То, что не отнять

– Браво! – Антон захлопал в ладоши, – Прочитали замечательно, какая сила слога! Может еще что-нибудь почитаете?

– Мне тоже понравилось, чувствуется рука мастера, – Аделаида опять посмотрела на Николая, смеясь, уже не скрывая, – ваш стиль Екатерина очень напоминает надрывное творчество великого русского поэта Александра Блока, вы пишете отменно, не каждому дано. Сказать в столь малой форме так просто, так емко и так чувственно. А главное очень по теме.

– Спасибо Аделюшка…, да мож-ж-ет ты и права, наши стихи с ним так пох-х-хожи, что я уже не разделяю ин-н-огда, где Блок, а г-где я. Наше творчество с ним, похоже и неразличимо! – едва смутившись Катерина выпила залпом немалую дозу коньяка, – ну, тогда с мыслями соберусь и попозже, вам, свое на суд вынесу, чтоб уже наверняка.

Резко вставшая, самая тихая девушка Анна, чуть не опрокинулась на Николая. Удержалась слегка согнув ноги в коленях. Немного диким взглядом обвела компанию.

– А хотите, я на шпагат с обратным провисом между стульев сяду? – Анна пыталась одновременно во время вопроса стряхнуть Алину со второго стула, даже не обращая внимания, что та пьет из бокала.

– Это как Ван Дамм что ли? – Самуил с интересом на раскрасневшемся лице разглядывал покачивающуюся Анну, почему-то разминающей запястья.

– Даже лучше. Даже глубже. Ему там в фильмах его мужское достоинство мешало. Я, таких проблем не испытываю! – коротко икнув она повернулась к стульям.

Вскарабкавшись между стульями стоящими друг напротив друга, в устроенном пространстве, раскинула ноги циркулем прямо на сиденья. Затем замерев, Анна развела вытянутые руки по сторонам, – Алле-оп! – она прогнулась многим ниже линии сидений, доставая тазом почти до пола. Взяла со стола виноградину и подкинув ее в воздух, поймала ртом.

Мужчины восторженно захлопали. Трюк исполненный Анной действительно смотрелся очень эффектно. Она продолжала сидеть раскачиваясь между стульями. Смотреть на это было больно, но интересно. Как настоящая циркачка, она подкидывала виноград и каждый раз, ловила его ртом ничего не роняя.

– Да-а, мастерство не пропьешь – Николай с опаской смотрел на гуттаперчевые качели Анны.

– Да ерунда это все! Каждый дурак так может! Нашла перед кем хвастаться, это же настоящие мужчины, а не спортсмены-каратисты. Пусти-ка меня, тоже показать хочу – отклеившись от стены Алина сняла за подмышки Анну, как пушинку. Развернула стулья спинками друг к другу. Сняла туфли.

– Но-но-но, только без членовредительства мне тут, устроили Сорочинскую ярмарку, больничный не закрою! – встрепенулся директор.

– Ну все, началось громыхание телесными доспехами, сейчас посмотрите во что гораздо женское упругое тело, истосковавшееся по ласке. Кондиция достигнута. Финал всегда один. Как же еще можно показать товар лицом или проявить исключительные качества, при этом в рамках приличия? – Аделаида нагнувшись прошептала на ухо Николаю.

Алина упершись руками в спинки стульев взметнула ноги прямой и ровной свечкой вверх. Случайно или специально забыв, что она в юбке. Мужчины замерли уставившись больше не на мастерскую свечку Алины, а на чулки ровных ног и черные врезающиеся в тело стринги. Задравшаяся юбка, гармошкой осела на бедрах. Внезапный стриптиз очень удался. Подержав, какое-то время, ноги прямо и насладившись завоеванным вниманием, Алина, решив усилить впечатление, развела ноги по сторонам параллельно пола. У Самуила отпала челюсть: «Ух ты, какая разножка!», только и смог произнести он. Но оказалось, что и это еще не все. В оркестровой яме, как раз происходил музыкально-тревожный переход барабанной дроби к следующему акту. Усилилось впечатление присутствия в цирке с запредельно-опасным трюком.

– Бокал с коньяком кто-нибудь! – скомандовала Алина, с разведенными ногами в стороны, перенесла вес тела на одну руку, вытянув другую в сторону стола.

– Пожалуйста! Только я прошу аккуратно. Ваш возможный травматизм, я не переживу! – подскочивший с коньяком Невский протягивал бокал одной рукой. Другой рукой он создал видимость страховки в области изящного нижнего белья Алины.

– Благодарствую! – приняв бокал, она медленно раскрыв рот, почти полностью обхватила губами края сосуда. Неспешно втянула всю янтарно-солнечную жидкость. Вернула стакан Антону. Поставила вторую руку обратно.

Делала Алина все движения непринужденно и легко, нарушая законы физики и немного этики. Затем медленно свела ноги, и встала на пол. Ее красное лицо от прилившей крови загадочно светилось счастьем. Мужчины с уважением и животной похотью смотрели, как медленно и кокетливо она одергивает юбку, пряча нижнее белье.

– Вот это да! Вот она, сила и безрассудство Русского балета. Самого лучшего в мире. Теперь можно понять вашего поклонника, обивающего пороги всех ваших представлений, – Невский даже причмокнул от неподдельного восхищения трюком Алины.

Время летело незаметно. Приглушенный свет ложи, шершавым языком щенка, мягко лизал лица расслабившихся взрослых девочек и мальчиков. Финальные аккорды оркестра заканчивали радовать слух. Беспорядочные, на разные темы, разговоры внезапно разгорались и затухали. Каждому по отдельности и всем сразу, было хорошо вместе. Весело и комфортно. Расходиться, в этот вечер выходного дня, совсем не хотелось. Несмотря на время, глубоко за полночь. Любовь к театру, явившаяся близкой общностью, крепким цементом скрепившим вечер, жила в каждом присутствующем. Хотелось больше разговоров, больше смеха, больше счастья. И, не расходиться до утра. Как когда-то в беззаботной юности.

– Уважаемые Леди и Джентльмены – Антон взял заключительное слово, – предлагаю приятное продолжение вечера, без взаимных обязательств, в одном не менее культурном месте. Целый комплекс ФОКа принадлежит одному моему приятелю и обладает всеми необходимыми вещами, на самый изысканный вкус. Бильярд, бассейн, парная, караоке, спортивный зал, джакузи, хорошая грузинская кухня, ну и бар само собой разумеется. Находится в пределах города. Транспортом, я обеспечу. После этого, всех развезут по домам. Если кто хочет, могу сразу организовать доставку от двери до двери. От театральной, до вашей входной.

– Очень хочется домой, поспать немного. Сильная штука, этот ваш коньяк. Однако, посмотреть на весь ваш фак и воспользоваться упомянутыми благами, извините, хочется сильнее. – Алина, икнув, попыталась поймать в фокус глаза Невского.

– ФОК, это физкультурно-оздоровительный комплекс, Алина. Но главное, что там есть контрастный душ и русская парная с целебными карельскими вениками, которые помогают возвращать к жизни непослушное тело, ослабленное неаккуратным возлиянием – улыбаясь Алининой икоте сказал Антон, – Еще пожелания, возражения?

– Я такая ослабленная Антон. То, о чем вы сейчас вещаете, звучит нааастолько увлекательно. Грузинский душ тоже не помешает, особенно с веником, в вашем этом комплексном оздоровлении – Алина, запила коньяк шампанским.

Народ начал собираться. Ни возражений, ни пожеланий больше не прозвучало. Антон позвонил начальнику безопасности велев готовиться к встрече важных гостей.

Самуил и директор прихватили по откупоренной бутылке коньяка. Пока шли к выходу неторопливо прикладывались, каждый к своей. Самуил закусывал через раз хрустя взятым со стола большим зелёным яблоком. Директор просто тяжело вздыхал озираясь на стены театра как будто видел их в первый раз.

После долгих коридоров даже не сразу оказалось понятно, как все дружно очутились на улице.

Глава 10. Вечный движитель

Шумной гурьбой веселая компания вывалилась из театральных стен на освежающий вечерний воздух. Некоторые начали щёлкать зажигалками стараясь перекурить до погрузки в машины. Невский больше знаками и какой-то судорожной гримасой руководил будущей погрузкой. Своим охранникам жестам указывал на головы в компании, а затем на машину, кто с кем едет. Охранники безропотно понимающе кивали примечая каждого.

Усыпляюще пустынная площадь блестела влажным ночным гранитом. Тусклые фонари лили желтоватый свет только рядом по небольшой окружности. Ночной Петербург пах загадочностью и сыростью. Откуда-то со стороны Садовой послышался громкий звук набирающего скорость мощного мотоцикла. Изредка проезжавшие машины шелестели по булыжнику шипами ещё не сменянной зимней резины.

Сдавленные смешки и сизый туман никотинового дыхания поднимались над небольшими группками из двух трёх человек.

– Может давайте ехать? А то я опять в туалет хочу от вашего коньяка, – Катерина слегка капризничала переминаясь с ноги на ногу, – что в вашем МОКе покурить никак?

Начинала явственно проступать шкала градуса компании, девушек в особенности. Пронзительный весенний воздух усугублял и обнажал алкогольную степень вовлечённости. Не многие могли сдерживать себя под воздействием алкоголя усиленным притоком в кровь живительного кислорода. Люди, как рыбы, хватали водянистый воздух ртами как нечто осязаемое. Некоторые девушки старались его быстрее прожевать. Пытались казаться загадочными прищуривая один глаз.

Самуил и Михаил Абрамович чокались бутылками, выпивали и обнимались. Затем снова по заведённому порядку. Самуил посмотрев на огрызок яблока положил его в карман куртки. Обнял директора снова, но уже без этапов алкопрелюдий.

Николай, стоя поодаль, наблюдал за тёплой атмосферой разгулявшейся компании. За всеобщей любовью и безграничным чувством счастья посетившим каждого. За степенью доверия между людьми. Ведь по существу русскому, да и вообще любому человеку так мало нужно. Хорошая компания, хорошее застолье, ленивый выходной, культурная программа, ну и конечно тесное общение с привлекательным противоположным полом.

Просто человеческого участия, людского тепла. Такого недостижимого и такого обычного человеческого счастья.

Не слушая увещевания охранников Невского люди разбредались по машинам. Намеченному плану рассадки не следовали. Заполняли темные микроавтобусы до отсутствия свободных мест. Хотя больше это походило на кучкование по интересам.

Аделаида «хвостиком» увязалась за Николаем расположившись на соседнем сидении. Положила ему тяжелую голову на плечо. Вместе с запахом весенней сырости от головы Аделаиды пахнуло цветочными духами и горьким шоколадом.

Невский похоже сидел в другой машине первой начавшей движение.

Михаил Абрамович продолжал влюблённо обнимать Самуила теперь сидя. Самуил в ответ вяло целовал директора в щеку. Тряс головой соглашаясь с чем-то. Они до боли походили на супругов или людей друживших очень продолжительное время и понимавших друг друга с полужеста. Мир существовал вокруг них, но никак наоборот.

Микроавтобус вроде только отъехал от театра, но уже въезжал на мост. Николай ощутил лёгкое беспокойство с детства им испытываемое каждый раз, когда он пересекал по мосту темнеющую воду величавой Невы. Мысленно он представлял как падает с высоты в непроглядный студёный омут. Речная вода притягивала как магнитом. Независимо от времени года казалась ледяной и мрачной. Небольшие островки льда плывшие по чёрной глади пропадали заплывая под Троицкий мост.

Машину тряхнуло на ухабе. Аделаида вздрогнула по её телу пробежала сонная судорога.

Освещённые прожекторами небесно голубые изразцы куполов мечети промелькнули ярким пятном.

Каждый уголок в этом городе что-то приятно напоминал. Навевал тихую грусть вызывая из памяти давно ушедшие события. Пропавших из жизни Николая лица людей и их судеб.

Аделаида казалась спящей при этом не переставая гладить Николая по ноге.

Родионыч сидя спереди рядом с таким же квадратным водителем приглушенно переговаривался с кем-то в наушник.

Кавалькада машин долго стояла на светофоре на Австрийской площади. Опять Нева. Малая Невка. Ушаковская развязка. Барельефы, кирпичи, деревья, ограды. Снова кирпичи.

Машина сделав полный разворот замерла. Родионыч оглянулся в салон и зажег свет: «На месте!» В салоне зашевелились.

По обеим сторонам остановились ещё два темных микроавтобуса. Там ситуация была идентичная, горел свет, люди застёгивались, готовились к выходу. Кто-то из девушек, в полумраке было не понятно, подбежав к кустам присела на корточки.

Мужик неопределенного возраста в белом халате поверх спортивного костюма с тремя полосками на штанах приветливо кланялся перед входом из длинных стеклянных дверей.