Дожди мёртвых империй

– Ты знаешь, тема, связанная с Великим Огнем и Великими горами, в обществе не очень то и приемлема. Схождение Великого Огня спалило всю Лимессу, в прямом смысле этого слова. После этой катастрофы, которая унесла жизни всей страны, тема огня и то, что с ним связано табуированы. Нашему народу пришлось восстанавливать всю страну по крупицам. – Имед хлебнул фриггового напитка.

– Но горы уходят на много парсанов в небо, – начал Соум. – Мы их не всегда то и видим. Почему отец решил, что может перемахнуть через них?

– Все это было сделано ради разгадки тайны схождения Великого огня. Ты бы знал сколько человек сгубила эта забава. Много людей уходили в горы за правдой, но ни одного ответа так и не было принесено. Было много организаций и движений в городах, которые хотели любой ценой узнать правду об Огне. Но проработав продолжительное время, всем им пришел конец, так как энтузиазм в обществе угас, а людей, которые хотели жертвовать своими жизнями, почти не стало…

– Расскажи про маму? – перебил его Соум.

Имед посмотрел на Соума с тяжелой грустью в глазах, от которой солнечное утро немного померкло.

– Эх, Лария! – с горечью произнес он и повернулся в сторону моря, устремляя свой взгляд вдаль. – После твоего рождения, Лария стала работать на производстве, где вся работа заключалась во взаимодействии с горячими жемчужинами. Вся наша семья о ее работе мало знала. Однажды она рассказала мне немного о том, чем она там занимается. Там ставили опыты на горячих жемчужинах. Их исследовали на прочность, твердость, проводимость и многое другое. И в один день там произошел инцидент, который нам рассказали только через несколько дней. Из-за неосторожности в проведении исследования одна из жемчужин сдетонировала и поглотила взрывом всю лабораторию, – с тяжестью в голосе сказал дядя. – Мы даже не могли поехать на место трагедии, так как лаборатория была засекречена и допуск к ней имели только специальные люди. И когда мы попытались…

Вдруг Имеда прервал мужской голос раздавшийся откуда-то справа снизу.

– Имед! Имед!

– Да тут я! – наклоняясь за перила балкона, пробурчал дядя.

– Наконец-то… – ответил небольшого роста пухловатый мужчина с розовыми щеками. Он тяжело дышал. Его и без того крупные глаза были широко открыты, и напоминали глаза какого-нибудь ночного животного. – Тут беда случилась! На акваферме нашли лодку с Коллом. Видок у него такой, скажу я тебе, как будто он в шаккамской бойне побывал.

Не успел тот договорить, как Имед резко вбежал с балкона в дом, быстро спустился по лестнице и выбежал на улицу к пухлому человеку. Они начали говорить между собой вполголоса и Соум, стоящий на балконе, не мог услышать сути дела.

Продолжая разговор с розовощеким, Имед послал ментальный сигнал Соуму: «Собирайся!».

Через несколько мгновений Соум уже шел по направлению к аквафермам вместе с дядей и с тем, кто принес весть. Как оказалось позже, это был один из самых влиятельных производителей специй и пряностей в Руфаберро. Его звали Яох.

– Яох, когда ты заметил лодку? – спросил Имед.

Яох старался успевать за резвыми шагами Имеда, быстро перебирая маленькими ножками.

– На утреннем обходе, – запыхаясь, отвечал аквафермер высоким мужским голосом. – Как только я увидел лодку Колла, сразу же подумал, что-то неладное случилось. Колл настолько плохо выглядел, что мне стало жутко на душе. Я сразу же побежал к тебе.

Пройдя пару кварталов и несколько огромных складских помещений, они вышли к лагуне Рогирн. Океанский воздух – смесь запахов рыбы, соленой воды и водорослей – здесь был особо резок. Сделанные из голубого стекла куполообразные здания располагались как на берегу, так и на воде и были связанные между собой плавучими мостиками. Они подошли к металлическим заграждениям с электронным замком и остановились.

– Я его заметил на окраине, – показывая вдаль левой рукой, сказал Яох, а второй достал чип из кармана штанов. – Почти на выходе из лагуны.

Пройдя через заграждения, они оказались на небольшом пирсе. Затем последовали переходы по маленьким мостикам от одного купала к другому. Следуя за Яохом и Имедом, Соум посматривал за борты мостиков. Он вглядывался в растущие водоросли, которые имели четкие очертания и легко просматривались сквозь прозрачную воду. Имед и Яох шли болтая о своем. По маленьким мостикам, переходя от купола к куполу, они все дальше уходя от берега. Соуму уже не в первой было бродить по здешним надводным переходикам. Много индиктов назад, когда его первый раз привезли в Руфаберро и дядя повел его на экскурсию на аквафермы, это место представлялось ему огромным плавучим городом.

Подходя к одному из куполов аквафермы, Соум увидел рабочих. Их было человек десять. Все были в желтых комбинезонах с радостными лицами, так как почти весь солнечный день они проводили либо под водой, либо в куполах аквафермы.

Яох ускорил шаг и подался вперед, говоря рабочим следовать за ним. Теперь они шли уже толпой к месту, куда вел за собой розовощекий аквафермер.

Дойдя по мостикам до окраины фермерского хозяйства, Соум увидел пирс, уходивший в океан. К пирсу были пришвартованы рыбацкие лодки разной величины, а также небольшие корфы для транспортировки улова.

Вся группа вышла на пирс.

– За тем! – сказал Яох, указывая на корфайдер темно-зеленого цвета.

Имед подался вперед, ведя за собой толпу. Соум и Яох следовали за парнями в ярко-желтых комбинезонах. Пройдя указанный Яохом корфайдер все увидели малоприятное зрелище.

В рыбацкой лодке лежал Колл с широко открытыми глазами уставленными в небо. Его комбинезон и лицо были заляпаны каплями крови. В руках он держал капсулу, как оказалось потом, это была капсула с охлаждающим гелем и жемчужинами внутри. Его губы чуть слышно шевелились.

Все, подошедшие к лодке, остолбенели. Яох начали бубнить какие-то слова, которые напоминали молитвы.

Имед, осмотрев все своим спокойным взглядом, сделал первый шаг к несчастному. Парни с аквафермы помогли ему спуститься в лодку.

Имед, удерживая равновесие на качающиеся лодке, приблизился к лежачему Коллу и заметил, что все его тело пробивает мелкая дрожь, а его губы еле слышно что-то повторяют. Он буквально вырвал из окровавленных рук парня капсулу и передал ее парням на пирс. Имед обернулся к Коллу.

– Колл, проклятый океанский дух, что случилось? – спросил Имед, держа парня за грудки и тряся его. Но Колл не подал никакого знака, а лишь чуть слышно шевелил губами.

Имед обернулся к толпе на пирсе.

– Кажется он находится в шоке или типа того.

– Да он всегда такой, – сказал один из парней, чем вызвал смех у всех его товарищей.

Имед жестом оборвал их смех и вновь приблизился к Коллу, и поднес левое ухо к его сухим губам и услышал повторяющихся два слова:

– Я выжил, я выжил, я выжил…

4. Лимесса. Лигерхальд

Играющие на солнце золотистые таблички Дворца коллегии великих семей, размещенные на огромном камне, приветствовали Икфо, когда он подходил к монументальному зданию. Массивные величественные колонны песочного цвета уходили высоко вверх и где-то там, на верху, встречались крышей. Здание было достоянием лимессианской архитектуры. Огромные треугольные окна перед входом придавали зданию престижный вид и грацию. Фасад здания вселял любому смотрящему на него чувство защищенности и спокойствия. Перед зданием были разбиты клумбы с зелеными кустарниками, которые вскоре должны будут засиять шарами белых цветов.

Место, где находилась Коллегия, на самом деле было парком. Огромное здание в сезон цветения всегда было окружено зелеными кустарниками и деревьями, а все аллеи парка всегда приводили его посетителей к фасаду здания. Но сегодня без зелени оно выглядело как одинокий войн среди серости деревьев.

Перед входом в здание было достаточно много людей, которых Икфо не знал. Люди в официальных агентских костюмах стояли у входа в здание хаотичными кучками. Икфо подошел к массивным дверям из шаккамского дерева и почувствовал, что взгляды окружающих падают на серый кейс с паролем, который он получил от секретаря арраванта. Это вызвало у него тревогу одновременно с чувством величия. Когда он шел к зданию, его внутреннее состояние было неспокойным. Всегда все важные документы арравант передавал ему лично, но сегодня произошло что-то вон выходящее из тех традиций, которые были приняты в Агентстве безопасности.

Он открыл гигантскую массивную дверь и вошел в удивительный по красоте зал. С потолка почти до пола свисала огромная многоярусная люстра, сделанная из разноцветных камней, которые переливались в свете ярких ламп, окутывая холл атмосферой торжественности. Две широкие лестницы вели в главный зал, где должно состояться собрание. На стенах висели большие картины в золотистых оправах с изображениями неизвестных Икфо деятелей или политиков. Пол был сделан из темно-фиолетового камня, который был настолько начищен так, что его глаза щурились от бликов. По правую сторону от него стоял человек, предлагавший фригговые напитки, воду и мелкие закуски. Здесь он увидел уже больше людей, которые носили униформу и ему стало спокойнее. Все они стояли по четверо или по пятеро, улыбаясь друг другу и болтая о своем. Икфо постепенно погружался в праздничную обстановку, забывая о тревожности и о секретном кейсе, который был в его руках.

На левом лестничном марше вверху показался его отец – Дарфо. Это был человек ранней зрелости с приятной сединой и не грубыми морщинами. Икфо практически никогда не видел отца без униформы. В этот вечер на нем был праздничный темно-синий строгий костюм, который очень кстати подходил к интерьеру приемного зала. Правильные черты лица Дарфо и его безупречная осанка придавали ему вид ходячей куклы-героя, которая была практически у каждого ребенка. Движения его был размеренны и немного чопорны, это создавало впечатление, как будто он их специально просчитывает. На левом плече его костюма был погон, сделанный из золотых нитей. На правом плече красовался строгий шип золотистого цвета, увешанный драгоценными камнями, со стороны походивший на пирамиду. От левого погона наискось до правого кармана пиджака висел белоснежного цвета аксельбант, который белой линией пересекала его костюм. Это был отличительный знак высших чинов Агентства безопасности. Стрелки на брюках отца были подчеркнуты серебряной тканевой линией. Отлакированные черные туфли сверкали в бликах цветных отблесков.

Икфо увидел отца и пошел к нему, уверенно поднимаясь по ступеням. Рядом с отцом был его коллега по работе, у которого был подобный костюм, но шип на правом плече был немного поменьше, чем у его отца.

Отец заметил Икфо и повернулся к нему, отвлекаясь от разговора с коллегой.

– А вот и он! – радостно произнес Дарфо. – Еще вчера этот сорванец бегал по улицам Лигерхальда, а теперь он смело шагает по полу Дворца коллегии великих семей.

Икфо расплылся в деланной улыбке. Он подошел к отцу и тот обнял его и постучал заботливо по спине. Затем отец оглядел Икфо с ног до головы и продолжил:

– Икфо, познакомься, это мой приятель по службе Глоу. Мы с ним уже так долго работаем вместе, что стали как родственники.

Глоу был примерно того же возраста, что и отец. Черты его лица были приятными, карие глаза были с искринкой. Он создавал впечатление молодости и буйства, несмотря на строгие рамки его службы.

Они втроем зашли в огромный зал для собраний. Мягкие синие кресла из приятного на ощупь материала стояли рядами. К огромной сцене вели несколько дорожек сквозь зал. На сцене высились четыре позолоченных столба-светильника которые отбрасывали яркий теплый неяркий свет на сцену. На каждом из них виднелись непонятные знаки. Перед ними высилась кафедра с микрофонами. На кафедре был изображен герб Лимессы – четыре вертикальных линии вряд, наложенные на круг, который отдавал дань четырем семьям-основательницам новой Лимессы. Пол в зале приемов был сделан из самых дорогих шаккамских напольных покрытий. Изящные узоры, которые были изображены на полу, так и манили взгляды всех входящих делегатов. Это было поистине тончайшая работа, которая приводила в восторг.

Они уселись в мягкие кресла. Икфо сидел посередине между отцом и его другом. По залу прокатился первый гулкий сигнал, призывающий делегатов войти в зал. Зал начал постепенно заполняться из всех входов. Гомон усиливался, напоминая жужжание. Делегаты начали нехотя занимать свободные места.

– Первый? – спросил Глоу, указывая на кейс Икфо.