Второй Саладин

Билл сунул руку в карман, вытащил флакончик с ополаскивателем, набрал полный рот мятной жидкости. Ее прохладная свежесть ободрила его, заглушила кислый вкус, стоявший в горле.

«Я справлюсь».

Он обернулся – баскетбольный мяч ударил его по колену и отскочил, орава малолетних сопляков с воплями пронеслась вдогонку.

– Прошу прощения, – окликнул он старого недотепу, который склонился над двумя хлюпающими сорванцами. – Есть тут у вас где-нибудь канцелярия? Как мне туда пройти?

– Тебе в самом деле нужна канцелярия, Билл? – осведомился Пол Чарди, разгибаясь.

* * *

Во всем был виноват плащ, скрадывавший размеры. И борода – на удивление седая, – до неузнаваемости изменившая мрачное лицо полуирландца, смягчившая воинственный подбородок. И волосы, отросшие настолько, что их можно было заправить за уши; раньше Пол всегда стригся коротко, под ежик, как и сам Билл. И еще площадка, кишащая детьми, яркое солнце, скачущие, свистящие над головой мячи, гам, церковь. Все было совершенно иное. В последний раз Билл видел Пола на оружейном складе на границе. На Чарди были мешковатые штаны цвета хаки, украшенный шитьем мундир, черно-белый тюрбан и темные очки. Грудь крест-накрест пересекали патронные ленты, а сам он загорел почти дочерна. При нем был автомат Калашникова, за спиной – два снаряженных гранатомета, и еще связка советских гранат «Ф-1» на поясе.

– Я… я тебя не узнал, Пол. С бородой ты совсем другой человек.

– Старина Билл, с ума сойти. Я видел, как ты вылезал из машины. Что, вас до сих пор заставляют брать напрокат дешевенькие «шевроле»? Как жизнь? – Он взял руку Билла и пожал ее. – Хорошо выглядишь.

– Не криви душой, Пол. Я выгляжу, как старик, да я и есть старик. Да и у тебя самого седина пробивается.

– Это все детки. У меня под началом сотня. Это из-за них я состарился раньше времени.

Он рассмеялся и хлопнул Билла по спине.

– Пол, нам пришлось попотеть, чтобы тебя найти.

– Еще бы. Так и было задумано.

– Ну ладно. Тут всплыло одно старое дельце. Есть минутка?

Чарди взглянул на часы. «Ролекс» с большим циферблатом. Он до сих пор их носил. В отделе спецопераций у всех были такие.

– У меня сейчас самая запарка. В этих заведениях дерут три шкуры. Я примерно в пять освобождаюсь. Твое дело может подождать?

– Ну-у…

Ждать было нельзя. Возьми его в оборот, наставляли Спейта. Не дай ему возможности все обдумать, растравить свои обиды. Бери быка за рога.

«Я знаю, – с горечью ответил тогда Билл. – Я тоже в этой игре не новичок, вы не забыли?»

И мысленно добавил: «Ублюдки».

– В общем, – начал Спейт, чувствуя, что его обошли на первом же ходу, – дело в том, что…

Но Чарди уже сорвался с места – былого проворства он не утратил – и с криком «Э, э, Махони, Махони!» бросился к двум вопящим, размахивающим кулаками мальчишкам и растащил их в разные стороны. Он с силой тряхнул того, что побольше, и серьезным, суровым голосом начал ему выговаривать. Спейту представилось, как Чарди разговаривает в таком тоне с ним.

Пол вернулся.

– Этот маленький стервец возомнил себя крутым. Ему нравится бить, – объяснил он. – У него папаша легавый.

– Пол, я и вообразить не мог, что ты станешь вести такую жизнь, – решил потянуть время Билл.

– В приходских школах, – сказал Чарди, в упор глядя на него своими темными глазами, – не требуют педагогического образования. Достаточно просто быть готовым пахать, как вол, за гроши. Старая спортивная закалка очень помогает. А ты, Билл? Все еще играешь в ковбоев?

– Меня перевели в другой отдел. В центральную справочную службу.

– В ссылку.

– Самое то для безобидного старого гриба, вроде меня.

– Ты еще им покажешь, Билл.

– Пол, я все думаю о расследовании Мелмена. Ты не держишь на меня зла? Я ведь просто рассказал им о том, что видел.

– Не бери в голову. Все это глупости.

Билл провел языком по губам.

– Спасибо, Пол.

– Ты за этим приехал?

– Ну, дело в том…

Но Чарди снова стремительно нырнул в толпу ребятишек. Спейт стоял столбом и наблюдал за тем, как он урегулирует очередной кризис. Эти детишки что, только и умеют, что драться? Впрочем, взрослые ведь ничем не лучше.

Наконец Чарди вернулся.

– С ними только успевай поворачиваться, – заметил Пол.

– Да уж.

– Ну, Билл?

Вот, значит, как все будет. На площадке, посреди оравы детей, и без возможности присесть и обсудить все, как цивилизованные люди. Чарди играл с ним, Спейт видел это. Положение было безнадежное, при таком-то галдеже, когда их дергали каждую минуту. Это провал. Его охватило предчувствие поражения.

Надо было послать кого-нибудь помоложе, скажут в Лэнгли. Скажут прямо ему в лицо. Там теперь умеют быть жестокими.

– Вот, – Билл шатнулся вперед.

Он вытащил из кармана и протянул Чарди свое сокровище, вещь, из-за которой они там в Лэнгли стояли на ушах. Чарди неохотно ее взял.

Он смотрел на нее, перекатывая на ладони.

– Гильза от чешского пистолета-пулемета, калибр семь целых шестьдесят пять сотых миллиметра. Таких, должно быть, с десяток миллионов по всему миру болтается.

– Взгляни на царапину от зацепа выбрасывателя на закраине гильзы, – сказал Билл.

– Это гильза от «скорпиона». Я еще в состоянии опознать гильзу от «скорпиона». «Скорпы» в ходу во всем мире. Африканские генералы до них сами не свои.