Дорогой скорби: «Долиною смертной тени»

– Гранд, Молаг Бал снова решает напомнить жителям Тамриэля о том, что за их души идёт война, в которой лучше отдаться тёмному принцу.

– Что? Да как возможно? Только этот недоумок Люций потерпел крах и снова что-то? Да, пускай ему налагали, что он чего-то стоит для даэдра, но он реально мог силы смертных поставить нам на службу… что же такого увидел в тебе Бал?

– Понимаешь, я последний из его чемпионов, который что-то дельное смог предложить ему, за что он меня и вернул на верную службу… вытащив из душе-пыточных.

– И-и-и?! – зашипел монстр. – Каков твой план?

– По Тамриэлю ходят люди и эльфы, которые уже одной частью души отдались на службу Балу, и он решил даровать им… просвещение. Их направит тёмный принц на новую службу, а ты дашь им надежду, направишь руки и ноги, дашь им слово и ритуалы призыва себя, попутно сокрушив последний монастырь Алессианцев на юге Коловианских гор.

– Что-о!? Я должен буду играть роль связного и обычного разрушителя!?

– Да-а. Таков его план, и он обещал, что ты, Гранд, – речь духа стала сильнее, ожесточённее. – Если ты хочешь отказать, можешь сообщить об этом лично Молаг Балу. Пойми, мы его последних два чемпиона, которые смогут ещё что-то сделать ради силы и славы. Я не хочу подводить господина, а ты?

– Нет, – с подавленной злобой ответил Гранд. – Ты предал своих братьев и сестёр ради могущества, потерпел поражение на юге ради этого же и теперь снова, будучи проклятым призраком, всё ещё сражаешься за власть. Твои цели – эгоистичны, личное могущество, гордыня… ты испорчен окончено. Сколько ты будешь биться за это?

– Пока могу, – таковы были последние слова, которые услышал мужичина, прежде чем видение пропало и перед глазами не оказались двери выхода из монастыря.

И когда ведение закончилось, Варкут’нель-Гайн воздал хвалу своему Владыке за то, что Он явил ему историю создания мерзкого культа, и приготовил свиток перемещения. Теперь остался только последний шаг, финальный аккорд в этой истории.

Глава четырнадцатая. Последний бой

Битва за крепость

Спустя три дня. Море Призраков.

Погода совершенно не радует – небосвод затянут от горизонта до горизонта затянулось слоем непроницаемы серо-свинцовых облаков, которые посыпают море и землю из рога изобилия густым снегом. Кажется, что небо отяжелело, облеклось в грозные одежды предвестия страшного конфликта и жуткого побоища, а снег – это попытка смягчить подстилку для грядущих усопших. Тут в пучинах древнего моря решится судьба древнего заговора, который идёт сквозь века и эпохи, всё закончится сегодня, будет поставлена кровавая точка.

Посреди бушующего и сильно волнующегося моря возвышается цитадель, громадный замок, ставший извечным стражем этих мест. Это целый комплекс строений, выполненных в стиле древних нордов, которые предназначены для обороны и содержания гарнизона. На юге расположены небольшие каменные верфи, у которых покачиваются деревянные трёхмачтовые корабли, вся крепость окружена толстой стеной, которая начинается от толстенных врат, защищающих от вторжения, если порт будет взят, и заканчиваются на севере, сходясь у огромной постройки, из которой выходит высоченная башня с просторным балконом. Восточная и западная стены защищены толстыми в основании башнями – по три на сторону света, в которых ютится по небольшому отряду. Через всё укрепление проходит дорога – от верфей и до самых ступеней главного строения, а по разным сторонам от пути высятся разные громадные строения, колонны и арки, предназначенные для поддержания жизни целой армии. Тут не на полдня не умолкает стук молотков, звон заточки клинков, шипение текучего металла и резкие крики дреморских командиров. Весь оборонный ансамбль сделан из серого камня, слегка поеденного временем, но всё ещё являющего мощь и великолепие древних строителей.

К архаичной крепости медленно плывут корабли, несущие на своих палубах рок смерти и погибели защитникам её. Имперские двухмачтовые фрегаты, с наполненными порывами южного ветра алыми парусами, везут тех, кто покончить с этой крепостью, и заключит навеки стародавнего предателя в чертогах забвения. А по флангам в поддержку рассекают море нордские военные лодки, забитые теми, кто за деньги способен бросится в любое пекло. Дни, считанные часы назад казалось, что кара не коснётся этого места, как казалось, спрятанного ото всех. Удачно скрытое, лишённые пометки на всех картах, оно могло продолжать накапливать яд для Тамриэля, но проведение вывело на него целую армию.

На одном из кораблей, опёршись на бортовую изгородь, к битве готовится молодой эльф, прошедший слишком много для своего века. Моряки и воины то и дело оборачивается на него, чтобы посмотреть, как у ещё не старого парня вьются под усилиями ветра серебристые волосы. Его доспехи выкованы эльфийскими мастерами, но с оглядку на надежность северного стиля. Наплечники, набедренники и нагрудная пластина сделаны из нескольких листов мифрила, и украшены крупными аметистами, предплечники и поножи же выкованы из стали и представлены набором пластинок. Торс надёжно закрыт кольчугой из облегчённых колец эбонита и покрыт белоснежным табардом. Листовидные наколенники, нависающие над сапогами, блистают посеребрённым лунным камнем, а обувь из кожи защищена закалённо-стальными щитками. Руки под защитой перчаток из мифрила. И вся эта краса под меховым плащом, защищают от колкого хлада северных морей.

Парень вдыхает холодный северный воздух, чувствуя солоноватый привкус на языке и выдыхая его с потоком пара. За бортом стелется море, в которое вглядывается альтмер, исследуя его каждую милю, и восхищаясь силой вод.

– Азариэль! – прозвучало обращение эльфу, и он отвлёкся от созерцания моря. Ты приготовился?

Перед альтмером возник воин в чёрном атлетическом доспехе, так же накинувшим на себя плащ и только состриженную бороду можно разглядеть из-под большого мехового капюшона, блестящую от инея.

– Господин Гюнтер, вы подстриглись?

– Не сейчас. Ты готов? Я два дня по всему Скайриму рыскал добровольцев в эту пятую точку мира, и не хочу, чтобы всё провалилось.

– Да. Я готов поставить точку. Что б мне самому это не мешало жить. Хах, – усмехнулся Азариэль. – Сколько бы я не бегал, но почему мне всё это выпало? Как бы я хотел сейчас спокойно жить, но нет… эта гадость никак не отпустит Тамриэль и меня.

– Ничего. Сегодня мы положим всему этому конец.

– Сколько у нас воинов? Я как на корабле оказался, всё забываю спросить.

В ответе Азариэль услышал недовольство, полыхающее из каждого слова:

– Не больше сотни рыцарей из орденов Крестоносцев, Кинаран, Лампы, Часа и Лилии, наёмничьего сброда в две сотни душ и добровольцев Имперского Легиона в пять контуберний. Да ещё и два десятка магов в придачу с артиллерийским кораблём, – Гюнтер на секунду смолк. – Одна катапульта, – тихо возмутился он.

– Что ж, не все сегодня вернуться на материк, чтобы рассказать о подвигах.

– Не думаю, что и мы сегодня выживем, – поникше вымолвил мужчина. – Ладно… ты… готовься к бою, собирайся с духом.

Азариэль понимает настроение Гюнтера, который собрал крайне мало сил, летая через телепортационные свитки и святилища по всему северу Скайрима и Хай Рока наспех собирая воинов. Разведка, которая по находке карты доложила, что на острове может содержаться не менее тысячи боевиков и столько же персонала поддержки, несмотря на благоволение тёмного господина. Азариэль не знал, был ли культ частью плана с самого начала предательства Люция или появился спонтанно, но в совершенстве ощущает одно – это всё зашло слишком далеко, и явно непростой сектант из рода людей, меров или зверорас ведёт эту игру. Какой монстр с мрачной целеустремлённостью ведёт эту игру против Тамриэля… сначала Орден, потом культы Люция и теперь ещё одна напасть, и парень находит мысль – «всё это может повязано единой волей»

Даэдрическая орда затаилась за стенами крепости, и её разрушительный марш может идти вплоть до столицы Империи, до самого её сердца, если удар станет неожиданным, нанесённым не вовремя. Северные части, расположенные в Скайриме не выдержат натиска, и не успеют предупредить своих братьев по оружию, как враг окажется у гор Джерол.

Но мысли Азариэля о битве развеиваются, когда он смотрит на тех, кто пойдёт рядом с ним. Вспомнив последнюю похожую битву, эльф готов был всплакнуть от радости, ибо он идёт в пучину бездны не один. Тут и его друг Готфрид, в северном ламеллярном доспехе, натачивающий секиру, и проверяющий броню. Гоблин Крог, ставший диковиной для матросов, нацепил на себя полдюжины самодельных бомб, приделавший к подаренному арбалету штык, и облачившийся в точную копию доспеха двемеров, только специально сделанную под его рост. Он с надменностью и лёгкой наглецой смотрит на моряков, ожидая бой. Где-то в стороне, пребывая в молчании, молится про себя его учитель, призывающий Единого помочь им в битве. Ариан же наставляет смешанную роту рыцарей из разных орденов на подвиги, рассказывает им о тактике боя с дреморами и сторонниками тьмы. Ещё хотела Лира ринуться в пыл боя, чтобы воздать за дни, проведённые в гипнотическом плену магии, но её остановил Варкут’нель-Гайн, который убедил её остаться в монастыре, ибо рана на душе и слабость тела могут погубить её.

По палубе раздался стук соприкосновения каблука о дерева. Азариэль улыбнулся, когда среди воинов в имперской броне скайримского типа и матросов в плащах и тёплых одеждах, появилась прекрасная эльфийка, чей рыжий волос мгновенно подхвачен ветром. Её зелёная одежда из тканей, пропитанных магией, усилена торсовыми пластинами магической стали, наплечниками, штанами и поножами из кольчуги лунного камня.

– Азариэль, – эльфийка примкнула к парня и её ладонь мгновенно провела по щеке молодого альтмера, её безымянный палец на правой руке украсило кольцо. – Как ты прекрасен в этой броне. Настоящий рыцарь.

– Спасибо, – губы парня дрогнули в тёплой улыбке, а его глаза уставились на очи Гэ’эль, где во взгляде сокрыта целая буря эмоций и радости.

Азариэль вспомнил о том, как они провели целую неделю вдвоём на Саммерсете, пока Ариан не оборвал их семь дней счастья одним коротким известием, что пора в финальную битву. Целая седмица была наполнена яркими незабываемыми эмоциями, и в памяти веет тепло от картин прогулок по древним городам, до томных вечеров на берегу моря, сердце начинает кипеть от воспоминаний о страстных поцелуях до грёз о грядущем счастье, что только предстоит испытать двум молодожёнам, которые ещё не познали соль и горечь семейной жизни.

Парень издавна чувствовал тягу к Гэ’эль, необычную страсть к девушке, которые переросли в желание быть рядом с эльфийкой. И вожделенная страсть исполнилась, только вот парень чувствует тревогу от того, что им предстоит встретить на острове и лишь бы в пылу боя девушка не пострадала.

– Азариэль, что ты так встревожен? С нами же Легион, рыцари и наёмники. А ещё и Крог, он-то всех положит.

– Да, этот может, – рассмеялся парень, смотря на гоблина. – Гэ’эль, дорогая, может ты всё-таки останешься на корабле? Варкут’нель-Гайн же говорил, что тебе лучше будет не идти с нами.

– Нет! – резко ответила девушка, чуть стукнув подошвой о палубу. – Я с тобой и в горе, и в радости, и в битве, и на пиру.

– Что ж, тогда и с тобой, хоть на край света.

Азариэль вспомнил, как Крог, который занимался тем, чтобы молодожёны мало в чём нуждались, пытался им устроить романтический вечерний ужин, только пара забыла, что поручила это дело гоблину, который всё сделал на свой вкус и цвет. В довольно роскошном постоялом дворе им подали зажаренных крыс, жуков в соусе, сырые яйца, рыбью требуху и много давленных грибов, поставив на стол розы, а из напитков подали угольное вино и пиво, а из десерта шоколад с апельсинами… единственное, что Крог запомнил, так это то, что Азариэль любит конфеты с дольками цитрусовых и запах розы. Гэ’эль увидев «шедевральный» банкет и растерянность от владельцев «двора», получивших необычный заказ «на свой вкус и цвет» от гоблина, была малость поражена. Но всё же она сдержалась, не сорвалась на Крога, а сказала, что если этот «пир» залог их долгой жизни с Азариэлем, то она готова вкусить его. Парень оценил это и из своего кармана оплатил деньгами, подаренными Гюнтером, нормальный ужин, отдав прежний Крогу, чтобы он отнёс в пещеры это своим друзьям гоблинам. И угольное вино вместе с конфетами напомнили паре о том, как они вместе ходили по Тамриэлю охотясь за ужасающим врагом. Память, юмор и слова Гэ’эль при ужине ещё сильнее скрепили брачный союз двух эльфов.

– Всем приготовиться! – раздалась команда офицера, которая вырвала Азариэля из воспоминаний. – Лучники, на позиции, десантные команды, к бою!

Скоро начнётся последний ход в многовековой партии, и Гэ’эль взяла Азариэля за руку, а парень потянулся к ней губами и спустя миг они коснулись друг друга, соединившись в поцелуе. Сердце Азариэля ещё сильнее забилось, он готов был так пробыть ещё час, но долг зовёт. И отпустив девушку, эльф спешит занять своё место.

Имперские корабли вышли на расстояние стрельбы лучников, и ответом им стало начало маневра суден оборонного флота врага. Трёхпалубные северонордские посудины стали плыть в сторону прибывших, на их бортах можно разглядеть воинов в чёрной броне. Не менее десятка огромных строений из древа, металла и парусины образуют первую стену перед верфями.

– Они знаю, что мы пришли явно не с добрыми намерениями, – стал говорить Гюнтер собравшимся вокруг него легионерам. – Один из крупнейших даэдрических культов предчувствует свою гибель.

Можно было бы вступить в битву – корабль на корабль, а катапульта обрушила на борта вражеские судна огонь, но решение этой проблемы в устах одного человека. Варкут’нель-Гайн встал с ящика, прекратив молитву и решил исполнить данное три дня назад. Его мантия всё так же несменяема, только голова лишена капюшона, являя седую голову с длинным волосом. Воины с трепетом расступились перед ревнителем Единого, который подошёл к самому краю кармы. Дыхание многих затаилось в ожидании того, что сделает этот человек, пребывавший в безмолвии три дня, и через слухи, наводивший страх и почтение. Даже Азариэль с Гэ’эль приковали взор очей своих на старого человека, который поднял руки к небу и произнёс древние громоподобные слова силы, пронизанные благодатью и благоволением Единого:

– Струн-Ба-Кво!

Тут же небеса поколебались и стали сгущаться, медленно превращаясь в плотный слой грозовых и смертельно опасных облаков. Под потолком сгущённой тьмы прозвучал страшный гром, воздух стал наэлектризованным, Азариэль почувствовал щипающий вкус стали на языке и тут же раздался взрыв. Зигзагообразный прут света спустился с неба и угодил в центр вражеского исполина, пробив его насквозь. И грянул гром с молниями, огонь с небес, раскалённое убойное электричество стало бить по древу на воде, выжигая парус, раскидывая солдат и круша корабли. Азариэль услышал, как древесина ломается и крошится, ловит ухом разносящиеся над морем крики и вопли, а также видит огонь, пожирающий корабли. От осознания того, какую мощь хранил его учитель, парню стало не по себе, но всё же, собравшись с мыслями он берётся за рукоять меча, и готовится к тому, что сейчас случится.

– Что ж, может действительно, неведомый Единый, сегодня с нами, – тихо шепчет Гюнтер.