Именем королевы

Именем королевы
Сьюзен Виггс

Англия времен королевы Елизаветы – опасная страна как для маленькой бездомной актрисы, так и для могущественного вождя ирландцев. Айдан О. Донахью, по прозвищу Великий, подарил бродяжке покровительство и заботу, а она открыла для него мир чудесных и сладких грез, любви и нежности. Вокруг Айдана и Пипы ненависть, коварство и корыстолюбие правят бал, льется кровь, неистовствуют религиозные фанатики. Только любовь, растущая в сердцах влюбленных, может защитить их магическим кругом своей силы…

Сьюзен Виггс

Именем королевы

Часть первая

Подайте мне корону…

Итак, мы с двух сторон венец сей держим.

Он – как колодец, мы – как два ведра,

Что связаны друг с другом общей цепью:

Одно из них пустое, вверх стремится,

Другое тонет, полное водою.

Я полон скорбью и в слезах тону,

А вы легко стремитесь в вышину.

    Уильям Шекспир.
    Король Ричард II, акт IV, сцена 1[1 - Перевод М. Донского.]

Глава 1

– Кто из вас знает, сколько доблестных дворян надо собрать, чтобы зажечь всего одну свечу? – прозвенел над толпой задорный голос.

Айдан О'Донахью поднял руку, остановив процессию, двигавшуюся за ним по переполненной лондонской улице. Что-то в этом голосе заинтриговало его. Его личная охрана, состоявшая из сотни ирландских головорезов, тотчас замерла.

– Ну и сколько же?! – пронзительно выкрикнул кто-то из толпы.

– Троих, – донеслось в ответ со стороны площади перед собором Святого Павла.

Айдан направил лошадь в сторону собора. Море продавцов книг, нищих, мошенников, уличных торговцев и бродяг бурлило вокруг него. Наконец он с трудом разглядел невысокого роста замарашку на ступеньках, ведущих в собор, этот сгусток энергии, будоражащий толпу.

– Одного, чтобы позвал слугу разлить вина. – Она изобразила подвыпившего кутилу. – Второго, чтобы ни за что ни про что отколошматить этого слугу. Третьего, чтобы кое-как справился с задачей, и еще одного, чтобы во всем обвинить французов.

Ее слушатели хохотали и свистели от удовольствия.

– Дорогуша, но это уже четверо! – въедливо заметил какой-то мужчина из толпы.

Айдан поставил ноги поудобнее, звякнув стременами. Стременами.

Всего две недели тому назад он и понятия не имел, что такое стремена, да и уздечкой тоже не пользовался. Прекрасно обходился без всех этих причуд, на которых настоял лорд Ламли. Лошади в Ирландии были лошадьми, а не размалеванными куклами, укутанными в атлас и украшенными плюмажем.

Привстав в стременах, он сумел разглядеть оборванку. Ее потрепанную шляпку, которая сползла вниз по нечесаным волосам, перепачканное смеющееся лицо, замызганные лохмотья вместо одежды.

– Ладно, вот уж никогда не утверждала, будто умею считать, ну разве только медяки, на которые ты раскошелишься, – парировала она.

Какой-то проныра в штанах в обтяжку подскочил к ней.

– Медяшки я припас для той, что ублажит меня. – Нагловато усмехнувшись, он обхватил девицу и притянул к себе.

Комедиантка с деланым изумлением прижала ладони к щекам:

– Сударь, ваш торчащий стручок льстит моему тщеславию!

Звон монет совпал со взрывом хохота. Толстяк рядом с девушкой высоко поднял три горящих факела:

– Ставлю шесть пенсов, тебе их не удержать.

– Девять пенсов, и я уж как-нибудь справлюсь. Это так же точно, как то, что белая задница королевы Елизаветы сидит на троне! – выкрикнула девица, ловко поймав факелы и начав жонглировать ими.

Айдан направил свою лошадь поближе к зрелищу. Огромная флорентийская кобыла, нареченная Гранией, не обращая внимания на грозные взгляды и ругань людей, стоявших у нее на пути, прокладывала путь Айдану, не встречая сопротивления. И хотя лондонцы не могли знать, что он – О'Донахью Map из замка Росс, они, казалось, чувствовали, что ни его самого, ни его лошадь не стоит трогать. Возможно, это объяснялось непомерными размерами его лошади, а может быть, голодным взглядом голубых глаз наездника. Но скорее всего, их останавливало торчащее лезвие его укороченной шпаги, закрепленной на поясе.

Он оставил большую часть своей свиты за пределами соборной площади, чем привел в ужас лондонцев. Когда он поравнялся с уличной замарашкой, та уже жонглировала горящими факелами, которые образовывали живое обрамление ее испачканному сажей улыбающемуся лицу.

Девушка производила странное впечатление, словно была сшита из разных лоскутков. Большие глаза и слегка крупноватый рот, носик пуговкой и неприбранные волосы больше подошли бы парню. На ней было платье рубашечного покроя без лифа, клетчатые, как у шотландских горцев, штаны и, видимо, старая, еще прошлого века обувь, доставшаяся ей по наследству.

Помимо этого Создатель, видно из жалости, наградил ее парой изысканно тонких и ловких рук. Айдану не приходилось встречать ничего подобного. Факелы выписывали круг за кругом. Когда она просила подкинуть ей еще один, очередной факел с легкостью включался в общий танец. Ловко работая руками, она отправляла его в круг, заставляя крутиться вместе с другими все быстрее и быстрее.

Мужчина с огромным животом кинул ей блестящее красное яблоко.

Она улыбнулась.

– Эй, Дов, не боишься, а вдруг я введу кого-нибудь в искушение? – усмехнулась циркачка.

– Пиппа-детка, неплохо бы. Вот уж не отказался бы, – захохотал напарник.

Она не обиделась, и, пока Айдан про себя повторял странное имя, кто-то кинул в огненное месиво мертвую рыбу.

Айдан дернулся, но девица по имени Пиппа включила вновь брошенный предмет в общую круговерть.

– Эге, никак мне в руки попался один из твоих родственничков, Морт? – обратилась она к мужчине, швырнувшему рыбу.

Толпа выразила ей свою солидарность громким хохотом. Несколько разодетых господ бросили монетки на ступени собора. Даже после двух недель пребывания в Лондоне Айдан с трудом понимал англичан. Им ничего не стоило как бросить монетки к ногам уличной артистки, так и наблюдать с интересом за тем, как ее вздернут за бродяжничество.

Он почувствовал, как кто-то трется о его ногу, и посмотрел вниз. Неряшливого вида проститутка обхватила рукой его бедро, пытаясь вытащить кинжал с роговой рукоятью, заткнутый за голенище его сапога.

– Эй, не нарывайся на неприятности. – Снисходительно ухмыльнувшись, Айдан оторвал ее руку.

Она презрительно усмехнулась. Сифилис уже поразил ее десны.