Фаворит

Я неопределенно покрутил пальцем в воздухе. Барон неожиданно рассмеялся, сказал понимающе:

– Да, чудесное босоногое детство! Помню, сам любил разглядывать старые рисунки, есть в них что-то эдакое… – он покрутил пальцами. – Дом достался мне уже с книгами. Все собирался спалить в камине, но руки не дошли. Пользуйся, мой друг, пользуйся!

И я воспользовался. Было непросто разобраться в рукописном тексте, но и печатный оказался не намного лучше, буквы всеобщего были частично искажены, за долгие годы появилось несколько новых знаков, и пришлось потратить полный день, чтобы разобраться. Так же вольно поступили с правилами. Приходилось все время напоминать себе, что язык – вещь живая и склонная к изменениям. Голова раскалывалась от стараний видеть в этом наборе знаков осмысленный текст, но я справился и на третий день уже читал довольно бегло.

И вот здесь меня ждало первое разочарование: предыдущий владелец оказался любителем приключенческих романов. Полки были заставлены толстенными фолиантами о доблестных рыцарях, которые только и делали, что спасали и повергали. Я уже почти опустил руки, когда добрался до полок, идущих под самым потолком, и вот там наконец обнаружилось хоть что-то ценное.

Первым оказался атлас мира. Богато украшенный, в переплете из дерева и кожи, но при всем этом довольно приблизительный: береговая линия слишком сглажена, а высоты обозначались только контурами горных хребтов, но все же это была без сомнения прикладная книга. Из него удалось узнать, что на семи материках планеты расположились пятнадцать крупных государств и несколько десятков мелких, в основном подчиненных большим соседям. Я постарался вспомнить очертания берегов и хоть примерно восстановить в голове ландшафт тех мест, над которыми потерпел крушение. Расспрашивать о таком в пути – привлекать лишнее внимание, зато теперь я с уверенностью мог сказать, что барон Томас Ромм был подданным империи Браворот, расположенной в северном полушарии. Мне очень повезло, что челнок рухнул, когда в здешних широтах был разгар лета.

Еще две книги позволили немного разобраться в истории и политике мира, но именно что немного. Авторы первой то и дело скатывались в мифологию и пространные рассуждения о роли императора и верховных иерархов в целостности мироустройства, писавшие вторую же упирали на то, что только близость к холодным широтам явилась причиной расцвета первых империй. Из полезного удалось почерпнуть примерное время, когда на планете началась новая история: пять сотен лет, плюс-минус век. Упоминалось о войнах каких-то мифических героев, Великой Тьме, нашествии ужасных тварей.

Апокалипсис в этих книгах вызвало непомерное тщеславие людей, решивших добраться до верховного бога – Солнца, и тем самым подписавших себе приговор. Интересно, что упоминались и лунные станции, в книгах они назывались Божьими домами, и что древние люди посещали их, пока не были изгнаны с небес. А следом за этим весь мир покатился прямо в темные века. С массовыми убийствами, эпидемиями, войнами всех против всех и тотальным вымиранием, когда на семи континентах почти закончились люди. Прошло несколько сотен лет, прежде чем все начало восстанавливаться и появились первые записи.

Я перечитывал раз за разом все три тома, обложившись бумагой, делая пометки и чертя диаграммы. Прерывался только на обед, спускаясь в столовую и разгружая голову в разговорах с Севером, а потом снова возвращался в библиотеку. От кофе уже болел желудок, кофеин лез из ушей, но кроме общей канвы ничего прояснить не удавалось. Нужны были новые книги, но как я успел выяснить, исторические хроники были собраны в крупных церковных библиотеках. А мне, по понятным причинам, не очень хотелось показываться в таких местах.

В один из дней, когда я сидел, уперев подбородок в ладони и пытался выдавить еще хоть каплю информации из выжатых досуха книг, дверь в библиотеку распахнулась и на пороге появился Север. Подойдя к столу, он со слабым любопытством мазнул взглядом по диаграммам.

– Рисуешь? Я вот тоже в детстве любил… когда книга попадалась скучная, ха-ха-ха! Так! – он уже привычно хлопнул меня по плечу широченной ладонью. – Поднимайся! Я знаю лучший способ побороть хандру и скуку!

– Опять потащишь на постоялый двор? или по кабакам? – усмехнулся я. – Я удивляюсь, как тебя еще пускают! Наверняка дерут три цены, иначе не вижу причин.

– Ладно, не самый лучший, – он отмахнулся, – но как минимум второй по самости! Как насчет прокатиться на охоту?

Вот это было по-настоящему неожиданно. Нет, я конечно в курсе, что животное перед приготовлением обычно убивают, но самому участвовать как-то не приходилось, о чем я немедленно сообщил барону. В ответ он удивленно вскинул брови:

– Что, так прямо и ни разу? Не поверю никогда!

– Да, вот такая мировая несправедливость: сколько помню, дядя все время был в разъездах, а мне, как единственному наследнику, не позволял и шагу без него сделать за границы владений. А если вспомнить, что я постоянно болел и все время проводил с книгами… Даже лук в руках не держал ни разу.

Я добавил в голос сожаления. Мне почти не приходилось врать, я на самом деле за свою жизнь не убил ни одного животного, а из лука прострелил бы разве что собственную ногу. Север немедленно оживился, закричал:

– Ну, это ни в какие ворота, мой друг! Немедленно выезжаем!

Он выбежал в коридор, и в доме все завертелось, прислуга носилась с этажа на этаж, хлопали двери, ото всюду доносились голоса. Выйдя из библиотеки, я ощутил себя в середине безумного водоворота. А вернувшись в комнату, отведенную мне бароном, начал собираться. В мешках нашлись прочные кожаные штаны, куртка, на которую превосходно сел запасной доспех, не такой вычурный, как тот, в котором я прибыл в город, но прочный и практичный. Из оружия решил взять с собой легкую саблю и кинжал. Натянув высокие сапоги, я спустился и вышел во двор, где уже седлали коней.

Трое дюжих парней в крашеных коричневым и болотно-зеленым костюмах таскали ловчие сети, крепили к седлам копья и луки. Псарь, заросший дикой бородой и сам похожий на своих подопечных, тащил на длинных ремнях стаю в полдюжины псов. Те злобно хрипели и роняли с клыков слюну. Наконец, мы все поднялись в седла и выдвинулись.

По улицам пронеслись, как ветер. Люди шарахались в стороны, даже конные спешили уйти с дороги, и вскоре кавалькада выметнулась за пределы городской стены и понеслась в сторону далекого леса. На опушке мы с бароном отстали, пропуская загонщиков вперед. Ставшие в лесу собранными и молчаливыми, парни и псарь растворились в подлеске, оставив нас одних. Север двинул коня по дороге. Солнечные лучи пробивались сквозь неплотно смыкающиеся над головой ветви, но впереди лес становился гуще и темнее. Я нагнал, поехал стремя в стремя.

– Мне всегда казалось, что на охоту выезжают большими компаниями, где чем больше участников, тем веселее.

– Так и есть, и скоро мы именно так и повеселимся! Можешь считать это репетицией. Вон те проходимцы сейчас найдут оленя и погонят в нашу сторону. А может, и двух! – Он пожал плечами. – Давай, тебе понравится!

Я все ждал, когда впереди раздастся треск сучьев и топот, но охота затягивалась. Мы ехали лесной дорогой не меньше часа, изредка перебрасываясь малозначительными фразами. Север весь обратился во внимание, следя за малейшим движением в ветвях и траве, мне же все это быстро надоело. Загонщики наверняка забрались подальше и теперь бессовестно дрыхнут!

Откуда-то из глубины леса донесся птичий крик, ему вторил такой же с другой стороны. Я не обратил на них внимания, но Север удовлетворенно кивнул, пришпорил коня, пуская его вскачь. Я догнал, и барон объяснил:

– Нашли. Этот вот, – он указал в сторону, откуда крик пришел раньше, – встретил оленей, а другой ответил, что идет навстречу, теперь им нужно отбить от стада пару самых сильных и повернуть к нам, так что готовься проявить удаль, благородный барон!

Он радостно рассмеялся. Мне не было и близко так весело, но я все же поддержал барона, бодро вскричав:

– Да! Не посрамим честь и все такое.

Он уже не слышал меня, весь подавшись в седле и пристально всматриваясь в густое зеленое марево между деревьев. Мы уже давно свернули с дороги, и теперь без помощи я бы вряд ли смог ее найти. Вокруг тянулись к слабому свету над головой огромные ели, конские копыта пружинили на толстом ковре прошлогодней хвои, заглушая шаги. Где-то вдалеке раздались звук рожка, яростный собачий лай. Север подал коня в сторону, пустил между деревьев, саблей расчищая обзор, я последовал за ним. Глаза барона хищно блестели, он то и дело втягивал носом воздух.

– Слышишь? Приближаются, будь наготове!

Только теперь я различил треск и гулкий топот. Судя по звукам, сюда ломилось целое стадо. За ним с рычанием и лаем неслась свора. Я поглядел в ту сторону, куда указывал барон и сперва не увидел ничего. Вдруг ветви словно разметало взрывом, и на относительно чистое пространство перед нами выскочил олень такой огромный, что меня взяла оторопь. Низко пригнув голову, он понесся в нашу сторону, за ним из кустов выметнулись трое оленей поменьше. Оленихи, поправил я себя, у этих животных не было рогов.

Олень уже сократил расстояние между нами вдвое, когда заметил засаду, но вместо того, чтобы свернуть, помчался в нашу сторону, выставив острые рога. Север поднял копье, хищно оскалился, в последний миг с руганью подал коня в сторону, уводя от удара. Олень пронесся между нами, едва не выдернув меня из седла. Мимо пронеслись две стремительные тени, с глухим топотом начали удаляться, грозя скрыться за деревьями. Я все еще глядел им вслед, когда услышал раздраженный вой Севера:

– Ну что же ты! Давай! Лови! Догоняй!

Я обернулся, барон уже оказался на земле, с ножом склоняясь над лежащей у его ног оленихи. Копье просадило ее почти насквозь, такой чудовищной силы был удар. Север вскинул руку, махал ей, крича:

– Давай, не стой столбом! Эх…

Он дернулся было к коню, раздраженно уставился на меня. Я повернул коня, бросил его следом за удаляющимся стадом. Навстречу неслись ветви, хлестали по лицу, так что пришлось уткнуться лицом в конскую гриву. Наверное, мне повезло: почувствовав, что опасность миновала, животные остановились на крошечной поляне, и я нагнал их довольно быстро. В тот момент, когда конь выбежал на открытое пространство, они бросились дальше. Из-за спины до донесся гулкий топот. Обернувшись и рискуя быть выброшенным из седла, я увидел в просветах между мелькающими ветвями догоняющего нас Севера.

Мы медленно, но уверенно настигали. Разогнаться здесь не было никакой возможности, да и олень был больше приспособлен к жизни в лесу, но то и дело цеплялся рогами, у него не получалось увеличить разрыв. Молодые самки же пугливо жались ближе к нему. Конь подо мной разогрелся, тяжело дышал, я порывался остановить скачку, дать животному отдых, но каждый раз оказывалось, что осталось совсем немного, буквально пара минут, и бег продолжался. Более того, я ощутил, как разогреваюсь сам, как меня начинает увлекать безумная гонка.

Внезапно я заметил, что освещение вокруг неуловимо изменилось. К бурому и болотному добавились изумрудные нотки, сзади что-то предостерегающе прокричал Север, но олени – вот они, до них осталось совсем ничего! Я пришпорил хрипящего коня, высвободил из седельных петель копье: один точный удар, и все закончится!

Картинка по сторонам поля зрения расплылась, потемнела, теперь я четко видел только находящееся впереди, но посчитал, что так даже удобнее. В беге оленей стало меньше суетливости, он словно плыли через изумрудное сияние, ставшее вдруг осязаемо-плотным. На короткий миг в голове мелькнула короткая мысль: что происходит? Все вокруг странно замедлилось, я попробовал шевельнуться, и тело отозвалось с задержкой, словно оказалось в комке плотной сырой глины.

Впереди, насколько можно было охватить продолжающим сокращаться полем зрения, разгоралось яркое зеленое пламя. Олени неслись прямо на него, миг – и все трое исчезли в короткой вспышке. Погибли? Но я сумел рассмотреть движение по ту сторону завесы. Меня влекло следом. Глаз уже различал медленные волны, прокатывающиеся по ее поверхности…

Меня что-то выдернуло из седла, с силой ударило о землю. Я растерянно моргал, увидев, как исчез в пламени конь, за ним последовал откуда-то взявшийся второй, пополз вслед за ними. Над головой что-то страшно заревело, меня ухватили за воротник, поволокли, я отбивался, как мог: там, по ту сторону зеленого пламени, меня ждали! Меня звали, обещая… обещая…

Я рванулся снова, но получил чувствительный удар по голове. В ушах зазвенело, морок вдруг начал отступать, черное ничто истаивало, возвращая обычный обзор. Изумрудное марево вспыхнуло с утроенной силой, но вновь раздался странно знакомый рев, и меня рванули, едва не оторвав воротник.

Наконец, я сумел оторвать взгляд от теряющей яркость и блеск завесы, повернул голову и не удивился, обнаружив за спиной Севера. Лицо благородного барона налилось кровью и блестело от пота, глаза широко распахнуты, но от чего-то создавалось впечатление, что он не видит ничего. Из оскаленного рта с хрипами вырывались ругательства, он всхлипывал, сипел перехваченным горлом. Я хотел помочь, начал отталкиваться ногами, но каблуки только сгребали хвойный наст. Наконец, последние слабые отблески света исчезли, в воздухе мерцали слабые зеленые искры, но и они быстро слабели и гасли. Движение прекратилось, и я упал на спину, чувствуя слабость во всем теле. Позади заворочался Север, он шумно дышал, шевелил губами, но я не сразу смог разобрать:

– Выбрались… Великое Солнце, выбрались…

Глава 9

Барон ослаб настолько, что теперь уже мне пришлось тащить его. Ухватившись друг за друга и раскачиваясь, словно шли не по лесу, а возвращались из кабака, мы едва плелись, когда впереди за деревьями появились загонщики. Они что-то кричали издалека, а приблизившись повылетали из седел, наперегонки бросившись к нам. Последнее, что запомнилось ясно: нас затаскивают на коней, дальше – только тьма.

Очнулся уже в городе, в доме барона. За окном светало, а значит, проспал я долго. Поднялся с постели, натянул разложенную на стуле одежду и пошел вниз, на звуки громкого голоса. В столовой за столом уже сидел Север и в красках расписывал сидящему напротив мужчине с длинным скучным лицом о случившемся в лесу. Перед ними стояли большие тарелки с парующим мясом, нетронутая чаша с овощами. Барон часто и много жестикулировал, похохатывал, не забывая закидывать в рот куски. Его собеседник отвечал односложно, вяло ковыряясь в своей тарелке и всем видом показывал, что не верит ни единому слову.

– О! уже проснулся, друг мой! – Север приветливо отсалютовал мне вилкой. – Вот это ты силен спать! А еще тяжел, как черт! – он переключился обратно на тощего мужчину напротив. – Мои парни его втроем еле дотащили до комнаты!

Скучнолицый слабо кивнул, цепко всмотрелся в лицо, словно запоминал в подробностях. Север вскинулся, хлопнул себя по лбу:

– Ах, да! Томас, знакомься, это сэр Залтан Камиль, барон Алеварский, мой добрый друг, один из тех, чьего приезда я всегда жду с нетерпением! Благородный барон Томас Ромм Яроградский, это с ним мы не далее, как вчера выбирались из владений ведьмы!

Скучнолицый вяло покивал, а я уселся за стол и махнул кухарке, высунувшейся из-за дверей. Уши мои при упоминании ведьмы вытянулись, но я решил до поры не показывать интереса. Вокруг суетилась пара служанок, расставляя передо мной тарелки с завтраком, а Север продолжал: