Литературный журнал «Белый апельсин». Выпуск №1, Сентябрь 2022

– Следов взлома не нашёл! – мой помощник ворвался в щенячьем восторге непонятно от чего, – С дверью всё в полном порядке, насколько я могу судить, конечно.

– Как это понимать?! – я посмотрел сначала на помощника, потом на воющую горничную. От её усилий по выдавливанию слёз у меня уже началась слабая головная боль.

– Сэр? – помощник вмиг сменил настроение на оттенок разочарованного непонимания.

– Отвечай точно! Взлом был?! Да или нет?!

– Так точно, сэр! – щенячье счастье вернулось. – То есть никак нет,

сэр!

– Ясно, – я вздрогнул, когда горничная перешла с терпимого сопрано на режущий фальцет, и натянул своё лучшее каменное лицо. – Встать смирно! Имя! Звание! Соблюдайте субординацию, когда к вам обращается комиссар!

Горничная оторопела и принялась глядеть на меня, явно не понимая, к кому именно обращаюсь, но моё лицо запугивания редко подводило, так что в скором времени она вскочила и встала с такой выправкой, которой позавидовал бы любой кадет. Хотя её щёки всё ещё были красными, а с носа на белоснежный фартук стекали сопли, перемешанные со слёзами, в её глазах уже забрезжила искра понимания.

– Ещё раз: имя, возраст, профессия!

– Агнес, 35, горничная временного генеральского штаба! – она утёрла нос рукавом, что, если честно, только усугубило ситуацию.

– Вот именно, генеральского! А значит, вы под моей юрисдикцией, так что отвечать вам лучше быстро, честно, и по существу! Ясно? – я вопросительно поднял бровь, сохраняя лицо каменным, что потребовало от меня немалых тренировок в прошлом.

– Да, – она мгновенно посмотрела на меня и добавила:

– Так точно!

– Хорошо, – это был положительный знак. Когда гражданские, осознанно или бессознательно, начинают притворяться военными, это всегда значительно упрощает дело. Они стараются побыстрее соображать и начинают бояться меня больше, чем всего вокруг. – Когда в последний раз видели его живым?

– Сегодня утром, – промямлила она.

Сэр, не думаю, что это корректный вопрос, мы же все слышали выстрел, – мой помощник в своем обыкновении влезать в разговор наморщил брови.

– Ты вообще не думаешь, – кинул я вполоборота и снова перевел внимание на Агнес. – Кто в последний раз у него был?

– Его секретарь заходил вчера вечером. Генерал того долго отчитывал, даже кричал. Потом попросил у меня бутылку «Сингани». Если это поможет, то я слышала слово «трибунал» в их ссоре.

– Хорошо. У кого, кроме вас, есть ключ от этой комнаты?

– У жены генерала, у командира охраны и у секретаря, наверное.

– Кто мог его у вас украсть и сделать слепок?

– Никто, клянусь вам! Я ношу его на верёвке, привязанной к фартуку, и когда переодеваюсь, перевязываю его на сарафан. Мои подруги даже смеялись надо мной за это, можете их спросить.

– Свободны! – я повернулся на каблуках и принялся изучать тело, но, к моему раздражению, из угла всё ещё доносились редкие всхлипы. – Выйдите в коридор и ждите дальнейших указаний.

Я сел на корточки и принялся рассматривать тело на предмет других ранений, но так ничего и не обнаружил, за исключением разбитых костяшек на правом кулаке. В карманах генерала тоже было пусто, а форма была идеально выглаженной и почему-то парадной. Достав из-за пазухи мой швейцарский нож, который был бесполезен в девяти из десяти случаев, я быстро вырезал пулю, не слишком заботясь о лежавшем теле генерала. Пуля была стандартного калибра, так что я кинул ею в помощника, а потом помыл нож в чашке чая.

– Прикажете сделать баллистическую экспертизу? – если бы у моего помощника был хвост, он бы им сейчас подмёл весь кабинет.

– Да, а ещё анализ ДНК, крови, печени, и бригаду нейрохирургов. Может он от инсульта слёг? – я тяжело упал на стул. – Убийцу нужно найти сейчас, а не через неделю.

– Тогда что прикажете, сэр?..

Все люди, находившиеся в момент убийства на этаже, были собраны в просторном конференц-зале, который по обыкновению был обит древесиной, украшен древними резными скамьями и явно отдавал затхлостью. В центре комнаты громоздился католический алтарь, а возле дальней стены располагалась небольшая сцена с резным распятым Иисусом. Да, все нужные люди были собраны в церкви, которая усиленно пыталась выдать себя за конференц-зал.

А людей было немного, я бы даже сказал, неожиданно мало для штаба генеральской ставки. Хоть и временной. На скамьях сидело шесть человек: три тела из охраны, горничная, генеральская жена Исидора и полковник Хосе. Мой помощник стоял позади всех – на сцене, и, хоть я его и не видел, но могу поручиться – обводил собравшихся надменным взглядом. Он призвал собрание к порядку, потом ещё раз призвал, потом выстрелил из табельного пистолета в потолок, и собравшиеся заткнулись. Ждать появления ещё кого-то было бессмысленно, так что я прочистил горло и начал: – В курсе?

– Да, – с небольшим запозданием ответил мне хор нестройных голосов.

Версия следствия: убийца открыл дверь ключом, выстрелил в генерала, закрыл дверь ключом и сбежал. Здесь собраны почти все люди, у которых были ключи от кабинета, и сейчас мы будем разбираться…

– Сэр! – мой недавний знакомый из охраны встал по стойке смирно и надул щёки, – не совсем так, сэр! Патрульные доложили, что генеральский секретарь спустился с этажа сразу после выстрела и заперся в номере. К нему уже приставлена слежка.

– Как зовут?

– Сафрон, сэр! – его голос немного повеселел.

– Да не секретаря. Тебя как зовут, боец?

– Эм, Рауль, сэр! – охранник неуверенно взглянул на моё лицо, пытаясь прочесть настроение.

– Рауль, очень приятно! Если вы, Рауль, ещё раз меня перебьёте, то вам выдвинут обвинение как соучастнику со всеми полагающимися последствиями, – конечно же я блефовал, ведь расстрел невиновного человека формально не был включен в мои полномочия, а реально мне бы потом пришлось заполнить гору бумаг. Конечно, если бы я знал, насколько этот боец в недалёком будущем осложнит мою жизнь, я бы просто поблагодарил его, но в тот момент я оставался в благоговейном неведении.

– Ясно, сэр! – Рауль карикатурно побледнел и опустился обратно на скамью.

– Итак, что мы будем делать: я допрошу здесь всех и сравню ваши показания с показаниями Агнесс (я карикатурно показал на неё рукой), так как ей доверяю. Чтобы ускорить процесс, я буду вести допрос в соседней комнате в сопровождении Агнесс и своего помощника. Очередность такая: Полковник, Исидора, Рауль. Следующий входит только тогда, когда предыдущий выходит. Всё ясно?

– Какое вы имеете право так с нами разговаривать? – разгоряченная Исидора вскочила со скамьи и принялась беспорядочно махать руками, будто отгоняла невидимых мух. – Это неуставная форма! Я вот сделаю только один звонок, и вас самих поведут под трибунал. Считайте, вы здесь больше не работаете!

– По постановлению о чрезвычайных ситуациях в ставке командования (я невзначай опустил руку на кобуру) я имею право избавляться от всех помех следствию. И мне будет очень неприятно пользоваться этим правом, поверьте.

Насладившись тремя секундами гробовой тишины, я спрыгнул со сцены и направился к выходу из зала, надсадно чеканя шаг. За мной поплелись с разной скоростью ещё четыре тела, судя по шуму вокруг. И мой помощник – как и в тот раз, я не мог этого наблюдать, но руку даю на отсечение – гордо вышагивал в конце колонны, держа оружие наготове.

Импровизированная допросная не отличалась богатством интерьера: только стол, задвинутый в центр комнаты моим помощником, и три стула. От коридора нас отделяла картонная дверь, которая была лишь чуточку лучше, чем её полное отсутствие. Конечно, если бы я знал, на какие испытания меня обречёт эта дверь, я бы выбрал допросную получше. Или, что более вероятно, расстрелял бы весь этаж за какое-нибудь выдуманное на ходу правонарушение. К сожалению, я не обладал даром предвидения, так что спокойно сел за стол напротив полковника и начал допрос.

– Имя, звание, время! – скоро отчеканил я.

Это игра такая? Вы хотите, чтобы я сказал, какое слово в ряду лишнее? – полковник вызывающе развалился на стуле и попытался положить на стол одну ногу, но из-за полного отсутствия гибкости в его суставах, это движение вышло скорее нелепым, чем высокомерным.

– Соблюдайте субординацию, я при исполнении! Повторяю: имя, звание, время последнего визита к генералу!

– Вы, товарищ комиссар, меня так просто не напугаете, – он наконец прекратил взбираться на стол и сел прямо. – Пуганые мы. Да и к тому же я тоже при исполнении, и у меня тоже есть табельное. И я не потерплю, чтобы какие-то эмигранты говорили со мной в таком тоне. Да вас же на место по связям пропихнули, да и со связями вам удалось добраться только до комиссариата. Выше ума не хватило прыгнуть, да? Конечно, ведь бегать по домам и стрелять в спины – на это много ума не нужно. Вот попробовали бы вы управиться хотя бы со взводом, да так, чтобы он в полном составе не полёг. Я бы на вас посмотрел, да внимательно бы посмотрел и уважал бы, может. А сейчас вы просто вшивый эмигрант-предатель! И содействия вы от меня не дождётесь!

– Вы это всё сочиняли в конференц-зале?

– Я… – его лицо залилось краской. – Не имеет значения, где я это сочинил! И вы сейчас говорите домыслами. Вы ведёте себя так же, как те молокососы, заявлявшие, что у страны А. есть тяжёлая вода!

– Домыслы, говорите? Хотите ещё домыслов? Я вот домысливаю, что генеральская охрана генерала и пришила. Если вы будете препятствовать следствию, то сами окажетесь в опасном положении, – я произнёс это со смягчающей интонацией, как бы предлагая помощь. Конечно, это был грязный трюк, но он не раз доказывал свою эффективность.