Враг един. Книга третья. Слепое дитя

– Д-да… да-да, я сейчас, простите…

По ушам резанул отрывистый визг допускного зуммера, и огни вокруг арки погасли, ослепительно вспыхнув на прощание ярко-зелёным.

* * *

– А чего это у вас ёлок нигде не продают? – спросил Кейр, поднимаясь вслед за Аспидом по узкой бетонной лестнице. – У вас Рождество, типа, совсем, что ли, не празднуют, так, да?

– Скоро уже начнут продавать, – отозвался тот. – Мы их на Новый год ставим. Рано ещё. А Рождество у нас позже, и оно такое… для верующих в основном. Тётя у меня отмечает, например. А я вот после смерти родителей даже крестик на шее перестал носить, хотя оно вроде как положено…

– Меня мамаша в детстве на мессы таскала, – кивнул Кейр. – А я там засыпал вечно…

– А сейчас?

– А сейчас мы с ней сами по себе. Нет, ну то есть я двадцать пятого навещу её, конечно, но… э-э… в общем… слушай, ну и накурено у вас тут на лестнице, ага? Это, типа, можно – или просто всем по хрену?

Он кивнул на полную окурков ржавую банку, прикрученную проволокой к лестничным перилам.

– Второе, – ухмыльнулся Аспид.

– Один в один как у меня… – поморщился Кейр. – Есть у нас одна такая дерьмоптичка, вечно дымит мне под дверь, я к этому кенту когда-нибудь в облике зверя приду, наверное…

Парни миновали ещё один пролёт, освещённый тусклой, как карманный фонарик, жёлтой лампочкой. Тай-Утка на лету отодрала когтями лист от пышного куста на подоконнике, который кто-то, насколько мог понять Кейр, оставил здесь в подарок соседям (или, может, попросту поленился вынести на помойку), и довольно запищала, взвиваясь со своей добычей под потолок.

Аспид остановился перед обитой искусственной кожей дверью и привычно коснулся ладонью никелированной ручки. Меж его пальцев мелькнула короткая зелёная искорка, и сразу же послышался щелчок открывающегося замка.

«Твою мать, вот есть же всё-таки у некоторых мозги», – досадливо подумал Кейр. Сам он, к величайшему своему стыду, допёр до этого элементарного трюка совсем недавно (хотя уж ему-то с его богатым опытом обчистки всяческих хат вроде звёзды велели сделать это малость пораньше).

Так ведь нет же – целый год, не меньше, Кейр, как полнейший долбаный полудурок, судорожно пытался всё время следить за тем, чтобы у него были при себе ключи от собственной квартиры… пока эти самые поганые ключи совершенно закономерно не сгинули в никуда, когда он однажды не успел о них вспомнить при обратном переходе из зверя – одна из дурацких особенностей всех этих, мать их, сверхспособностей.

Кейр недовольно фыркнул себе под нос. Да уж, как выразился бы Тео, «человеческое, подлежащее истреблению, будет биться с тобой до последнего». Мобильника он тогда, между прочим, тоже лишился, и пришлось ещё в срочном порядке конфисковать у сопротивляющегося Мэйсона его пижонский навороченный «филинг-фон», а Кейр их всегда терпеть не мог…

– Ой, Тимочка, а я думала, что вы с Женькой придёте… – слегка отдающий в хрипотцу женский голос вырвал его из воспоминаний.

Стоящая в дверях грузная женщина в пластиковых шлёпанцах, чёрной шерстяной кофте и повязанной на седеющие волосы пёстрой косынке – не старая, но и не совсем уже молодая, лет пятидесяти с хвостиком, насколько мог определить Кейр, – сняла с переносицы круглые очки в толстой роговой оправе и перевела на того недоуменно-вопросительный взгляд.

– Привет, как дела? – Кейр обезоруживающе улыбнулся.

Женщина на несколько секунд как-то странно озадаченно замялась, глядя ему в глаза. Лицо её оставалось совершенно непроницаемым, словно у статуи Свободы с туристической открытки, и она не попыталась сделать ни малейшей, даже самой формальной попытки улыбнуться в ответ, рассматривая Кейра недоверчиво и настороженно, с таким видом, как будто бы тот сморозил сейчас какую-то полнейшую дичь.

Парень прочистил горло, поневоле несколько стушевавшись. Офонареть реакция, а он ведь всего лишь только поздоровался…

По опыту Кейр уже знал, что воля тули-па, позволявшая смертным в любой стране, если надо, считывать его «код намерения» при разговоре, бывало, могла давать абсолютно мозгобойные осечки. Но вот понять, в чём именно эти осечки заключались, представляло порой настоящую проблему.

Чёрт, надо было, наверное, сперва узнать у Аспида – может быть, тут просто не принято первым заговаривать со старшими… и всякое там такое? Кто их, на хрен, разберёт…

– Эм-м… У меня всё нормально, спасибо, – сказала женщина. – Тимка, а это кто?

* * *

В вестибюле мэрии было удивительно спокойно и даже как-то немного сонно, как будто бы там, снаружи, сроду не случалось никаких демонстраций и уж тем более, боже упаси, гражданских беспорядков.

Пышные гроздья декоративных лампочек отражались в до блеска отполированной плитке пола, выложенной в форме гигантских чёрно-белых шестерёнок. В углу по-рождественски уютно светилась трёхмерная голографическая ель. Тёплый ветерок из невидимых кондиционеров ласково оглаживал Игле взмокшее лицо; в воздухе витали лёгкие ароматы спелых яблок и какой-то изысканной цветочной отдушки, как в дорогой прачечной.

Мягкие плюшевые диванчики у стен, все сплошь пустые, словно приглашали присесть, угоститься дефицитной пресной водой из помигивающего кулера и насладиться познавательным видеороликом, который на бесконечном повторе крутился на настенном телемониторе: пёстро разодетые туристы расхаживают по пингвиньим пляжам, подводники в шлемах приветливо машут руками на фоне залитой утренним солнцем Сигнийской бухты, смеющиеся школьники разворачивают на площади перед мэрией огромный городской флаг…

Игла поджал губы. Курорт, да и только. Даже вон какая-то невнятная музычка – то ли гитара, то ли арфа, то ли очередная новомодная муть вроде кризалиса – умиротворяюще тиликает из-под потолка, словно в фешенебельном европейском ресторане.

Вот только все до единого окна в вестибюле наглухо замурованы, не иначе как в целях собственной безопасности.

Чёртовы лицемеры…

– Консульская, особая. В приёмную, пожалуйста, – Игла остановился напротив украшенной блестящими «дождиками» регистрационной стойки.

Хрупкая как стеклянная куколка темноглазая девушка безо всяких следов косметики на лице мельком глянула на монитор и бесшумно пробежалась тонкими пальчиками по настольной клавиатуре:

– Посмотрите на сканер, пожалуйста.

Игла вслед за Мухой послушно уставился на мутный прямоугольник, закреплённый на телескопическом штативе за её спиной. «Не моргать, – напомнил он себе, непроизвольно задерживая дыхание. – Всё будет нормально…»

– У меня тут отмечен сектор «А», – в голосе девушки послышалось секундное сомнение.

– Нет, славная, нам – в приёмную, – нежно сказал ей Муха. – Мэр ведь сейчас не занят?

– Нет-нет, по вторникам он никого не ждёт…

Та в явном затруднении помедлила, но возражать больше не стала. Муха, юркий как ящерица, маленький, черноволосый и обаятельный, всегда нравился девочкам.

Позади девушки с жестяным шорохом раздвинулись двери лифта, и оба мужчины шагнули внутрь. «Смотри-ка, и впрямь ни одной кнопки ни внутри, ни снаружи… значит, всё действительно только на внешнем управлении», – автоматически отметил про себя Игла.

– Быстро, – уважительно пробормотал Муха, когда две толстые металлические створки, тихо чавкнув, вновь сомкнулись позади них. – Знаешь, а я ведь почти не верил, что пароль сработает.

– Зачем бы шефу было нас обманывать? – пожал плечами Игла.

– Ему-то незачем… а вот ЕГО…

– Слушай, заткнись, а?

Игла едва сдержался, чтобы не добавить пару словечек покрепче. Вот что за манера наговаривать под руку перед самой акцией? Кроме того, он доподлинно – из первых рук – знал, что загадочные «связи», о которых иногда упоминал Аждархо, того вроде бы никогда ещё раньше не подводили…

Игла торопливо коснулся подушечкой указательного пальца горла под кадыком, ненадолго активируя трансивер.

«Овод, я Игла, мы внутри, приём».

«Понял тебя, не подведите, ребята…»

Свет от решётчатой лампы над головой показался на секунду болезненно ярким, словно в заводской лаборатории, и Игла на пару мгновений закрыл глаза и привычно сосчитал про себя до четырёх, успокаивая дыхание.

– По коридору прямо, центральная дверь, – напряжённо напомнил он вслух, когда кабина лифта мучительно медленно поползла вверх. – Мой первый, твой – контрольный…