш такой забавный, когда пытается сдержать слёзы. Вкус-сно…

Рыжий прижмурился, непроизвольно тронув кончиком языка сделавшиеся на секунду видимыми птичьи когти:

– Чёрт, нет, ну мне прямо даже жаль иногда, что он не смертный…

– Держу пари, со смертным тебе было бы лень так долго возиться ради пары глотков крови, – вполголоса заметил Тео, не оборачиваясь.

– Это было не только ради энергии, ты же знаешь, – улыбнулся Вильф. – Я же всё-таки его делатель. А научиться ему предстоит ещё о-очень многому…

Тео задумчиво хмыкнул и снова перевёл взгляд на уползающую к горизонту древнюю стену. Зимний закат затухал, и стена напоминала в сгустившихся сумерках исполинского дракона на коротких лапах, который крадётся куда-то вдаль; даже свистящие шорохи ветра между холмами, казалось, походили на яростное змеиное шипение.

Вильф опустился на прохладную каменную кладку позади блондина и оперся спиной о его спину, обхватывая руками колени:

– Что сказал Сегун, Тео?

– Он сказал, что нам нельзя позволять врагу объединять свои силы во время боя, – отозвался тот. – И он прав, воин. В масштабной схватке кто-нибудь из ни-шуур обязательно выживет.

– Да… – хмуро согласился Вильф. – Они же все очень… очень живучие твари. Особенно Хаук. Не-на-ви-жу эту паскудную шелудивую лисицу…

Сквозь исказившую его лицо гримасу внезапно проступили очертания хищного орлиного клюва; прищуренные немигающие глаза Вильфа рдяно полыхнули в полумраке. Медноволосый медленно провёл по ним ладонью и глубоко вздохнул:

– А вот как здорово было бы, если бы можно было однажды сделать всё наоборот, правда, Тео? Собрать всех вместе – и накрыть сразу одним ударом, а? – он мечтательно зажмурился. – Среди них нет ведь никого, кто мог бы совершать слияние, как мы с тобой… а наши младшие теперь уже тоже кое на что способны. А потом, когда на нашей стороне будет ещё и Гарм…